— Силы небесные, что это значит?! Двери нараспашку, двор завален дровами, мешок с тряпьём распотрошён по всей комнате… что-то стряслось… Где Тереска?!
Подгоняемые растущим страхом, супруги Кемпиньские наперегонки устремились в комнату дочери. Глазам их предстало зрелище поистине устрашающее. Интерьер выглядел как после вражьего нашествия или проверки на прочность в аэродинамической трубе, на письменном столе и в шкафу царил леденящий душу разгром, а посреди стола, венчая весь этот кошмар, красовался жуткий, изуверского вида топор.
Пани Марте стало дурно. Будучи по натуре женщиной довольно чувствительной, она обладала живым воображением, которое почему-то всегда заставляло её ожидать самого худшего.
— Её похитили, — срывающимся голосом прошептала она, — звони в милицию!
Пан Кемпиньский не видел ни малейшего повода, почему кому-то вздумалось бы умыкнуть его ребёнка, но и он чувствовал себя ошеломлённым. Квартира в некоторых своих местах действительно напоминала побоище, а Терески действительно нигде не было.
— Надо все осмотреть, — сказал он, сбегая по ступенькам. — Не волнуйся, я загляну в подвал.
— Звони в милицию! — взвизгнула пани Кемпинь-ская.
По счастливой случайности три месяца тому назад пан Кемпиньский выступал свидетелем по одному мелкому делу и лично знал участкового, с которым поддерживал в тот период тесный контакт и даже подружился. По счастливой же случайности участковый оказался на своём посту, и у него не было ничего срочного, поэтому он смог немедленно приехать.
— Вы только взгляните, — растерянно сказал пан Кемпиньский, заражённый нервозностью жены, и открыл дверь в Терескину комнату. — Вы только взгляните, — повторил он, открывая дверь в ванную. — Вы только понюхайте!
— А дверь в сад мы обнаружили открытой настежь, — прошептала пани Марта сдавленным голосом.
Участковый приехал на милицейской машине, в сопровождении водителя и помощника. Намётанным глазом он осмотрел все несуразности, осторожно, но со всем вниманием изучил топор, не обнаружил на нем следом преступления и впал в состояние некоей неопределённости.
— Любители, — озадаченно пожал он плечами. — Действовали как-то нетипично.
На основании видимых данных за несколько минут удалось восстановить ход событий. Преступники несомненно что-то искали, скорей всего, деньги. Топор принесли, чтобы отрубить Тереске голову, правда, не исключено, что просто хотели её попугать. Возможно, в их планы входил также поджог дома, на что указывают приготовленные во дворе дрова и бензин в ванной, но по неизвестным причинам они отказались от своего первоначального намерения. Деньги искали в комнате Терески и в мешке с чулками…
— Но у меня никаких денег нет! — с пронзительным стоном запротестовал пан Кемпиньский.
— Возможно, — согласился участковый, — но они-то думали, что есть. Не обнаружив искомое, преступники похитили Тереску с намерением потребовать выкуп. Таково единственное логическое объяснение случившемуся.
Пан Кемпиньский схватился за голову. Пани Марта бессильно упала на ближайший стул и закрыла ладонями побелевшее лицо.
Участковый задумчиво оглядывался по сторонам, размышляя о том, вызывать ли следственную группу для детального изучения следов или пойти путём очных ставок и допросов.
Именно к этому моменту и подгадала Тереска, которую Шпулька уже окончательно провожала в последний раз. Шпулька держала пакет с довоенной кровянкой, которую они в пылу обсуждения то и дело передавали из рук в руки. Шпулька наверняка так бы и вернулась домой с кровянкой, если бы подруги вдруг не увидели стоявшую перед домом милицейскую машину. Увидели и удивились.
— Странно, ведь Янушек ещё не вернулся, — сказала Тереска, для которой присутствие милиции могло быть объяснено лишь присутствием брата. — Приедет только завтра.
— Может, что-то случилось? — забеспокоилась Шпулька и отказалась от своего намерения наконец-то вернуться к себе.
