назначенное время людей собралось немало. Директор совхоза рассказал о том, что сделали проектанты, где и как будут построены объекты. Сам рассказ занял каких-нибудь четверть часа. А вот вопросы и ответы на них тянулись в несколько раз дольше. Не утерпела, чтоб не сказать своего слова, и Анисья Пашук.
- Я, касацик, на гэтую будовлю не пайду. Кава у мяне и дома ёсць.
- Да мы знаем про твою каву, Анисья Антиповна, - намекнул на самогоноварение Заневский. - Силком мы на отдых в этот дворец загонять никого не собираемся. Сами будут проситься.
Решил задать вопрос и Макарыч:
- А вот ответь мне, дорогой Виктор Сильвестрович, на такой мой вопрос. Кто и когда нам построит такой домище?
- Ждал я, Макарыч, этого вопроса. Вот если бы, к примеру, ты надумал строить себе новый дом. Ты бы спросил кого-нибудь, кто и когда его тебе построит?
- Так это ж себе.
- А этот, выходит, мы собираемся строить дяде?
По рядам прокатился сдержанный смех. Засмеялся и сам Макарыч.
- Не дяде, а государству.
- Вот тебе и арифметика. Выходит, опять-таки государство - одно, а мы, поречане, - это другое. Так, что ли?
- Вроде и так и не так.
- Нет, дорогие товарищи. Дворец этот государственный, а значит, наш, общий. Вот рядом сидит главный врач нашей больницы Наталья Николаевна Титова. Она могла бы сказать лучше, чем я. Чья это больница? Государственная. А кто в ней лечится? Мы с вами, дорогие товарищи. А значит, эта больница наша, кровная. Вот так и с дворцом. Раз он наш, то кто же, как не мы с вами, будем его строить? Мы ж не иждевенцы какие-нибудь, и ждать манны небесной нам не пристало. Ну а теперь другой вопрос: когда будет построен этот дворец? Опять я бы хотел спросить тебя, Макарыч. А когда бы ты построил свой дом, если бы надумал его строить?
- Само собой. Сразу же, как только было бы за что.
- Ну а вот это 'было бы за что', от кого оно зависит?
- От меня, конечно.
- Вот это, Макарыч, я и хотел от тебя услышать. Значит, все, что мы собираемся делать, строить, зависит только от нас самих. Будем сидеть на завалинках и лузгать семечки - будет все идти через пень- колоду. И наоборот. Будем добросовестно трудиться - будет у нас во всем достаток. Да зачем далеко ходить за примером. Молодые семьи построили себе дома? Построили, и притом быстро. А почему? Да потому, что трудились и день, и ночь. Словом, так, малость окрепнем, поднакопим денег - и за строительство дворца. На это, скажу я вам, уйдет года три. А если поднатужимся, то и за два управимся.
За столами наступило оживление. Люди постарше наливали в чашки заваренный чай, добавляли в него сахар и, помешивая ложечкой, приговаривали: 'И кто это придумал чаевать вместе? Отродясь такого у нас не было'.
- А что, разве плохо? - садясь за стол и наливая себе чаю, спросил Заневский.
- Да нет, Виктор Сильвестрович. Вроде даже как по-семейному.
А на широком крыльце Дома культуры в это время переставляли столы, уносили стулья, готовились к самодеятельной части вечера. Руководила всем этим Люда Каледа. У дипломников, оказывается, уже был опыт выступлений на институтских вечерах художественной самодеятельности. Им не пришлось заново все готовить. Нужно было только немного приноровиться друг к друг. И приноровились. Первым выступил дуэт двух парней.
- 'Нелюдимо наше море'. Музыка Вильбоа, - объявила Каледа. И полилась под аккомпанемент гитары песня, мелодичная, задушевная.
Юлия оказалась способной частушечницей. Она не только задорно исполняла, но и сама придумала такие едкие частушки, от которых несладко пришлось выпивохам. Крепко досталось Царю Петру Лукановичу. А Марфа Федоровна как только услышала спетое Юлией 'царица', боком-боком и с людских глаз - домой.
