— Бей его, Доминик! — завизжала она. — Бей его! Принц размахнулся мускулистой рукой, послышался глухой удар. Гунли тяжело упала на пол.
— А теперь, — ухмыльнулся Сердик, — выбирай оружие! Фландри сделал несколько шагов вперед и взял один из узких, изящных мечей. Как ни странно, его мысли больше всего были заняты королевой, распростершейся на полу. Бедняжка, на нее навалилось такое напряжение, которое не под силу простому смертному. Но если обстоятельства сложатся удачно, для нее еще не все потеряно.
Глаза Сердика стали почти мечтательными. Скрестив клинок с Фландри, он улыбнулся.
— Это будет расплата за все, — произнес он. — Прежде чем умереть, ты перестанешь быть мужчиной, терранин…
Звон стали эхом отозвался в огромном зале. Фландри парировал смертоносный выпад и, в свою очередь, рассек принцу щеку. Сердик с ревом бросился вперед, мастерски орудуя клинком. Фландри отступил, отражая удары, и уперся спиной в стену.
На какое-то мгновение они замерли, клинок к клинку, истекая потом, но понемногу более сильный шотлан начал клонить руку Фландри к полу. Внезапно терранин поддался и увернулся в тот самый момент, когда меч принца просвистел около лица.
Он отбежал назад, а Сердик снова бросился в атаку. Шотлан полностью раскрылся для простого встречного удара, но Фландри не хотел убивать его. Они еще раз сошлись, скрестив клинки, и терранин только ждал случая.
Долго ждать ему не пришлось: на одно неловкое движение Сердика он ответил мастерски исполненным вращением клинка. Меч принца, закрутившись, полетел через всю комнату, а сам он оказался безоружным с острием клинка Фландри у горла.
Какое-то мгновение он просто ничего не мог понять. Фландри хрипло засмеялся и сказал:
— Мой дорогой друг, ты забываешь, что сознательное влечение к архаике — одна из характерных черт загнивающего общества. Вряд ли найдется хоть один имперский аристократ, не занимавшийся
Только тяжесть поражения слышалась в упрямом голосе принца:
— Тогда убей меня. Покончи с этим.
— Достаточно уже было убийств, а кроме того, ты еще можешь быть полезен. — Фландри отбросил свое оружие и сжал кулаки. — Но кое о чем я давным-давно мечтаю!
Несмотря на мощное, но неуклюжее сопротивление шотлана, Фландри бил его до тех пор, пока на нем не осталось живого места.
— Мы спасли Шотлу, всю Шотлу, — сказал Фландри. — Ты только подумай, девочка. Что бы произошло, если бы вы проникли дальше в Империю? Даже если бы вы победили — в чем я всегда сомневался, ибо Терра могущественнее, чем вы думали, — это привело бы лишь к новой гражданской войне. Вы просто не умеете управлять империей. То, что ваши собственные союзники и колонии восстали при первом же удобном случае, — самое лучшее тому доказательство. Вы бы начали грызться за добычу, вмешались бы более могущественные силы, и перспектива для Шотлы была бы одна — разорение. Через какое-то время даже память о вас стерлась бы из истории Галактики. То, что произошло, на самом деле очень незначительно; погибло намного меньше людей, чем могло бы погибнуть при успешном вторжении в Империю. А теперь Терра принесет сюда мир, о котором ты мечтала, Гунли.
— Да, — прошептала она, — мы заслужили это завоевание.
— Но только не ты, — возразил он. — Южане сейчас удерживают Шотлу, и Терра признает их в качестве законного правительства, а тебя — в качестве королевы, Гунли. Да, вы станете еще одним вассальным государством Империи, но сохраните все свои права и свободы, кроме свободы грабить и убивать другие народы. А торговля с остальной частью Империи принесет вам большее богатство и стабильность, чем любая война.
