— Что же произошло? — спросила она, когда они удобно устроились за столиком, где стояли бокалы бургундского вина.
— Вы об этом спрашиваете, — вздохнул он. — Увы, это вы, еще вы… Мы, Ломени и я, прикинулись дурачками. Когда мы вернулись из Вапассу, то оба наперебой повторяли, что мы влюблены в Даму Серебряного Озера, то есть в вас.
— Я не представляю себе, как мсье де Ломени делал такие заявления, — рассмеялась Анжелика. Это не в его стиле.
— Разве он не священнослужитель? Кавалер Мальтийского ордена.
— Совершенно верно! Его поведение шокировало еще больше, чем мое. Вы плохо знаете его, мсье де Ломени — человек легкомысленный и вспыльчивый. Когда речь заходит о страстных увлечениях, то он охотно рассказывает о своих победах, не зная меры. Так вот, нас посылали к вам, чтобы мы могли составить мнение о вас. Нас выбрали, наверное, потому, что мы казались нашим согражданам внушающими доверие. Они надеялись, что мы заслужим и ваше доверие. Только позже я понял это. Мы не оправдали надежд наших сограждан. Мы рассказали о том, что видели. От нас потребовали письменный отчет, но и тогда мы изложили только то, что видели. Мы отказались от лжи, угодной властям. Вот и все.
— Выпейте еще, — предложила она, видя, что его нервы натянуты до предела. Где же тот уравновешенный и спокойный человек, каким он был в прошлом году в Вапассу? — Это вино из Бургундии.
— Оно действительно очень хорошее. Настоящий нектар. Я чувствую себя лучше.
— Успокойтесь. Теперь вы с нами. Мы вам поможем.
— Это исключено. Я не могу успокоиться: я человек, впавший в немилость. Во Франции меня ждет только Бастилия.
В этот момент дверь распахнулась, и появился маркиз де Виль д'Эвре, потирая руки.
— Хо, хо! Хорошенькое дело! Прибытие «Мирабель» позволяет мне написать мадам де Понтарвиль и попросить уступить мне одного из ее мавританчиков. Он будет моим пажом.
Он присел рядом с ними и налил вина в бокал.
— Вы говорили о Бастилии, барон Не беспокойтесь. Кто не побывал в Бастилии? Даже я сам, как и все. Но я, например, привел туда своего слугу и повара. Насчет обслуживания вы не сомневайтесь. Так можно все это уладить. — Благодарю вас за совет, — сказал д'Арребу.
— Уверяю, что нам будет не хватать вас, когда зимними вечерами мы будем собираться за карточным столом в Квебеке.
— Не веселитесь заранее. Вас тоже могут вымести метлой из Квебека.
— Меня? Меня никто не посмеет тронуть!
— Я тоже точно так же говорил еще несколько месяцев назад. Но вы видите,
— обратился он к Анжелике, — как плохо обернулось дело, помимо нашей воли. Коннополицейская стража явилась меня арестовать однажды утром. Арестовать меня, президента-синдика Квебека!
— Коннополицейская стража?! — вытаращил глаза Виль д'Эвре. — Никогда я не поверю, что Фронтенак отдал такой приказ.
— Нет, но он позволил Кастель-Моргу набрать скорость. Это военный губернатор города, не будем забывать об этом. Да, пожалуй, он является и военным губернатором всей Новой Франции. Это он послал коннополицейскую стражу.
— А ваша жена? — спросил Виль д'Эвре, как бы охваченный внезапной мыслью.
— Она тоже возвращается с вами во Францию? Вы до сих пор не сказали мне, что она на борту «Мирабель». Скорее в шлюпку, я еду к ней с визитом, к этой обожаемой подруге.
— Нет, ее нет на борту «Мирабель», проворчал д'Арребу и, вскочив на ноги, повлек маркиза к двери. — Ее нет со мной, Вы отлично знаете, что она находится в заключении в Монреале.
