Анри оторвался от чтения о приключениях Арсена Састрафена на пустоши возле Блоксберга в 1728 году и с трудом перевёл дух. Ведь Анри не просто читал, но одновременно переводил эту историю не знавшему французского языка Гудвину.
— Вот видите, месье Гудвин! Тролли помогли месье Састрафену в борьбе с волками. Я уверен, что тролли совсем не такие плохие, я это вижу по глазам Боффина!
— Ну, может быть, ты и прав, Анри. Однако у нас в Комптон Бассете многие люди пострадали, оттого что были обмануты грустными глазами троллей. Всякий раз, когда люди им верили, тролли пользовались нашей слабостью, чтобы напугать людей пуще прежнего! Как знать, может быть, они совсем не потому сражались с волками, что хотели защитить месье Састрафена! И ведь потом они бросили его на произвол судьбы, не так ли? Почему они вдруг так внезапно исчезли?
Анри вновь взялся за большую книгу и стал читать дальше рассказ Састрафена.
Волки быстро поднялись на ноги и собрались вместе для нового нападения. На этот раз они так рассвирепели, что совсем забыли о страхе. Они уже не стали ждать, чтобы вожак прыгнул первым. Всей стаей они двинулись на меня. Рыча и пригнув к земле оскаленные морды, сверкая во тьме белыми зубами, они наступали со всех сторон. Когда я обернулся назад, чтобы отогнать наступающих волков, один из них выбрал момент, чтобы прыгнуть на меня сбоку. Я почувствовал, как тёплая струйка побежала по левой руке, волк прокусил мне её сквозь плащ, и когда я обернулся к нему лицом, то глаза в глаза встретился с его горящим взглядом. Из его глотки вырвалось ужасающее рычание, и у меня на миг остановилось дыхание от боли, когда я почувствовал, как его клыки все глубже вонзаются в мою руку.
Тогда я изо всех сил ткнул в него ножом. Я услышал, как волк тяжело застонал. Он разжал зубы, упал на землю и отполз в сторону. Левая рука у меня отяжелела, и, с усилием поднимая фонарь, я чувствовал, как из раны струится тёплая кровь. Первое нападение я отразил, но волк оставил на мне свою отметину, а в дикой природе раненое животное становится лёгкой добычей. Я увидел, как остальные волки повели носами, — они почуяли мою кровь и поняли, что я ранен. Рычание вдруг прекратилось, и наступила внезапная тишина, свист ветра был единственным звуком, который доносился до моего слуха. Я посмотрел в их глаза и увидел, что в них совсем не осталось страха, они только примеривались, как удобнее всего меня прикончить. Окружённый со всех сторон, я приготовился к последней схватке.
Но в этот миг раздался страшный грохот и я почувствовал острый запах пороха. Глаза волков замигали, и я увидел, что в них вновь поселились сомнения и страх. И тотчас же в стаю волков градом полетели горячие угли. Многих они задели, опалив шерсть. Тут их страх перешёл в панический ужас, и с громким воем волки кинулись врассыпную, словно пыль на ветру, и в следующий миг исчезли из виду! Я остался один во мраке. Вдруг раздался громкий, но спокойный голос:
«Вы целы?»
Передо мной появился рослый мужчина, вышедший на свет моего фонаря. В одной руке у него было длинное, заряжающееся с дула ружьё, из которого ещё поднимался дымок, в другой он держал железное ведро с пылающими углями. Он был опоясан кожаным ремнём грубой выделки, второй ремень, надетый через плечо, протянулся наискось до пояса. За поясом у него было заткнуто три здоровенных ножа. У одного было плоское лезвие, у другого зубчатое, а третий был круглый и острый, как шило. Лицо у незнакомца было словно высечено из гранита, и его обрамляли густые чёрные волосы и борода. Вид этого гиганта в слабом свете моего фонаря был устрашающим, но никогда ещё я не чувствовал при появлении человека такого облегчения, как тогда на Блоксбергской пустоши.
«Ничего серьёзного со мной не случилось, — ответил я, — но вы появились в самый последний момент. Вы меня выручили. Не думаю, что я ещё долго мог бы отбиваться от волков. Я весьма обязан вам, сударь. Вы спасли мне жизнь».
«Можете не благодарить меня, — коротко ответил незнакомец. — И вы ничем мне не обязаны. Я отправился сразу, как только услышал вой волков. На этой пустоши они по-особенному воют, преследуя заблудившегося в темноте человека. Но я боялся, что опоздаю. Должно быть, вы не знакомы с этой местностью и не позаботились о том, чтобы засветло вернуться в деревню. Пустошь полна опасностей, и никто из здешних не станет бродить по ней после наступления темноты».
«Однако же вы отправились тёмной ночью мне на помощь!» — ответил я, хотя это скорее был не ответ, а вопрос.
«Я живу на пустоши. Я знаю тех существ, которые водятся тут. А они знают меня!»
Он говорил грубоватым, но обыденным тоном. В этом охотнике сразу виден был человек, который умеет за себя постоять. Волков он не боится, но знает ли он троллей?
«Час уже поздний, — сказал он. — И ваша рука кровоточит. Нам нельзя тут долго задерживаться. Волки скоро вернутся, а здесь водятся ещё и другие существа, которые тоже выходят на охоту. Надо скорее уходить отсюда!»
По голосу охотника я понял, что он не шутит, и мы тотчас же двинулись в путь. Охотник привык ходить по этой местности, он шёл широким, размашистым шагом, не обращая внимания на неровности почвы. Мне пришлось напрячь все силы, чтобы поспевать за ним. Разговаривать на ходу было невозможно. Мы оба тяжело дышали, и нам приходилось всё время внимательно смотреть под ноги. И всё же в обществе охотника мне было спокойнее. Пережитый только что ужас словно бы отодвинулся в прошлое и казался уже ненастоящим, как будто его и не было. Но, прошагав с полчаса, я почувствовал, что происходит что-то странное. Я шёл позади охотника, стараясь ступать за ним след в след, как вдруг кто-то потыкал мне в спину. С удивлённым восклицанием я обернулся, но позади никого не было видно.
«Что там случилось?» — спросил охотник. Он тоже остановился.
«Вы не поверите, — сказал я, — но я только что совершенно явственно почувствовал, что кто-то тычет мне в спину».
«Не обращайте внимания, — сказал охотник. — Это наверняка ещё повторится, но не придавайте этому никакого значения».
Я попытался не обращать внимания, хотя странные вещи случались по дороге ещё несколько раз. Один раз я отчётливо ощутил, что кто-то дунул мне в шею с одной стороны, но когда я дотронулся до этого места рукой, мне почудилось, что кто-то, засмеявшись, шепнул мне что-то на ухо с другой стороны. Другой раз, сунув руку в карман, я ощутил там ещё чью-то руку, но не успел я опомниться, как она оттуда исчезла, а вместе с ней и огниво.
Наконец после доброго часа пути я завидел впереди слабый свет, и вскоре мы подошли к маленькой хижине, сложенной из толстых брёвен. Охотник пригласил меня в дом, это было его жилище. В
