Нос, который сейчас не закрывали уродливые очки, был изящной и благородной формы. Если не обращать внимания на бесспорно чувственный рот, Джулия казалась на редкость невинной и непорочной, словно какая-нибудь сельская служанка.
Однако виконт уже знал, что за этой целомудренной внешностью таится настоящий вулкан, огненная страсть, если, конечно, ее неожиданный ответ на его поцелуй действительно что-то значил.
Он задумчиво потер нижнюю губу. Хорошо, что они женаты только формально. О такой огонь можно и обжечься.
Как будто услышав его мысли, Джулия открыла глаза и сонно заморгала.
«А у нее красивые глаза, – отметил Алек про себя. – Это просто поразительно».
– Где я? – спросила Джулия чуть хриплым со сна голосом.
Виконт едва удержался от улыбки. Эта особа сразу смотрит в суть вещей.
– В моем городском доме. Вы уснули, как только мы ушли от викария, и я не стал вас будить.
Джулия оперлась на локоть и попробовала приподняться, потом прижала руку ко лбу и застонала.
– Я вас предупреждал насчет пунша.
В ответ она смогла только закрыть глаза и очень осторожно, словно ее голова сделана из хрусталя, опять откинуться на подушки.
Подойдя к звонку, Алек дернул за узорчатый шнур; и сразу же дверь распахнулась, и вошел камердинер. Виконт нахмурился. Он ненавидел, когда слуги находились поблизости, а Чилтон постоянно вертелся где-то неподалеку.
Камердинер просто сгорал от любопытства.
– Доброе утро, милорд. Я взял на себя смелость заказать вам завтрак: его подадут через полчаса.
Хотя он обращался к хозяину, его любопытный взгляд был обращен на лежавшую в прострации Джулию, и Алек быстро загородил ее собой.
– Принеси бутылку рома, да поживее!
Однако Чилтон все не уходил.
– Прошу прощения, милорд, но... вы просили именно ром?
– Бутылку рома и два стакана.
Слуга явно хотел задержаться подольше.
– Перед завтраком? Но госпожа... Я имею в виду, что сейчас еще совсем рано и... вы только что поженились... Вы, конечно, не имеете в виду, что...
– Бутылку рома, – отрывисто повторил Алек. – И хватит болтать.
Чилтон неодобрительно поджал губы.
– Слушаюсь, милорд!
Не скрывая недовольства, слуга покинул комнату, и Алек вздохнул. О чем он только думал, оставив в доме прислугу своего деда?
Едва Джулия заметила, что Алек нахмурился, как силы окончательно ей изменили и горло се сжалось от спазма. Ее душили слезы. Такое поведение было чрезвычайно глупым, и она знала это, но ей было так плохо! Желудок бунтовал, во рту пересохло, а в глаза словно кто-то насыпал песок. Ей казалось, что стоит пошевелиться, и она потеряет малейшие остатки контроля над собой.
Тем временем молчать становилось просто неудобно; нужно было хоть что-нибудь сказать. Что угодно.
– Солнце слишком ярко светит сегодня, – с трудом произнесла она. Ей показалось, что ее голос напоминает воронье карканье, и от стыда она готова была провалиться сквозь землю.
Алек удивленно поднял брови, а Джулия приложила ладони к горячим воспаленным глазам и несколько раз судорожно глотнула воздух. Ситуация показалась ей совершенно нелепой: в свое первое утро в качестве жены она могла думать только о том, как бы ее не стошнило.
– В жизни больше не возьму в рот ни капли рома! Алек не спеша подошел к окну и задернул шторы.
– Возьмете, и прямо сейчас: иначе ваш желудок не успокоится и вы ничего не сможете проглотить. Чуть позже вам принесут поджаренный хлеб.
Джулию затрясло.
– Никакой выпивки! Никакого рома! Особенно рома.
– Доверьтесь мне. Вам станет лучше.
Но Джулия уже не могла отвечать: с большим трудом заставив себя сесть, она открыла глаза и постаралась сосредоточить внимание на окружающей ее обстановке, а не на Алеке, который смущал ее.
Приветливый огонь пылал за решеткой камина изящно обставленной комнаты. Рядом с камином располагались небольшая софа и кресло, между которыми стоял аккуратный столик. Джулия заметила сюртук Алека, лежавший на спинке софы, примятые с одной стороны подушки... Потом она посмотрела на себя: ботинок на ногах не было , но вся ее одежда осталась на ней.
Ну конечно, где же ей еще быть! Определенно Дьявол Хантерстон сделал самый лучший в Лондоне выбор. И почему только он вообще связался с ней?
Она откашлялась.
– Как я здесь оказалась?
– Я принес вас сюда.
Джулия с опаской взглянула на хозяина комнаты и тут же пожалела об этом. Волосы его были в беспорядке, отросшая за ночь щетина подчеркивала мужественную линию подбородка, загорелая кожа оттеняла белизну полурасстегнутой рубашки. Ей захотелось провести пальцами по его подбородку и поцеловать, как...
О Боже! Как она уже поцеловала его раньше...
