Маркиз указал на основание фриза:
– Видите лук и стрелы у ее ног?
– Да, вижу.
– Резьба местами осыпалась, все же... Поверьте, вы очень напоминаете эту богиню.
Его мягкий голос очаровывал, проникая сквозь панцирь ее самозащиты, и Онория незаметно отодвинулась.
– Милорд, мы только понапрасну тратим время. О каком компромиссе вы говорите?
– Во-первых, я должен быть уверен, что у меня есть время до конца этой недели. Вчера вы очень торопились, и я хочу убедиться, что ваше раздражение не помешало вам рассуждать здраво.
– Я не изменяю данному мною слову. Если бы вчера вы не рассердили меня, я бы не пригрозила забрать кольцо.
– Да, вчера мы оба вели себя не слишком сдержанно...
Боже, какая рассудительность! Вздохнув, Онория бросила на маркиза нетерпеливый взгляд.
Ее собеседник учтиво поклонился.
– Все, что вам угодно.
Любопытно! Значит, она может спросить его, почему он предпочитает одежду темных цветов или, например, что он думает о женщинах с каштановыми волосами, в которых оказалась седая прядь...
Онория попыталась сосредоточиться.
– Я думала...
– Да? – Маркус видел, как его соперница закусила губки – Господи, до чего же они аппетитные и соблазнительные, сочные, как спелая клубника! Его охватило нестерпимое желание отведать их вкус.
– Лорд Тремонт, для вас сумма в семь тысяч фунтов не такая уж проблема.
–Да, но я никогда не переплачиваю сверх того, что считаю необходимым. Если бы я согласился уплатить вам эту сумму, то проявил бы себя как неопытный торговец.
– Тогда зачем мне ждать до конца недели?
– Потому что я намерен найти способ убедить вас изменить ваше решение.
Глаза Онории засверкали, изящно вырезанные ноздри дрогнули, словно она приготовилась к нападению.
– На это не надейтесь! – Отвернувшись, Онория погрузилась во внимательное изучение мраморной резьбы и словно забыла о его присутствии.
Маркус не отрывал от нее взгляда, любуясь точеным профилем, изящной формой грудей под пелериной, грациозной шеей и плечами. Как ни странно, но с каждой новой встречей он находил общество капризной мисс все более сносным и даже приятным. Она не была красива в общепринятом смысле этого слова – ее прелесть открывалась в утонченных чертах благородного лица, в плавных линиях стройного женственного тела, а самыми примечательными были ее карие глаза, глубина которых подчеркивалась седой прядью в густых каштановых волосах.
Оглянувшись, Маркус увидел, что, кроме них, в зале никого нет, что для столь раннего часа было неудивительно: большинство посетителей еще нежились в постели или только собирались встать.
– Признаться, я не ожидал застать вас здесь.
– Почему же? Вам ведь известно о моем интересе к древнему искусству. Впрочем, вы тоже его не лишены. – Онория искоса взглянула на маркиза. – Разве вы не посещаете постоянно этот музей?
– Разумеется, посещаю, и довольно часто.
Интересно, подумал Маркус, что бы она сказала, узнав, что это он убедил британское правительство приобрести образцы древнего мрамора. Наверное, просто не поверила бы. И вообще, он не сделал ничего, за что его можно было упрекнуть, и теперь просто хотел объяснить Онории, почему ему так важно вернуть кольцо в семью.
Его взгляд остановился на ее руках, сжимающих маленький ридикюль. Под тонкой кожей перчаток проступали очертания кольца.
– Скажите, почему вы носите это кольцо?
Онория в замешательстве посмотрела на свою руку.
– Не знаю... Наверное, просто потому, что оно подошло мне по размеру. Это меня удивило – ведь с первого взгляда оно показалось мне очень большим. И вот когда я его надела... – Она вдруг замолчала.
– Да?
Щеки ее окрасились румянцем.
– Нет, ничего... – Она слегка улыбнулась. – Думаю, на меня подействовали разговоры, о чудесных свойствах этого кольца.
– А я-то думал, вы узнали о талисмане Сент-Джонов, только когда я сам рассказал вам об этом.
– Да, это так. Интересно, почему же... – Онория замолчала и в растерянности снова посмотрела на свою руку.
Маркиз улыбнулся:
