или другая трагедия, то наше чувство справедливости возмущено, особенно, когда люди отнюдь не порядочные живут без проблем, по крайней мере, заметных. Разве не было бы справедливо, чтобы люди хорошие были вознаграждены жизнью, не отмеченной трагедиями? Какая ущербность в устройстве Вселенной допускает, чтобы на долю хороших людей выпадали несчастья?!
Как сказал один великий мудрец, разум – убийца реального! Разум не в состоянии умалить истину, но его понимание истины очень ненадежно и легко искажается паутиной невежества, которую прядет паук рационального мышления. Подумайте над этим!
В мире, в котом мы живем, хорошего происходит больше, чем плохого. Катастрофы нас расстраивают не только потому, что они причиняют боль, но и потому, что они – исключения. Когда вы стоите очень близко с большим объектом, вы видите только этот объект. Только отступив от него несколько шагов, вы можете увидеть и то, что его окружает. Когда нас потрясла какая-то трагедия, мы видим и ощущаем только эту трагедию. Только время и расстояние помогут нам увидеть трагедию в контексте всей жизни и всего мира.
Боль от личных утрат часто может смениться новым пониманием и духовным ростом. То, что зовется «злом» может ощущаться жертвой, как разрушительный поворот судьбы, приносящий ненужные страдания. Достойный человек, пройдя через тяжелый жизненный опыт, может мобилизоваться, и перед ним откроется дверь новой, плодотворной реальности. Зло бывает побеждено, когда человек находит в себе силы преодолеть отчаяние. Преодоление может оказаться трудным путем, который должны пройти хорошие люди для того, чтобы стать людьми великими. Великие люди не позволяют себе стать жертвами обстоятельств. Наоборот, они часто используют даже самые тяжелые ситуации как трамплин для творческой и полезной реакции на жизнь.
Ч. Элиот: «Человек не имеет права считать жизнь неинтересной или безрадостной, если рядом с собой он видит несправедливость, которую мог бы исправить, или зло, которое мог бы победить»
С. Цзе: «Не будь скучных и упрямых усилий, не было бы и блестящих достижений». Если бы успех давался бы легко, то он, скорее всего, не был бы настоящим успехом. Некоторые из исторических личностей добившихся наивысшего успеха, учились терпеть неудачи как естественный побочный результат экспериментирования и творчества – и очень часто неудачи учили их гораздо лучше, чем успех. Решив, что неудача – это только небольшой крюк на дороге к цели, мы не теряем надежды и приходим к успеху. Успех приходит, когда мы сталкиваемся с трудностями и добиваемся цели вопреки всем препятствиям. В противном случае любые мелкие дела, могли бы считаться успехом. Если кто-то потерпел неудачу, его нельзя назвать неудачником пока он не сдался.
Жизнь не сводится к формулам
Жизнь не сводится к формулам, что действует в одном – не действует в другом. Это так же как человек все время меняется, но в то же время остается собой. Что-то постоянное в человеке есть, но нет у этого постоянного четкой формы, нет того, чему это постоянное не может уступить. Афоризмы ставят целью найти это постоянное, подметить его. Но ведь это не возможно. Афоризмы уличают человека, пытаются обнажить его природу и природу окружающих его вещей. И это всегда лишь попытки! Истинная суть вещей не может быть выражена словами, не может быть объяснена. Она только может почувствоваться. Истину можно найти в самой жизни. Она никогда не высказана конкретно, она в контексте, в наших сопереживаниях, нашем опыте. Часто, чтобы знать истину, нам необходимо познать иной источник, нежели факты.
Непознанное гораздо обширнее познанного. Эволюция человеческих знаний продолжается и стремительно ускоряется, и мы пожинаем плоды научной мысли. Говорят, что количество знаний, полученных за последнее столетие, превосходит все то, что было открыто с начала истории человечества.
Р. Оппенгеймер: «Человек науки и человек искусства всегда находится на границе тайны, которая их окружает. Для обоих мерой их творческих усилий является гармонизация нового и знакомого, равновесие между оригинальным и привычным, сопровождающиеся усилиями, направленными на то, чтобы создать частичный порядок из полного хаоса»
Прощение
Прощение – не оружие
Я могу простить, но не в состоянии забыть, – эта фраза, по существу, равносильна заявлению: «Я не прощу». С прощением следует поступать так же, как с погашенной денежной купюрой: разорвать или сжечь, чтобы никогда вновь не видеть в обращении.
Прощение – не оружие. Существует множество заблуждений, связанных с актом прощения. Подлинное прощение редко имеет место. Например, во многих литературных произведениях часто говорится, что прощать – значит быть «добродетельными», но редко говорится, что, прощая, мы сами можем стать счастливее. Существует тенденция рассматривать прощение в качестве средства, которое обеспечивает нам более выгодную позицию или позволяет одержать верх над противником. Подобная мысль проскальзывает во многих весьма серьезных советах. Например: «Не старайтесь сводить счеты, простите своим врагам, и вы одержите над ними верх». «Нет более ставной победы над вашим обидчиком, чем доброта в ответ на обиду», – поучал известный религиозный деятель. В подобных фразах содержится закамуфлированная идея, что прощение может служить эффективным оружием мщения. Часто это и соответствует действительности. Но мстительное прощение не имеет ничего общего с прощением исцеляющим, которое «вырезает», устраняет бесследно ошибки и обиды, то есть с прощением, которое подобно пластической хирургии.
Исцеляющее прощение – вещь сама по себе не такая уж трудная. Нужна лишь готовность отказаться от всякого осуждения, нужно желание погасить задолженность без всяких условий и оговорок. Но порой нам трудно решиться на прощение, потому что хочется бичевать, пригвождать к позорному столбу, порицать обидчика. Нам подчас доставляет какое-то странное, неестественное удовольствие растравлять и лелеять собственные раны. Нам кажется, что, пока мы в состоянии клеймить других, мы можем чувствовать свое превосходство над ними. Нельзя оспаривать и то, что зачастую мы даже испытываем известное удовлетворение, когда у нас есть повод пожалеть самих себя.
Исцеляющим прощением мы «погашаем» ошибку, проступок какого-то человека, но не потому, что решили проявить великодушие и благородство, сделать одолжение или оказать любезность – не потому, что мы в нравственном отношении стоим на более высокой ступени или заставили провинившегося заплатить за содеянное дорогую цену, а потому, что хорошо понимаем сугубую никчемность самой обиды. Истинное прощение возможно лишь тогда, когда мы способны осознать и эмоционально воспринять тот факт, что не было и нет ничего такого, что требовало бы нашего прощения. И превыше всего – мы не должны осуждать или ненавидеть.
Мы сами допускаем серьезную ошибку, когда ненавидим человека за его промахи, когда осуждаем
