— Только слышал, — признался гном.
— Тогда я расскажу, чтобы вы знали о нем больше. Дорога от Карн Дума поднимается там высоко в горы, идя узким ущельем с отвесными склонами, вскарабкаться по которым смогут лишь самые ловкие из людей. Ущелье обрывается у громадной пропасти, отделяющей Гундабад от Туманных Гор.
Глубина ее — поллиги, и, когда стоишь на Мосту, дна не видно. Внизу течет холодный горный поток, берущий начало на ледниках Гундабада. От снежных равнин, что лежат к северу от Серых Гор, эту пропасть отгораживают неприступные скалы, преодолеть которые и попасть в каньон с его северного конца еще никому не удавалось. Через эту пропасть переброшен узкий — в ряд по нему могут идти не больше пяти человек — и длинный, около лиги, Мост.
На другом конце его — крепость. Ее бастионы охватывают Мост с обеих сторон — последние триста шагов по нему не пройдешь иначе как под градом стрел и камней. К тому же самая последняя часть Моста сделана подъемной… Нет, если только Беорнинги не пропустят его сами, Олмер не прорвется там, а если он подкупит их… Что ж, им придется возвратить взятое, и тамошним правителям это прекрасно известно. Нет, Олмеру не пройти в Приречье.
— А может, у него там укрывище на севере? — предположил Торин.
— Может, но что ему в нем? Ему нужно зализывать раны, подтягивать подкрепления — начав войну, из нее так просто не выйдешь, а разве это сделаешь в бесплодной снежной пустыне? Ангмар многих не прокормит… Да и опасно ему оставаться так близко от наших постов. Нет, я бы на его месте не терял ни дня, уходил бы на восток.
— А он точно нигде не сможет перемахнуть Серые Горы? — забеспокоился хоббит. — При его-то ловкости — вдруг да найдет тропку?
— Нет тропок в Серых Горах, — покачал головой сотник. — И он не перейдет их, если, — он метнул косой взгляд на Торина, — если его не пропустят тамошние гномы. Не в обиду вам будет сказано, согласитесь, встречаются и среди ваших старейшин такие, что могут позариться на золото и самоцветы. А этого добра он из Форпоста вывез немало.
— Не пропустят, — отрезал Торин, зло блеснув темными глазами, — не пропустят! Потому что уже знают, что нельзя.
— Знают? — разинул рот Фолко. — Откуда?
— Мы послали им весть… с Рудным Эхом, — нехотя бросил гном.
— Ого! — изумился Рогволд. — Давненько я хотел расспросить кого-нибудь из гномов, кто сведущ в этом — надоело довольствоваться сказками. Что это такое? Я знал, что между гномьими королевствами Средиземья существует какая-то связь.
— Я не могу ничего сказать вам, друзья, — виновато развел руками Торин, а Малыш смущенно потупился. — Мы нарушим страшную Клятву, данную именем…
Нет, не спрашивайте меня больше!
— Хорошо, но ответь мне тогда другое, — медленно произнес Рогволд. — Почему же вы тогда не устроили так, чтобы ваши собратья встретили этого Олмера и покончили с ним? Почему вы даете ему возможность ускользнуть, когда все могли бы решить несколько слов?!
Брови сотника гневно сошлись, голос стал сухим и жестким. Однако ни Малыш, ни Торин не моргнули и глазом.
— Разве королевство потомков Дьюрина в Серых Горах стало данником и вассалом Арнора?! — медленно закипая, напыщенно начал было Малыш, однако Торин остановил его.
— Что могут в поле одни гномы против летучей конницы? — с легким укором ответил он сотнику. — Странно, что ты говоришь об этом!
— Да им не нужно было бы выходить в поле! Впустили бы этого разбойника к себе в пещеры и передавили бы, как крыс! — Рогволд рубанул рукой воздух.
— Чего уж тут церемониться!
Торин покраснел. Малыш насупился, однако они вновь сдержали себя.
— Мои соплеменники не пойдут на такое! — гордо отрезал Торин.
— Такое! Что тут «такого-то»! — горько передразнил его сотник. — Враг есть враг, и поступать с ним нужно соответственно. Раздавить гадину! Не ждать, пока она отрастит себе новые щупальца взамен отсеченных.
— У нас, у гномов, не так, — тихо, но непреклонно ответил Торин.
