месте…
На мотоцикл младшего из Доробеков Марек наткнулся случайно. Мотоцикл очень облегчил ему жизнь. Позаимствовать мотоцикл можно было спокойно, никакого риска, ведь известно, что жаловаться в милицию Доробеки не станут. А совесть его, Марека, чиста, коль скоро он собирался вернуть транспортное средство.
Больше ничего мне Марек вчера не рассказал. Рано утром съездил возвратить мотоцикл, а вернувшись, сразу принялся за чистку карпов. В Лилькиной кухне все было усыпано их серебристой чешуёй.
— А это что ещё? — спросила мамуля, брезгливо, двумя пальцами извлекая из сетки грязную открытку. — Ты что, сразу принялся писать благодарственное письмо своей незнакомой благодетельнице?
Отец, разумеется, вопроса не расслышал, так как громко шумела вода — Люцина с энтузиазмом мыла рыбу. Марек обернулся.
— Что это у вас? — заинтересовался он. Люцина тоже обернулась и немного прикрутила кран.
— У Янека завалялось в рыбе, — сказала она.
Я поправила тётку:
— Не в рыбе, а скорей уж в бутербродах. Нашли в том самом нужнике на помосте, куда заточили отца.
Марек ещё больше заинтересовался находкой. Вытерев руки, он внимательно оглядел замурзанную находку.
— Написано по-английски, — информировал он нас. — И очень плохим почерком. Кто сумеет перевести?
На кухню вызвали Тересу. За ней, разумеется, увязалась тётя Ядя. И Лилька тоже прибежала, с радостью бросив какие-то домашние дела. В её кухоньке сразу стало тесно. Написанное на открытке одновременно попытались расшифровать Тереса, Люцина и я, сталкиваясь головами.
— «Мой дорогой Томми, — одновременно произнесли мы с Люциной. — Все идёт не так, как предполагалось. Возникли непредвиденные затруднения. Я посетила…» Ну чего придираешься, ладно, пусть «побывала», какая разница? «У меня…» Тереса, никак не разберу, что у неё, Тереса!
Тереса молчала, уставившись на адрес. Молчала долго, поэтому закончила я:
— «Твоя Эдита». Подпись, и все. Что-то у неё такое есть, но я не разобрала. Вроде что-то о людях. Тереса!
Тереса наконец прервала молчание. Оторвавшись от открытки, она выпрямилась и, с ужасом взглянув на нас, произнесла медленно и торжественно:
— А ведь я знаю, кто такой Том Уолтерс из Торонто!
Мы окружили её. Один отец продолжал спокойно скрести карпа.
— Ну! — торопила младшую сестру мамуля. — И кто же он?
— Ювелир! — вне себя крикнула Тереса. — То есть никакой он не ювелир, а торговец ювелирными изделиями. То есть никакой он не торговец, а коллекционер. То есть не совсем коллекционер…
— Так кто же он, в конце концов? — рассердилась Люцина. — Мясник?
— При чем тут мясник? Он коллекционер.
— И что же он коллекционирует? Драгоценности?
— Да нет, садовые растения. Хобби у него такое.
— Успокойся и скажи наконец внятно, кто же он такой — чем торгует, что коллекционирует, что у него за хобби. Не торопись, no-порядку все изложи, может, мы и поймём. Начни с начала, — предложила я.
Тереса, похоже, меня не слышала. Глядя сквозь меня, она бормотала:
— И эта язва — его жена? Фамилию она могла взять какую угодно, неужели же и в самом деле он на ней женился? Значит, это она! Двоемужница проклятая! Как она могла? А теперь собирается обвести вокруг пальца несчастных Джорджа и Вивьен?..
И она с такой яростью грохнула кулаком по столу, что с него чуть не свалился термос, который Лилька подхватила буквально в последнее мгновенье. Отец наконец прореагировал — грохот привлёк его внимание к нам, опоясавшим Тересу тесным кольцом.
— Что, больше не надо чистить? — спросил он.