Я полагаю, что Империя действительно находится в упадке. Но это не значит, что она не может в один прекрасный день пережить очередной Ренессанс. Когда энергичные молодые народы вроде вашего начнут руководствоваться древней мудростью Терры, Галактика может достичь вершин процветания.
На ее лице появилась улыбка, пускай слабая, но уже свидетельствовавшая о возвращении былого душевного равновесия.
— Мне кажется. Империя не так уж чужда нам, Доминик, — сказала она. — Особенно когда в ней есть такие люди, как ты, — она взяла его руки в свои, — что ты теперь собираешься делать?
Он посмотрел ей в глаза, и вдруг в глубине души почувствовал себя страшно одиноким. Она была так красива.
Но из этого никогда не могло ничего получиться. Лучше не задерживаться, пока яркие воспоминания не поблекнут от ежедневного общения глубоко чуждых друг другу людей. Со временем она забудет его, найдет кого-то другого, а он…
— У меня есть моя работа, — сказал он.
Их взгляд был устремлен в ясное небо. Высоко над ними блеснул на солнце, словно падающая звезда, первый идущий на посадку корабль Империи.
Воины из ниоткуда
— Преступление, — сказал капитан Доминик Фландри из службы разведки космофлота Империи, — целиком и полностью определяется масштабом. Если ты застрелишь своего соседа с целью завладеть его имуществом, то тебя назовут убийцей и вором и отправят на психокоррекцию, а затем на принудительные работы. Однако если ты решишь собрать банду здоровых парней, отправить на тот свет пару миллионов людей и захватить их планету, то тебя ждет титул великого завоевателя, героя Вселенной, не говоря уже о почетном месте в учебниках истории. Раньше или позже этот парадокс доходит до сознания народа и вызывает стремление к всеобщему миру. Это и называется упадком, особенно среди философов истории, которым никогда не приходилось воевать. Сейчас Империя находится на ранних стадиях упадка, когда жить, в общем-то, можно: мир и спокойствие царят в обществе, еще недостаточно прогнившем, чтобы ощущать надвигающийся хаос. Можно сказать, что Империя сейчас походит на банан, только-только начинающий покрываться коричневыми пятнышками.
Тюрьма за такие высказывания ему не грозила, так как он вел частную беседу, сидя на балконе своего загородного дома на южном континенте Варрака и наслаждаясь привычным поздним завтраком. Его ноги в цветастых пижамных брюках покоились на перилах. Поверх кофейной чашки он любовался открывавшимся между ступнями видом горного склона, ближе резко переходившего в зеленую, залитую солнцем степь. Свет ласкал тонкое, с правильными чертами лицо и стройное сильное тело, явно противоречащее образу и свидетельствовавшее о том, что его обладатель не принадлежит к типу мелкого аристократа пресыщенной империи. Но род его занятий — поддержание статус-кво в государстве, которому угрожало внутреннее разложение и внешняя агрессия, — требовал подтянутости.
Элла, его нынешняя возлюбленная, предложила ему сигарету, и он с удовольствием затянулся. Эту сногсшибательную блондинку он купил пару недель назад в единственном городе этой планеты; Форт- Лоуне. Судя по всему, она вела свое происхождение от первых поселенцев, полуаристократов, в свое время разорившихся и проданных за долги. Такие люди Вызывали у него сочувствие, но с системой ничего не поделаешь; кроме того, у нее, вероятно, бывали хозяева и похуже.
Сделав очередной глоток кофе и пригладив усы, он уже открыл рот, чтобы продолжить разглагольствования. Его остановило извиняющееся покашливание слуги, единственного, кроме них, человека в доме. Стройный гуманоид с Шалму имел гладкую зеленую кожу, цепкий хвост и безупречные манеры. Фландри окрестил его Чайвзом и обучил некоторым полезным вещам помимо ухода за своим парадным костюмом.
— Извините, сэр, адмирал Фенросс вызывает из города. Фландри выругался и поднялся с места.
— Фенросс! Что ему тут делать, на этой планете? Скажи ему… а впрочем, это анатомически