Память тут же воскресила тот поцелуй в гостинице. Алек крепко ее обнял, явно желая погубить ее репутацию, а она ответила ему взаимностью, словно какая-то куртизанка, сжимая его все крепче и даже возвращая ему поцелуй.
Джулия застонала и закрыла горячий лоб руками.
– Вам нужна какая-нибудь емкость? – раздался рядом голос Алека.
– Нет!
Ей очень плохо, но нужно терпеть. Она не может допустить, чтобы этот человек, образец мужской красоты, стал свидетелем того, как она испортит его красивый золотисто-синий ковер...
Алек заботливо положил руку на ее плечо.
– Дышите глубже, дорогая, это скоро пройдет. – Его нежный и настойчивый голос подействовал на нее успокаивающе, так же как и его прикосновение.
Внезапно Джулию охватил жар, кровь под веками запульсировала. Она не разбирала, что болит больше, голова или сердце, но ей показалось, что она умирает мучительной смертью.
– Проклятие! Куда запропастился Чилтон с ромом? Алек был раздражен, но в его голосе явственно чувствовалась тревога за нее. Джулии захотелось, чтобы виконт сделал что-нибудь против нее или совершил какую-нибудь непристойную выходку, – тогда у нее появится хоть какое-то орудие для борьбы со своими неуправляемыми чувствами.
Но вопреки ее ожиданиям Алек положил руку ей на лоб, а затем погладил по растрепанным волосам.
– Может, позвать кого-нибудь?
– Нет, – с трудом ответила она. – Кроме вас, никого не нужно.
Он замешкался на секунду, потом ответил:
– Я имел в виду горничную.
– О! – Ее щеки запылали еще ярче, и она подумала, что вряд ли найдется человек, который сможет ей помочь...
Сделав глубокий вдох, Джулия приподняла голову и, собрав остатки самообладания, улыбнулась дрожащей улыбкой.
– По-моему, мне уже немного лучше.
Алек взглянул на нее, и одна бровь его недоверчиво изогнулась.
– Нужно послать записку вашей тете: она, наверное, беспокоится о вас.
Джулия сомневалась, что Тереза или тетя Лидия способны на такое, но ей очень не хотелось объяснять это Алеку: он бы начал сочувствовать ей, а ей не хотелось его сочувствия.
– Я сам напишу ей письмо, – внезапно сказал виконт. – Ситуация довольно необычная, и мне бы не хотелось, чтобы вы оказались в неловком положении.
Услышав явную заботу в его голосе, Джулия до того смутилась, что расплакалась и задернула полог кровати.
– Проклятие! Да где же Чилтон? – Алек торопливо отошел от кровати. Едва дыша, Джулия ждала, когда его шаги стихнут за дверью, но вместо этого он вскоре появился опять и сел возле нее, поставив какую-то посудину ей на колени.
– Вот, держите.
Джулия отодвинула полог кровати и взяла большую фарфоровую миску, встретившись при этом взглядом с хозяином комнаты, который пристально смотрел на нее своими поразительными серебристо-серыми глазами и... улыбался. На открытый лоб по-прежнему спадала прядь непокорных волос. Он был так красив в этот момент! Настроение Джулии вмиг улучшилось.
– Б- благодарю, – запинаясь, произнесла она.
Виконт слегка улыбнулся, и Джулия сразу догадалась, что ее волосы, должно быть, ужасно растрепаны, словно некая птица собралась свить в них гнездо. Что ж, если он собрался выискивать в ней недостатки, то ему предстояло совершить поразительно много находок.
– Ром, милорд! – провозгласил Чилтон и замер неподвижно в дверях, держа поднос с двумя стаканами, в каждом из которых рома было едва на донышке.
– Я просил бутылку, – мрачно напомнил виконт; однако камердинер лишь с достоинством расправил плечи.
– Вам и этого будет вполне достаточно, милорд, особенно учитывая, что ее сиятельство еще не вставали.
Джулия искоса посмотрела на слугу, и виконт перехватил ее взгляд.
– Мне следует представить вас. Леди Хантерстон, это Чилтон, мой камердинер: он перешел ко мне на службу от моего деда.
Джулии потребовалось некоторое время, чтобы понять: леди Хантерстон – это она сама. Она слабо улыбнулась, и тогда Чилтон поклонился; при этом его узкое лицо сморщилось, и ей показалось, что он сейчас заплачет.
– Ваше сиятельство, разрешите мне первому высказать вам, как мы все с нетерпением ждали, когда наступит день...
– Мастер Алек! – В дверях внезапно появилась дородная женщина, одетая в опрятное темное платье; в руках она держала поднос, доверху нагруженный съестным. Замерев на месте, она во все глаза смотрела на Джулию. Впечатляющая связка ключей, которая была при ней, говорила о том, что это экономка.
Наконец женщина присела в реверансе; при этом ее золотистые волосы кудряшками рассыпались по плечам.
– Я подумала, что вы и ее сиятельство захотите позавтракать прямо здесь, и принесла ваш завтрак, милорд. – Экономка поставила поднос на столик перед камином, и тут же по комнате разнесся будоражащий аромат поджаренного бекона, отчего Джулия крепче