Подруги вошли в дом, увидели милицию и загорелись любопытством. Тут-то пан Кемпиньский и узрел свою дочь.
— Тереска!!! — оглушительно возопил счастливый отец.
Очень долго Тереска не могла взять в толк, почему все собравшиеся бросились к ней, почему мама хлюпает носом на пороге, судорожно держась за дверной косяк, почему участковый задаёт странные вопросы, и вообще с чего такая кутерьма. Вроде бы ничего такого она не натворила…
— Тереска… Что все это значит?.. Почему?.. — шептала пани Марта прерывающимся голосом.
— Детка, что тут произошло, в чем дело? — выкрикивал пан Кемпиньский.
— Вы сбежали из дому? — с любопытством спросил участковый.
— Нет, — сказала ему Тереска, оставив пока без ответа вопросы родителей. — Ещё нет. А что, считаете, пора?
— Не знаю, — трезво рассудил он, — в зависимости от того, как обстоят дела. Занятия в школе, кажется, ещё не начались. Где вы были?
— Что происходило в этом доме? — методично допытывался издёрганный пан Кемпиньский. — Почему везде такой разгром? Где ты была?!
— У Шпульки, — чистосердечно призналась Тереска, и Шпулька пугливым кивксгм подтвердила.
— Но почему? Почему?
Суть вопроса была непонятна, и Тереске пришлось гадать, что она сделала не так, когда в такой спешке уходила из дому. Может быть, забыла закрыть дверь, или что-то в этом роде? Ничего удивительного, учитывая её состояние, но не распространяться же перед родителями о своих переживаниях, да ещё при посторонних. Надо как-то оправдаться.
Тут она почувствовала, как Шпулька суёт ей в руку пакет с кровяной колбасой.
— А! — оживилась она — Это из-за кровянки. Я ходила за свежей кровянкой, ещё довоенной. Шпулька привезла из деревни.
Превращение бандитского набега в доставку свежей кровянки надолго лишило всех собравшихся дара речи. Наконец Шпулька сочла за лучшее вмешаться:
— Это моя мама привезла из деревни… — Неуверенно пискнула она. — Яйца и колбасу, и перо. Все свежее, прямо с… прямо…
— … с куста, — машинально закончила за неё Тереска.
На какой-то момент у присутствующих помутилось в голове. Уже никто ничего не понимал. У пана Кемпиньского топор ассоциировался с пером, и перед его глазами возникла стая гусей с отрубленными головами. Девочки в таком возрасте грешат странностями, подумалось ему, но не до такой же степени! Пани Марта внезапно собралась с силами.
— Что у тебя творится в комнате? — спросила она скорее жалобно, чем сурово. — Тайфун прошёлся или ты что-то искала?
— Наводила порядок в столе, — кисло ответила Тереска и вдруг вспомнила, что и вправду искала перчатки. — И вообще в комнате. Ещё не закончила.
— А топор? — недоверчиво поинтересовался участковый.
— Что? — удивилась Тереска. — Какой топор?
Шпулька тоже удивилась и с любопытством уставилась на подругу: топор в их обсуждении не упоминался.
— Почему этот топор валялся у тебя на столе? — снова разнервничалась пани Марта.
— Какой топор? А, я колола дрова.
— Детка, объясни нам поподробней, — жалобно попросил пан Кемпиньский, который решил уже было не вмешиваться, пускай мать разбирается, хватит с него сына, но не удержался. — Ты колола дрова в своей комнате? И почему в ванной бензин? И почему ты оставила открытой дверь в сад? Может, Шпулька убегала с этой колбасой, а ты её догоняла?
— У дерева под окном свежий надрез, — констатировал участковый. — Это ваша работа?
— Тоже моя, — нервно и в то же время с достоинством ответствовала Тереска. — Я рубила во дворе дрова. Топор принесла наверх по рассеянности. Бензин в ванной разлила случайно. Дверь просто забыла закрыть. Подумаешь, велика важность. С кем не бывает. Ничего такого страшного.