— Откуда у тебя эта открытка? — заорала Тереса, развернувшись лицом к отцу. — Всем молчать! Не перебивать! Откуда открытка, отвечай!
Услышать-то отец услышал, но, не видя открытки, не понял, о чем его спрашивают. С недочищенным карпом в руке он приблизился к столу, тщательно вытер карпа о юбку Люцины и с интересом оглядел открытку, в которую Тереса энергично тыкала перстом.
— А что это такое? — спросил отец.
— Это я тебя спрашиваю — что это такое?!!
— Откуда мне знать? — удивился отец. — Открытка какая-то…
Пришлось подключиться мне.
— Оставь его! — сказала я Тересе. — Ты не умеешь разговаривать с отцом, у меня есть опыт. Папа!!! Эта открытка оказалась под бумагой, в которую были завёрнуты бутерброды. Откуда она могла там взяться?
— А, вспомнил! — сказал отец. — Это открытка той женщины, которая меня привезла к прудам. Она отдала мне свой завтрак в бумажке вместе с салфетками. И это оказалось среди салфеток. А обнаружил я открытку, когда та женщина уже уехала, так что вернуть не мог. Вместе все было — бутерброды в бумаге, салфетки, ну и это. Салфетки бумажные, — счёл отец необходимым добавить, видя, что мы молчим и смотрим на него.
Набрав воздух в лёгкие, я проорала следующий вопрос:
— Откуда она вытащила свои бутерброды?
— А они лежали на полочке, в машине, внизу, ну ты тоже, когда сидишь за рулём, все туда кладёшь.
— Точно, — подтвердила я нормальным голосом. — Кладу все, что попадает под руку. Наверное, открытку она собиралась бросить в ящик и в темноте не заметила, что отдала её отцу вместе с бутербродами. Видимо, это и в самом деле была панна Эдита. Теперь остаётся только выяснить, кто такой этот мясник, пардон, торговец, пардон, коллекционер…
— Ядя говорит — он жив, а она не развелась, — продолжала Тереса свой монолог, не очень понятный нам. — А коллекционер — как раз тот миллионер, которого я не знаю.
— Что-нибудь одно — знаешь или не знаешь? Решайся, наконец — потеряла терпение Люцина.
— Лично не знаю, — пояснила Тереса, — но его адрес мне прекрасно известен, мы давно переписываемся. Я ведь тоже увлекаюсь цветами, а он известный в Канаде садовод-любитель, его все знают. Раз он мне прислал семена, которые я давно разыскивала, а я как-то послала ему семена тех цветочков, что вы мне прислали из Польши, забыла, как они называются. И ещё я ему посылала семена той самой вашей фиолетовой розы. Вы ещё говорили — не вырастет, а у него выросла…
— Роза? — не поверила Люцина. — Из семян?
— Роза! Из семян! Я тут ни при чем! У меня не получилось, а у него выросла. У этого миллионера остались дочь и сын от первого брака. Сам он тяжко болен, скоро умрёт, а эта шшш… змея подколодная наверняка собирается перевести на себя все капиталы. А я их знаю, такие симпатичные…
— Так значит, муж Эдиты известный садовод-любитель? — уточнила я.
— Какой там садовод! Он известный торговец драгоценными камнями и ювелирными изделиями, но с тех пор, как разбогател, больше времени уделяет своему хобби. А состояние составил на торговле.
— Не тот ли это ювелир, который подделал твоё кольцо? — поинтересовалась тётя Ядя.
— Что ты! Тот мелкая сошка, а этот миллионер! Известный на всю Канаду! Свои дела он ведёт честно, его фирма славится на весь мир.
— А теперь помолчите, — потребовала я. — Дайте подумать. Кажется, кое-что проясняется. Вот только не могу понять, зачем она приехала в Польшу. Может, все-таки этот её Доробек умер и ей потребовалось получить свидетельство о смерти?
— Доробек жив! — заявила тётя Ядя с совершенно ей несвойственным темпераментом. — И даже, если бы умер, сомневаюсь, что Эдита захотела бы получить свидетельство о его смерти. И вообще сомневаюсь,
