пучки ее силы своими, поддерживая структуру перехода.
«Великие стихии, Алория, что у вас там творится?»
– Потом... расскажу, – сквозь зубы выдохнул мастер ветров. И открыл портал.
Скала содрогнулась от внезапного напряжения, когда сотни энергетических щупалец вдруг впились в нее, пытаясь удержаться на месте. «Якорь» – довольно точное слово в описании процесса, и теперь, когда тросы натянулись, якорь зацепился за реальность, грозя снести ее вслед за утягиваемым в межмировую бездну парусом портала. Магистр Алория сцепил зубы, ощущая пульсацию магии в своих жилах, это невероятное, острое, на грани блаженства или боли напряжение. Тихо, сквозь зубы:
– Лучше бы Вашим судам не тянуть с переходом слишком долго, моя лэри.
Звездный голос откуда-то из-за спины уверенно ответил:
– Они не затянут.
И в этот момент в туманном проходе сгустились очертания первого корабля.
Флотилия входила прямо в гавань, защищенную скалами, древними заклинаниями и трехдневными усилиями магов во главе с Туроном. Тем не менее магистр Алория Решил, что лучше ему перестраховаться, чем собирать потом обломки разбившихся кораблей, и сильно усложнил заклинание перехода, добавив к порталу гигантскую вариацию старого трюка под названием «мыльный пузырь». При выходе из портала каждый корабль натягивал тонкую защитную мембрану, созданную по тому же принципу, что и энергетическая сфера, защищавшая сейчас вершину скалы и застывшие на ней две фигуры. Тонкая пленка изгибалась, охватывала судно и смыкалась за ним, окружая ничего не подозревающую лоханку энергетическим пузырем и создавая для нее островок спокойствия в бушующем море. Элегантное решение, куда более экономичное, чем попытка накрыть всю флотилию «куполом тишины». И, что самое важное, такой вариант не требовал от магистра дополнительных расчетов или напряжения внимания: заклинание почти полностью опиралось на камень, установленный под сиденьем кресла и генерирующий защитное поле вокруг самого мага. Камень же, в свою очередь, был напрямую связан с магическим источником Академии.
Магистр Алория откинул голову, обнажив зубы в напряженной, зверской усмешке, магическим зрением чувствуя, как один за другим в гавань проскальзывают огромные, похожие на побитых ветром, но все еще опасных птиц корабли. Казалось, прошла вечность, пока он не понял, что вместе с последним судном портал пересекла Динорэ ди Акшэ и натяжение якоря ослабло, знаменуя закрытие перехода. Он медленно, сдерживая дрожь в пальцах, отпустил заклинание, шаг за шагом пройдя все ступени успокоения.
«Получилось», – констатировал он.
«Получилось», – шепнул голос Динорэ, теперь уже совсем близкий. И через минуту сварливо: «Ну и бардак. Могу я узнать, чем вы занимались, мастер ветров, что довели свои владения до такого состояния?»
Маг хмыкнул. Старушка была в своем репертуаре.
– Получилось! – пропел за его спиной звенящий торжеством голос. Таш стояла, откинув капюшон плаща, жадно всматриваясь в бушующую за пределами защитного поля непогоду. Выражение ее лица было голодным и яростным одновременно. Вспышка молнии озарила профиль женщины, ровную линию лба и носа, вздернутые в улыбке-оскале губы.
Маг осторожно опустил все еще дрожащие руки на подлокотники кресла, попытался расслабиться. Тело до сих пор звенело наркотическим опьянением магии, глаза бездумно скользили по взмывающим к небу пенистым валам. Одна из волн ударила в утес, разбиваясь о волнорезы крепости, заставляя древнюю скалу содрогнуться. Брызги взлетели почти до самой ее вершины. Пламя костров, образовывающих внутренний круг, прижалось к камням, чтобы тут же вспыхнуть с новой силой.
Тэйон сплюнул собравшуюся во рту кровь и задумчиво посмотрел на окружающие его валуны, на все еще соединявшие их линии силы. Вновь перевел взгляд на бурлящее тьмой небо. Стихия воздуха сорвалась с поводка, и ее бешеный танец отзывался в душе мастера ветров сладковатым ужасом. Как бы ему хотелось... Взгляд опустился к морю. Потом этак задумчиво, лениво, перешел на фигуру первой леди Адмиралтейства.
Таш, почуяв неладное, повернулась к мужу. И то, что она увидела во вспышке молнии, госпожу адмирала явно не обнадежило.
– Мой господин, – она решила сначала попробовать неизвестные воды, а не бросаться в них с головой, – может, вернемся домой?
Он улыбнулся, не замечая, как при виде этой улыбки лицо женщины побледнело. Маг протянул руку:
– Моя лэри, Вы не одолжите мне ненадолго Ваше ожерелье? – Ему было весело.
Пальцы шарсу взлетели к горлу, коснулись спрятанных под плащом тяжелых витых звеньев.
– Вы пьяны магией, господин. Он улыбнулся.
– Тэй...
– Укаждого из нас должно быть право на миг безумия... не так ли, моя лэри? – В желтых глазах горело воспоминание о схватке в янтарной комнате, о сильных пальцах воительницы, сжимающих подростковые запястья.
Она сбросила плащ, расстегнула замок ожерелья, напоминающего скорее причудливый ошейник, протянула мужу
– Благодарю Вас, о лэри.
Размеренная мощь океана в его ладонях... Магистр запрокинул голову, подставляя лицо долетевшим откуда-то брызгам.
Мечта... Как далеко можно уйти в погоне за мечтой?
Любой маг, когда-либо работавший с воздухом, знает, сколь капризна и непостоянна эта ветреная стихия. Как сложно ее контролировать, как даже самое невинное заклинание грозит в любой момент вырваться, обрести собственную форму и собственную волю.
Тэйону приходилось слышать, как мастера иных факультетов (обычно после сложного заклинания и потому пребывая изрядно навеселе) рассказывали о том, что значат для них их стихии. «Вода... она как живое серебро, она – бесконечное изменение, обновление, вдохновение. Каждый раз, касаясь ее, я рождаюсь вновь». «Земля – это основа Стабильность. Надежность. Ничто не дает такого чувства безопасности, такой абсолютной, безграничной уверенности в себе и собственных силах>. «Я благодарю высшие силы за то, что судьба предназначила меня огню. Жизнь немыслима без прикосновения пламени. Как описать чувство, когда ты касаешься огня, проникаешься огнем,
Воздух? Что значил для него воздух? Одно слово. Свобода.
С того самого момента, когда трехлетний мальчишка, изнывающий под гнетом обязанностей, нотаций и наставлений, в очередной раз коснулся залетевшего в душную комнату сквозняка и вдруг ощутил себя... ветром. Свобода в том понимании этого слова, которое недоступно, не может быть доступно юному лэрду вымирающего клана, вся жизнь которого подчинена чугунному слову «долг». Или калеке, навечно прикованному к инвалидному креслу.
Свобода от всего.
Свобода от себя.
То, что сейчас творилось в небе над великим городом Лаэссэ, было квинтэссенцией свободы.
О чем мечтает любой маг, когда-либо работавший с воздухом? Стать ветром. Отпустить себя на свободу.
Ох, наши мечты. Как далеко можно позволить себе зайти в погоне за вами?
Пальцы мага сжали ожерелье-ошейник.
–
Он понимал, что она специально взвинчивала его, специально приводила в нужное состояние, подталкивала к краю. Она понимала, что он понимает и позволяет ей это делать.
Это ничего не меняло. Мечта потому и называется мечтой, что недостижима по определению. Иначе какой смысл?