Наступило неловкое молчание. Его нарушил Рогволд; старый сотник смущенно покряхтел, провел рукавом по подбородку и заговорил снова, мягче и без металлических ноток:
— Ну не пропустят, так и не пропустят. Но тогда я не вижу, какой вам толк пытаться настигнуть опытного воина, у которого вдобавок на счету каждый день. Легко догадаться, что вы увидите на месте тех починков, что стоят там сейчас…
— А что? — жадно спросил хоббит, не сразу заметив потемневший взгляд Торина.
— Пепелище, вот что! — резко бросил Рогволд. — Люди Олмера выметут все подчистую, и в первую очередь — зерно и сено. Если у них в пути падут кони — считайте, им всем конец. Да… Но, так или иначе, вам придется идти через не только заснеженную, но и разграбленную пустыню. Припасами же на весь долгий путь от Гундабада до Эребора не запастись. Поэтому мой вам совет: не теряя времени, ступайте к Одинокой Горе, но через земли Беорнингов, по хорошим и устроенным путям. Ручаюсь, вы опередите Олмера и перехватите его возле Озерного Города.
— А Наместник разве не отправил гонцов в Приозерное королевство с просьбой задержать ангмарское воинство? — с самым невинным видом спросил Малыш.
— Не знаю, — помрачнел Рогволд. — Не могу ничего говорить об этом — как и ты, Торин, не властен раскрыть мне секрет своего Рудного Эха.
— Не можешь — не говори, — спокойно отозвался Торин. — Скажи лучше, не отправишься ли ты с нами? Дело, достойное такого опытного воина и следопыта, как ты. Нам будет очень не хватать твоей помощи!
Рогволд не выдержал пристального взгляда гнома и опустил голову.
— Нет, я не могу идти с вами, — с усилием выговорил он. — Подумайте сами, сколько дел будет здесь! Нужно блюсти границу, готовить новое войско, нам придется создать части конных лучников, способных противостоять подвижным арбалетчикам Олмера, придется следить за всем мало-мальски подозрительным в Эриадоре, Энедвэйте и Минхириате, чтобы не пропустить новый набег. А еще нужно управиться с Морским Народом, усмирить вместе с Роханом вновь зашевелившийся Дунланд… и так далее. Наместник вновь призвал меня к себе на службу, и я обязан остаться. Кстати, я бы на вашем месте не очень-то трепал языком, даже среди надежных друзей. И поостерегитесь обращаться к Наместнику! У меня есть подозрение, что у Олмера есть уши в столице. Вам лучше уйти так, как вы и решили, — тайно и не медля! На ваших плечах, быть может, лежит главный долг…
При этих словах у Фолко вырвался горький вздох. Теми же словами напутствовал мудрый Элронд отправлявшихся из Ривенделла Хранителей; какой насмешкой звучали они сейчас! Тогда хоббиты уходили, неся с собой Рок Средиземья, после Великого Совета, получив наказы и наставления от столпов Светлых Сил; и мудрость могущественнейшего из этих столпов, Гэндальфа Серого, была вместе с ними почти всегда. А здесь вместо могучего Арагорна, сына Арахорна, потомка Исилдура, будущего Великого Короля, старый, уставший от жизни арнорец, простой воин, рожденный обычной женщиной; вместо дружной четверки — один хоббит, хоть и подросший и в мифрильной броне; гномов, правда, двое — да разве в числе дело? За судьбой отряда Хранителей с трепетом следили все Посвященные; если же сгинут они, слезу прольет, быть может, один лишь Рогволд…
Порыв холодного ветра ворвался под их плащи, и хоббит, с унынием глядя на покрытые снежными шапками горы, вновь ощутил в себе уже знакомое раздвоение — одна его часть, там, где жили предания о доблести и чести предков, сурово говорила: «Не обманывай себя; война окончится не скоро, и доживешь ли ты до конца ее?»; другая же, сохранившая не истребленные никакими странствиями и лишениями воспоминания о горячем супе, золотистом жарком и ароматном пудинге, постоянно пыталась найти повод, чтобы хоть как-то избегнуть трудов и опасностей. Вот и сейчас эта его половина задала Рогволду робкий, почти безнадежный вопрос, тем более нелепый, что пятью минутами ранее им же утверждалось совсем иное:
