поздней ночью, Алек чувствовал себя таким бодрым и отдохнувшим, будто проспал целую неделю. Возможно, иметь такую жену, как Джулия, – женщину, которая считала себя обязанной обо всех заботиться, – было не так уж и плохо. Еще недавно он думал, что не входит в число людей, которых она окружила своей заботой, и мысль, что она решила уделить хотя бы часть своего внимания его скромной персоне, доставляла ему истинное удовольствие.
Уголок подушки щекотал его ухо. Алек поднял руку, чтобы отодвинуть ее, и тут же ощутил слабый аромат корицы и лимона. В то же мгновение перед его мысленным взором предстали стройные ноги Джулии. В его мозгу про-неслось воспоминание о том, как пылко Джулия отвечала на его страсть.
Начиная испытывать нетерпение, он нагромоздил подушки одна на другую у себя за спиной и натянул до колен тонкую простыню. Когда Джулия вернется, ему доставит огромное удовольствие еще раз доказать ей, как он ее любит.
За окном занималось великолепное летнее утро. Воздух был напоен звонкой свежестью, а солнечный свет уже рассеял ночные тени. Хорошее утреннее приключение обещало обеспечить прекрасное настроение на весь день. Воспоминания о минувшей ночи заставили Алека считать минуты в ожидании возвращения жены...
Однако прошла уже четверть часа, а Джулия все не появлялась. Куда же она запропастилась?
Алек огляделся в поисках чего-нибудь, чем бы он мог прикрыться. Простыню или одеяло ему пришлось бы обернуть вокруг себя раза три, и все равно остаток ткани волочился бы за ним, словно змеиный хвост, поэтому он поднял с пола кружевную сорочку и попробовал накинуть ее на бедра, но тонкая ткань больше являла взору, чем скрывала.
Бросив сорочку на пол, Алек схватил с кресла пышный пеньюар и обернул его вокруг пояса. Многочисленные складки вздыбились от его бедер почти до колен, но его это мало волновало.
Проклиная себя за то, что женился на деятельной независимой женщине, Алек тихонько приоткрыл дверь и оглядел коридор, моля Бога, чтобы поблизости не оказалось никого из прислуги, которая постоянно сует во все свой любопытный нос.
По счастью, коридор был пуст. Откуда-то со стороны лестницы слабо доносился голос миссис Уинстон, тревожа тишину раннего утра. Облегченно вздохнул и стараясь не шуметь, Алек раскрыл дверь пошире и, выйдя за порог, оыстро огляделся, надеясь обнаружить ночную сорочку, брошенную им вчера где-то здесь.
– Доброе утро, милорд. – В дверном проеме его комнаты стоял Барроуз и вежливо смотрел куда-то поверх его плеча. – Чилтон нашел вашу ночную сорочку сегодня утром, когда приносил вам воду для умывания. Я полагаю, он считает виноватым в этой оплошности пажа ее сиятельства.
Затянув потуже матерчатый узел на бедрах, Алек невольно поморщился.
– Скажите ему, что это я оставил ее здесь.
– Слушаюсь, милорд. М-м... Если вы уже закончили прятаться в коридоре, то, возможно, вы захотите позавтракать?
– Я не прячусь.
Дворецкий с сомнением оглядел его самодельную набедренную повязку.
– Как вам будет угодно, милорд.
– Вы видели леди Хантерстон?
– Да, сэр. Она уехала рано утром.
– И она сказала, куда направилась?
– Джонстон что-то ворчал про поездку в Уайтчепел, милорд. Осмелюсь предположить, что ваша жена поехала на одно из своих заседаний. – Дворецкий помолчал, а потом нерешительно добавил: – Ее сиятельство выглядела довольно рассеянной...
Так вот куда она делась! Алек ни капли не сомневался, что эта утренняя поездка окажется для Джулии совсем нелегкой. Учитывая ее большую роль в Обществе, ей, конечно же, тяжело расставаться с ним.
Услышав со стороны лестницы мелкие шажки Чилтона, Алек расправил плечи и твердым шагом проследовал в свою комнату, бросив на ходу Барроузу:
– Никому ни слова!
– Мне бы это и в голову не пришло, милорд.
В сдержанном тоне слуги Алеку послышался смешок, и его хорошее настроение вмиг улетучилось. Он с треском захлопнул за собой дверь.
Итак, по-видимому, Джулия отправилась в Уайтчепел, чтобы окончательно расстаться с Обществом; однако, несмотря на важность этой поездки, его раздражала мысль, что она могла так спокойно оставить его, будто прошедшая ночь ничего для нее не значила. Если уж он испытал потрясение от их страстной ночи, ей следовало как минимум испытывать аналогичные чувства.
Алек нахмурился и раскрыл гардероб. Достав рубашку, он швырнул ее на кровать. Как она могла так просто встать и уйти, не сказав ему ни слова? Это был самый бессердечный поступок со стороны его великодушной жены. А он-то еще собирался соблазнять ее новыми удовольствиями!
Налив в таз воды, Алек ополоснул лицо. Теплые струи потекли по его небритому подбородку, и он, потянувшись за полотенцем, увидел в зеркале свое отражение. Впервые за несколько недель под глазами не было теней!
