Он смотрел на эту сцену холодно и зорко, воспринимая ее как место преступления. В грязном месиве, покрывавшем корт, четко виднелись отпечатки ног. Начиная от маленькой проволочной двери, одна цепочка шагов — шагов Фрэнка — вела прямо к тому месту, где он лежал. Рядом виднелись следы Бренды, и они шли в двух направлениях — туда и обратно. На всем буро-сером пространстве корта других отпечатков не было. Бренда пришла туда с Фрэнком. Но лишь один из них вернулся обратно.
Глава 6
Недоверие
— Послушай меня, — сказал Хью. — Ты этого не делала. Это первый пункт. Поняла?
— Да. Конечно.
— Хорошо. Следующий пункт…
— Хью, подожди. По-моему, ты не понимаешь. Я имею в виду, что действительно не делала этого. — (Темнеющее небо меняло окраску.) — Нет, нет, клянусь, что не делала. В этом самое ужасное. Я не делала… — она не смогла договорить и сделала жест, словно затягивала шарф, — этого. Ты же так не думаешь, правда?
— Спокойно.
— Когда я сказала, что мне не следовало этого делать, я имела в виду, что мне не следовало подходить к нему. Я сделала это не подумав. И, уже стоя около него, внезапно поняла — поняла, что за этим последует. Я всегда так: сначала что-нибудь сделаю, а потом начинаю понимать последствия. Я оставила там следы. Но я не делала этого.
Она говорила правду. Он понял это по выражению ее липа; более того — он это знал. В тот день они достигли такой духовной и эмоциональной близости, что могли читать мысли друг друга. Он ничем не выдал чувства облегчения, по она тоже поняла, что ему стало легче.
— Ты же веришь мне, да?
— Да, и ты знаешь, что верю. Так что все в порядке.
— Нет, Хью, не в порядке. Далеко не в порядке. Когда я подошла, он лежал как сейчас. Его… его бедное лицо все в грязи, и эта штука вокруг шеи. Он был чудовищем, я его ненавидела; мне даже нередко хотелось убить его именно таким способом; но, пробуя его поднять, я испытывала лишь жалость: ничего подобного мне до сих пор не приходилось видеть.
— Постой. Это действительно ужасно: повернись к нему спиной. А теперь расскажи как можно подробнее, что случилось.
Бренда резко кивнула в сторону корзины для пикников:
— Она послужила мне предлогом.
— Предлогом для чего?
— Чтобы уйти и побыть одной. В субботу вечером, когда все слуги, кроме Марии, уходят, я всегда помогаю ей приготовить холодный обед. Но она старая и капризная, порой с ней бывает нелегко. Сегодня вечером она была очень не в духе. Оставив тебя у машины, я вернулась к ней на кухню, но не смогла снести ее выходок.
— Продолжай.
— Тогда-то я и вспомнила про корзину. Я говорила тебе, что Мария все время ворчала из-за посуды, которая осталась там. Я упомянула корзину, и Мария снова принялась ворчать. Я сказала, что, если она не против, я сейчас же схожу и принесу баул. Я пришла сюда…
— В какое время это было? Ты помнишь?
Бренда все еще говорила очень быстро. Но в целом стала гораздо спокойнее.
— Да. На моих часах было около двадцати минут восьмого. Я ушла от тебя примерно в десять минут восьмого. Я в этом уверена, потому что все время смотрела на часы и прикидывала, когда ты вернешься за мной сегодня ве… ах, Хью, сегодня вечером. Сегодня вечером!
Хью прервал ее:
— Значит, Мария знала, что ты идешь сюда. Который теперь час? Ровно половина восьмого. Хорошо. Продолжай.
— Хью, почему ты так говоришь со мной? Словно предъявляешь обвинение.
— Я хочу четко выстроить твой рассказ. Это убийство, Бренда, и нельзя допустить, чтобы ты оказалась в нем замешана.
— Ах, как будто я уже не замешана в нем! Дорогой, все очень скверно. Тебе не все известно, иначе ты бы понял. Меня обвинят в этом, Хью. Обвинят.
— Нет. Тебя ни в чем не обвинят, запомни это. Ну же, продолжай.
Она постепенно проникалась его настроением.
— Так вот… Я пришла сюда. Я не спешила. Когда я подходила к корту, то не увидела его. Было довольно темно, а он лежал с той стороны сетки; к тому же я думала совсем о другом. Я решила, что уж раз я здесь, то заберу, наконец, корзину с посудой. Я зашла в павильон и взяла корзину. Выходя из павильона, я подняла глаза и увидела, что он лежит здесь. И побежала к нему.
— Оставив тяжелую корзину?
— Нет, вместе с корзиной.
— Почему?
— Не знаю. Я об этом не думала. Я бежала и обеими руками держала ее перед собой.
— Проволочная дверь была открыта или закрыта?
— Открыта.
— Хорошо. Что дальше?
— Ты его видишь. Он лежал точно так же. Я попробовала развязать шарф, чтобы посмотреть, не полает ли Фрэнк признаков жизни, но шарф был так туго затянут, что впился в шею… Я сломала ноготь на среднем пальце. Он зацепился за ворс его твидового пиджака; кусочек ногтя застрял между воротником и шарфом; можно подумать, что я оставила его там, когда затягивала концы.
— Продолжай.
— Это все. Я вдруг подумала про следы, которые оставила, когда бежала.
— Да. Следы. Следы, ведущие к нему и от него. Это твои следы?
— Конечно мои.
— Но там должны были быть еще чьи-нибудь следы, кроме твоих и Фрэнка.
— Но их не было.
— Никаких отметин?
— Совсем никаких.
— Послушан, Бренда, — мягко сказал Хью. — Это невозможно. Посмотри на него. Да, обернись и посмотри. Он лежит в центре своего рода гигантской клетки, сделанной из проволоки, с мягким, как песок, дном. Я знаю, ты его не убивала; но кто-то же убил. Итак, этот кто-то должен был добраться до него, чтобы убить. Ты понимаешь? Теннисный корт составляет семьдесят восемь футов в длину и тридцать шесть в ширину. Но это только считая белые линии. За линиями с каждой стороны есть пустое пространство в шесть футов шириной. Таким образом, в целом песчаное покрытие составляет площадь в девяносто на сорок восемь футов. Фрэнк — в самом центре. Вокруг него во всех направлениях по меньшей мере на двадцать четыре фута на песке нет никаких следов.
— Да, это очевидно.
Становилось прохладно.
Шок, вызванный смертью, стал проходить. Они не привыкли и никогда не смогут привыкнуть к этой картине: Фрэнк, скорчившись, лежит на мокром теннисном корте. Оба одновременно подумали о том, как воспримет случившееся доктор Николас Янг. Но сейчас невозможно было ни размышлять, ни задавать вопросы. А вопросы эти один за другим проносились в голове Хью. Что Фрэнк делал здесь? Предположительно, Фрэнк возвращался из дома Китти Бэнкрофт. Возвращаясь, он должен был пройти рядом с калиткой в живой изгороди. Кто-то мог ждать его там и уговорить войти внутрь. Дальнейшая
