– Спасибо. Для меня нет приятнее комплимента.
Он загадочно улыбнулся:
– Значит, ты по ним скучаешь?
– По родителям? Конечно. Но мне хотелось другой жизни, а отец... – Она покачала головой. – Он никогда не одобрял моего брака с Уэстфортом.
– Он связывал с тобой большие надежды. Думаю, он не одобряет и моего образа жизни.
– Это неправда. Он всегда говорил, что ты просто ищешь свое дело и, как только найдешь, затмишь всех.
– Очень надеюсь, что он не ошибается. – Джеймс сунул список гостей в карман. – Мне надо ехать. В доме Хамфорда могут найтись новые ключи.
– Я поеду с тобой.
Джеймс посмотрел на визитную карточку Сент-Джона, которую Верена держала в руке.
– А как же твоя встреча в шесть часов? Мы можем не вернуться к этому времени.
– Ничего страшного. Я хочу снова с ним встретиться, но на моих условиях. – Она улыбнулась, представив, в какое бешенство придет Сент-Джон, когда снова ее не застанет. Эта маленькая игра, чем бы она ни закончилась, нравилась Верене. Заметив тревогу на лице Джеймса, она усмехнулась. – Не волнуйся. Я хоть и вышла за Уэстфорта, но урожденная Ланздаун.
– Не заставляй Сент-Джона слишком долго ждать. Он не из тех, кому нравятся подобные выходки. Но только один поцелуй, Верена... один очень короткий поцелуй.
Верена посмотрела на визитную карточку Брэндона, гладкая бумага была приятной на ощупь. Почерк чем-то напоминал его поцелуй – крепкий, разящий наповал. Интересно, способен ли он на теплый, нежный поцелуй? Легкий, как прикосновение пуха, и... Она сдержала улыбку. Вряд ли.
Верена поймала любопытный взгляд Джеймса и покраснела.
– Полагаю, я подарю ему очень короткий поцелуй, хотя, боюсь, это его разозлит. И поскольку в гневе люди высказывают то, что у них на уме, это может сослужить нам хорошую службу. Если его правильно разозлить, он расскажет, как попал в эту кашу, а потом я смогу отослать его прочь.
Лицо Джеймса разгладилось.
– Ты напоминаешь маму, когда вот так говоришь.
– Отец не зря называл ее своим бастионом логики.
Джеймс обнял сестру:
– Ты такая же, как она. Я поцеловал бы тебя, но ты вся в пыли.
– А у тебя на левом ухе паутина.
Он смахнул ее и ухмыльнулся.
Не прошло и нескольких минут, как оба привели себя в порядок, вызвали экипаж и поехали в дом покойного Хамфорда, оставив Гербертса и Питерса отбивать атаки назойливых посетителей.
Ровно в шесть Брэндон Сент-Джон появился у дома леди Уэстфорт в ужасном настроении. Мало того, что утром он не застал Верену, так в течение дня не удалось узнать ничего нового для Уичэма. Он обдумал сведения, полученные от приятеля, и даже попытался связаться с сэром Колбурном, служащим министерства внутренних дел, с которым был знаком Девон.
Брэндон посмотрел на безмолвный дом, возвышавшийся перед ним, и нахмурился. Он казался тихим... что-то уж слишком тихим. Послав грума прогулять лошадей, он взбежал по ступенькам. У двери Брэндон снял перчатки, сунул в карман и постучал.
К его удивлению, дверь открылась прежде, чем умолк отзвук стука Брэндона. Открыл ему не Гербертс, а веснушчатый гигант, обнаруживший при улыбке отсутствие части зубов. Громила важно выпрямился и прочистил горло.
– Так, значит. Что хотите?
Брэнд помолчал.
– А где Гербертс?
– Да тут я, – отозвался Гербертс, улыбаясь из-за плеча гиганта. – Обучаю нового лакея. А теперь, Питерс, отойди немного, чтобы я мог увидеть джентльмена.
Лакей посторонился, и Гербертс приветливо улыбнулся:
– Как дела, мистер Сент-Джон? Обманчивая погодка, а?
Погода была под стать настроению Брэндона.
– Я приехал повидаться с леди Уэстфорт.
– Правда? Какая жалость.
– Жалость? Это почему?
– Нету ее.
Настроение Брэндона окончательно испортилось.
– Ты передал ей мою карточку?
– Конечно, передал! Сразу же, как они с мистером Ланздауном приехали домой.