Алек потер шершавую кожу подбородка и тут же вспомнил дразнящие губы Джулии, ее бледные руки, обнимающие его за шею, ее стройные ноги, обхватившие его бедра... Обнаженная, она походила на фею: изящная, с небольшой грудью, хрупкая, словно призрак, и прекрасная, как сирена. Одетая днем в одежду праведницы, защищенная от посторонних взоров строгими очками и чопорными манерами, ночью она превращалась в страстную любовницу, игривую, раскованную и соблазнительную. Алек подумал, что за всю жизнь не встречал более красивой и яркой женщины; и в то же время из-за вновь охватившего его вожделения ему хотелось проклинать Джулию за то, что ее снова не было рядом с ним.
За дверью послышался возмущенный голос миссис Уинстон:
– Это просто безобразие! Кто-то заходил в комнату миледи и устроил страшный беспорядок! Простыни сорваны с кровати, и...
– Прошлой ночью его сиятельство спал не у себя, – пояснил Чилтон с оттенком превосходства в голосе.
– Ах вот оно что! Ну что ж, давно пора... Ворчание миссис Уинстон еще больше разозлило Алека, и он со стуком распахнул дверь.
– Если вы уже закончили сплетничать, то, может быть, хотя бы один из вас будет столь любезен, чтобы распорядиться насчет моего завтрака.
Слуги в изумлении вытаращили глаза на хозяина, точнее, на его бедра, где все еще красовалась в своем пышном великолепии повязка из пеньюара Джулии.
– Милорд. – Чилтон выступил вперед, и кончик его носа тревожно покраснел. – Я немедленно принесу вам одежду.
– Нет, – резко сказал Алек. Меньше всего ему хотелось сейчас разговаривать со слугой по душам.
– Но, сэр, я...
– Я не нуждаюсь в вашей помощи!
Миссис Уинстон между тем некоторое время разглядывала его одеяние, а затем широко улыбнулась.
– Может, вы и не нуждаетесь, милорд, но Чилтон мог бы по крайней мере разгладить утюгом складки.
Поняв, что его верные слуги еле удерживаются от смеха, Алек, отступив в свою комнату, громко хлопнул дверью. Развязав свою набедренную повязку, он бросил ее на пол и на всякий случай затолкал ногой подальше под кровать. Боже правый, что с ним происходит? Он потерял способность логично и трезво рассуждать. Раздражение подействовало на его желудок, так что завтракать он сегодня уже не захочет.
Повернувшись к гардеробу, Алек рывком вытащил из него панталоны и натянул их. Когда он стал надевать рубашку, в его раздраженный ум проникла еще одна беспокойная мысль. Что, если Джулия решила не оставлять свою работу в Обществе? Только Богу известно, какие непредсказуемые идеи могли родиться у нее в голове, пока он спал рядом с ней счастливым сном. Думать об этом было невыносимо.
Алек попытался точно припомнить ее слова относительно Общества, но ему это не удалось.
Его воспоминания о прошедшей ночи были связаны в основном с ее шелковистыми волосами, прикосновением ее кожи, ее соблазнительным запахом...
Надев и застегнув рубашку, он быстро завязал шейный платок. Чтобы окончательно увериться, что Джулия наконец осознала свою ответственность и решила расстаться с Обществом, ему следует поехать туда самому. А если она не осознала... Тогда он разберется с этим в подходящее время.
Приняв решение, виконт быстро сунул ноги в сапоги и, рывком натянув пальто, сбежал по лестнице и велел немедленно подавать свой экипаж.
Джулия слишком долго работала в грязных кварталах Уайтчепела, чтобы считать себя наивной. Безусловно, она видела гораздо больше, чем положено знать девушке; но та жгучая страсть, которую ей довелось ощутить прошлой ночью с Алеком, явилась для нее подлинным открытием.
Потом она крепко и глубоко спала, а пробудившись, увидела, что Алек спит рядом, обнимая се; его теплое дыхание согревало ей щеку. Некоторое время Джулия просто лежала, закрыв глаза и наслаждаясь этими мгновениями. Никогда раньше она не чувствовала себя такой желанной. Ее переполняло чувство любви и благодарности. Возможно, когда-нибудь Алек тоже научится по-настоящему любить ее, при этой мысли Джулия улыбнулась и теснее прижалась к его широкой груди.
Как много он ей дал прошлой ночью! Это была ночь настоящей, восхитительной страсти. Ее глаза наполнились слезами, к горлу подступил комок. Весь мир представлялся ей таким новым и таким чудесным...
Конечно, Алек отнесется к событиям этой ночи совсем иначе – для него это лишь еще одно удовольствие, которым приятно насладиться, а потом легко забыть.
От этой мысли ей стало тревожно, несмотря на то что лежать в его объятиях было так чудесно. Что, если Алек будет думать об этом именно так? Утром он проснется и пойдет по своим делам, будто ничего особенного не произошло. Не будет ли и он ожидать от нее такого же поведения, словно в их отношениях ничего не изменилось?
Джулия осторожно высвободилась из его теплых рук и выскользнула из постели. Алек