— В заключении! В заключении! — повторил Виль д'Эвре, как будто не понимая. — Заключение… Это все равно что замурована. И вы позволили сделать это? И вы можете уехать в Европу, покинув ее здесь? Вы — чудовище. Я на вашем месте разбил бы ее камеру киркой. Люси — в заключении… Такая чарующая красота… Куколка… У нее самая совершенная в мире грудь, а вы пренебрегли…
— Замолчите! Замолчите сейчас же? д'Арребу покраснел и схватил его за галстук. — Замолчите, несчастный! Вы вонзаете нож в мою рану…
Он так покраснел, что впору было применить кровопускание. Оба мужчины так внезапно вцепились друг в друга, что Анжелика не успела вмешаться. Она не знала, как их разнять. Они заметили, что поступили, как дикари, прервали ссору и попросили извинения у нее.
— Извините меня, мадам, — сказал д'Арребу. — Все это меня сокрушило, мсье де Виль д'Эвре меня распалил.
Виль д'Эвре привел себя в порядок. Он был раздосадован, особенно его поразила новость о Люси д'Арребу.
— Что ж, вы увели от меня Люси и хотите, чтобы я вас поздравлял! Убирайтесь, уезжайте! И пусть вас упрячут в Бастилию… Я буду рад.
И он удалился, чтобы написать письмо мадам де Понтарвиль.
— Он прав, — сказал барон д'Арребу. — Если я уеду, то уже никогда не увижу Люси. Я это чувствую. Она замурована здесь, в Вилль-Мари, а я тоже буду замурован — в Бастилии. А кто о нас позаботится? Ах, как много бурь и бедствий обратилось на меня за такое короткое время!
— Нужно что-нибудь сделать для мсье д'Арребу, — с такими словами Анжелика устремилась навстречу Жоффрею де Пейраку. — Его разлучают с женой.
Она объяснила мужу все, что только что поведал ей барон; как он скомпрометировал себя, проявив лояльность и дружбу по отношению к ним.
— Если он уедет в Европу, то, возможно, больше никогда не увидит ее вновь. А кто вызволит его из Бастилии? Пройдут годы. Я предложила ему остаться на борту «Голдсборо», но он говорит, что дал слово дворянина Люппе.
Жоффрей де Пейрак посмотрел на командира «Мирабель», который отправлялся уже в обратный путь на свой корабль. Граф спросил его о бароне. Командир ответил, что его арестовал не Фронтенак, что командиру безразлично, где будет мсье д'Арребу — в Канаде или в Бастилии.
— Тогда есть решение этого вопроса, — сказал де Пейрак, входя с женой в комнату для игр.
— Мсье, хотели бы вы остаться в Канаде?
— Конечно! Сто раз да! Ведь здесь находится мое сердце и моя жизнь. Но меня изгнал Великий Совет. Теперь мне нет места в Новой Франции. И я дал слово чести мсье де Люппе, что не убегу.
— Неважно, барон! Что можно сделать с пиратом? Вы попали в мои руки. Мне нужен заложник. Мсье де Люппе вынужден уступить требованиям флибустьера.
— Что вы хотите сказать?
— Вы — мой пленник! Это очень просто.
Глава 31
«Этот Дегре — подлец, пройдоха». Это словечко, вынесенное из Двора Чудес, Анжелика вспомнила, думая об истории с Барданем. Во Дворе Чудес слово это произносили С восторгом.
Она была одна в салоне «Голдсборо». Стоя у своего письменного столика, она думала о Дегре. Дело было вечером. Лампа, заправленная моржовым жиром, излучала мягкий желтый свет. Эскимосы выменивали такие светильники на соль и жемчуг. Лампа освещала и обогревала.
Сегодня Анжелика не пожелала сойти на берег. Она не хотела вновь встретиться с де Бордагне. Анжелика выведала у него все. «Сен-Жан-Баптист» отправляется, говорят, завтра. И будь, что будет! Будет еще время встретить влюбленного в Квебеке! В связи с Бордагне ее мысли занимал Дегре.
Вот перед ней возник его образ. Дегре смотрел на нее из темноты и говорил ей: «Вот и я, Маркиза Ангелов».
Это привело к следующим рассуждениям: если в дело вмешается Дегре, это будет к лучшему. Дегре