Исполнил песенку и Вольдемар Козел. Сегодня он не рискнул напялить на себя куртку с надписью 'U.S.Army', а надел обычный костюм. Правда, и на этот раз не обошлось, чтобы не потешить сельскую публику своим необычным видом. Дело в том, что поречанские парни, если и надевают костюмы, то рубашки на все пуговицы не застегивают. Оставляют шею открытой. Изредка, в особо торжественных случаях, повязывают галстуки. Но чтобы кто-нибудь появился с бабочкой вместо галстука, этого не водилось и в помине. Вольдемар же на вечер явился с бабочкой в горошину. 'Видно, приехал до нас городской артист', - шушукались бабки. Но когда Каледа объявила выход врача-лаборанта Поречской больницы, многие заулыбались. 'Вишь ты, врач, он же и лаборант'. По улыбкам пожилых женщин видно было, что в таком наряде Вольдемару лучше бы не выступать. Да к тому же еще и необычное имя. Может быть, все бы и обошлось, да на несчастье Каледа добавила: 'Выступает Вольдемар Козел!' И при этом ударение поставила не на первом, а на последнем слоге. Не умышленно, конечно, а как-то непроизвольно. Тут уж зал разразился хохотом. Хотя Вольдемару и пришлось сконфузиться от такого приема, но спел он хорошо. Ему дружно аплодировали.
Закончились выступления. Ну и, как водится в таких случаях, после небольшого перерыва начались танцы под радиолу. Вольдемар уже решительно было настроился пригласить на танец Наталью. Но Алесь - он уже совсем выздоровел - разгадал этот замысел соперника. Разгадала его и Наталья. Она коснулась руки Алеся и сказала: 'Может, потанцуем вместе'. Алесь встал, коснулся рукой талии Натальи и повел ее в вальсе по кругу. Вольдемару ничего не оставалось, как пригласить другую девушку. Поблизости стояла Лина Мезенцева. От предложения она не отказалась, хотя и была в числе тех, кто от души смеялся в зале, когда объявили выход на сцену Вольдемара.
- Ну и какие ваши первые впечатления? - спросил Вольдемар.
- По-моему, все нормально. А вы, мне кажется, не очень довольны назначением?
- 'Не очень' - это мягко сказано. Совсем недоволен. Ну чему тут быть довольным. Самая захудалая сельская участковая больница, в которой нет ничего. Все на уровне земской медицины.
- Вольдемар Пахомович, почему вы не хотите видеть, например, того, что в этой больнице будут почти все специализированные службы?
- Когда это будет? Да и будет ли?
- Я, например, убеждена, что все это будет. И притом очень скоро. Вы же знаете, что решила коллегия министерства?
- Все это показуха. Я ничему этому не верю.
- А что вы скажете, если через полгода все это наладится?
- Через полгода?
- Да, через полгода.
- Я, когда соберемся вместе, встану и скажу: 'Товарищи, я был не прав'.
- Я слышала, что вы не собираетесь здесь долго задерживаться?
- Ну сами посудите, какой смысл оставаться в этой дыре.
- Почему же 'дыре', если здесь будут специализированные службы? А дворец? Вы видели, каким он будет?
- 'Службы', 'Дворец'... Все это - туманность Андромеды.
- Вы скептик по натуре?
- Я реалист и привык верить тому, что материально осязаемо.
Лина посмотрела на бабочку в горошину, потом перевела взгляд на вальсирующие пары. Вон там кружится Наталья Николаевна со старшим лейтенантом. Какими влюбленными глазами он смотрит на нее! Не так много Лина работает в Поречье. Но сколько она наслышалась об этом человеке? Как он безоглядно смел и мужественен. И ничего нет удивительного в том, что Наталья Николаевна пошла танцевать именно с ним, а не с этой 'порхающей бабочкой'. Лине расхотелось танцевать с Вольдемаром, который, как она поняла, и во сне видит себя только на олимпе. С трудом дождалась конца танца и поспешила к Люде Каледе, которая стояла в одиночестве и смотрела на своих воспитанников, теперь, считай, уже коллег.
