восьмого вечера прибыл по срочному делу.
Доктор Фелл помолчал. На корте быстро темнело, но жара не спадала. Никто не шелохнулся, за исключением Ника, который отодвинул свое кресло на дюйм назад.
— Попробуем проследить за его действиями в тот субботний вечер, — почти приветливо заговорил доктор Фелл. — Прекрасный день, удачное время для осуществления его плана. Часы показывают несколько минут седьмого. Простаки играют в теннис. Он сидит в кабинете с открытыми окнами, и Хедли как раз сообщает ему о том, что человек по фамилии Чендлер может попытаться убить Дорранса.
Доктор Фелл широким жестом руки вызвал в памяти всем знакомую картину: длинный, низкий кабинет с зелеными стенами; низкие книжные полки с бронзовыми статуэтками наверху; тикают часы; через окна слышен отдаленный стук теннисных ракеток.
— Мы можем представить себе, что этот хитрый джентльмен поздравлял себя: так, наверное, и было. Все складывалось наилучшим образом. В лице Чендлера он получил козла отпущения. Он поспешно отделался от Хедли. Все прочие приготовления были уже сделаны. Из западных окон его кабинета — как нам известно — открывается вид на деревья вокруг корта, подъездную дорогу, гараж и тропинку к дому миссис Бэнкрофт. Из этой дозорной башни он мог видеть, как игравшие покинули корт, мог видеть, куда они пошли.
Только одно могло нарушить его планы, и на какое-то мгновение нарушило. Гроза, которая вот-вот разразится. Она спутала все его расчеты; он запаниковал. Гроза началась, как только он отделался от Хедли. Он в ярости сел и стал размышлять, что делать дальше. И пришел к философскому выводу, что самое лучшее — подождать, пока гроза кончится, и посмотреть, что случится. Поэтому — он сам так говорит — он лег на диван и принялся читать «Процесс над миссис Джуел».
Доктор Фелл слегка повел рукой. Суперинтендент Хедли сделал несколько шагов и остановился перед Ником, чье инвалидное кресло со скрипом откатилось еще на дюйм.
— Я попрошу вас, сэр, — сказал Хедли, — ответить мне на пару вопросов касательно времени, какое вы провели тогда в кабинете.
Ник сохранял полнейшую невозмутимость:
— С удовольствием, хоть я уже и дал вам свои показания.
— Да. Это другие вопросы. Вы закрыли окна, когда началась гроза?
— Естественно.
— Понятно. Когда вы снова открыли их, доктор Янг? Когда я пришел к вам в следующий раз, они были открыты.
— Если это вас так интересует, я открыл их, когда гроза миновала. В семь часов или что-то около того.
— Что вы сделали потом?
— Суперинтендент, сколько можно повторять одно и то же? Я снова вернулся на диван; снова лег и стал читать скучную книгу.
— Вы не выходили из кабинета между семью и семью тридцатью?
— Нет, не выходил.
— Понятно. В таком случае, — спросил Хедли, — как случилось, что вы не слышали телефонного звонка?
— Э-э-э?
Хедли был терпелив:
— Единственная причина, заставившая меня в субботу нанести вам повторный визит, заключалась в том, что я не мог дозвониться до вас по телефону. Я пытался. Я звонил целых три минуты, и никто не ответил. Телефон стоит на письменном столе в вашем кабинете. Почему вы не сняли трубку?
На губах Ника по-прежнему играла слабая скептически-презрительная улыбка. Он насмешливо, чуть ли не глумливо покачал головой:
— Мой славный полицейский. Вероятно, я спал.
— Спали целых три минуты под телефонные звонки, тогда как телефон всего в шести футах от вашего дивана?
— Или, возможно, — холодно сказал Ник, — я предпочел не отвечать. Да будет вам известно, что я не обязан снимать трубку даже ради таких высоких и могущественных господ, как вы. Мне было покойно на моем месте. Вот я и позволил ему звонить.
— Значит, вы не слышали звонка?
— Нет, слышал.
— Когда звонил телефон, сэр? В какое время?
Последовала короткая пауза.
— Откровенно говоря, я не старался запомнить. Я не посмотрел на часы, не желая вставать и…
— Это не пойдет, — так резко сказал Хедли, что некоторые из присутствующих подскочили. — Я сам могу засвидетельствовать, что часы на письменном столе стоят циферблатом к дивану.
— И тем не менее я не припомню.
— Однако могли бы. Постарайтесь, сэр! Ведь это не трудно. Было это, скажем, ближе к семи или к семи тридцати?
В голосе Ника зазвучали визгливые ноты:
— Я не знал, что это так важно. Поэтому с сожалением повторяю вам, что не обратил внимания на время.
— Если вы нам этого не скажете, — с бесконечным терпением проговорил Хедли, — то придется сказать нам. Продолжайте, Фелл.
— В семь часов, — продолжал Фелл, обращаясь к Бренде, словно весь рассказ предназначался только для нее, — этот ваш Ник поднялся, как он говорит, чтобы открыть после грозы окна кабинета. Из своей дозорной башни он увидел, как вы вышли с корта и разделились на две группы. Он видел, как Дорранс и миссис Бэнкрофт пошли в одну сторону, а вы и Роуленд в другую. Он возликовал в душе: жертва сама шла ему в руки.
Дорранс скоро вернется — один.
Но я полагаю, что первым делом наш Ник принял одну меру предосторожности. Не считая Марию, которая готовила обед на первом этаже, дом был пуст. Тем не менее ему надлежало убедиться, что Роуленд уехал, а Бренда благополучно вернулась на кухню. Поэтому он отправился в спальню с окнами на улицу и выглянул наружу. Он увидел, или ему так показалось, что Роуленд садится в машину и уезжает. Увидел, как мисс Уайт бежит к дому. Но интересно, увидел ли он что-нибудь еще?
Бренда с трудом сглотнула и впервые за все это время заговорила.
— Вы имеете в виду, — сказала она, — вы имеете в виду, что Хью поцеловал меня, перед тем как уехать?
— Посмотрите на лицо этого человека, все посмотрите! — резко воскликнул доктор Фелл.
Но выражение, которое он заметил, мгновенно слетело с лица Ника: оно вновь было невозмутимо спокойно. Однако Хью, представив себе, как это лицо выглядывает из-за тюлевой занавески на погружавшуюся во тьму улицу, почувствовал, что не только жажда денег сделала из него тогда убийцу.
— Итак, — продолжал доктор Фелл, — он решил, что все в порядке. Он незаметно вышел из дома и, неуклюже, но твердо ковыляя на костылях, спустился по подъездной дороге. Около гаража он встретил Фрэнка Дорранса, который возвращался от миссис Бэнкрофт. Время — около десяти минут восьмого. Под известным предлогом он заманил Дорранса сюда. Здесь он его и убил.
Доктор Фелл снова глубоко вздохнул.
— Минувшей ночью суперинтендент Хедли и я обсудили шесть пунктов, на основании которых мы окончательно установили способ, каким было совершено это «чудесное» убийство. Теперь я хочу обсудить их с вами.
Прежде всего вставал вопрос: как Дорранса заманили на теннисный корт? Мы можем предложить вам нечто более убедительное, чем пари. Здесь вы можете нам помочь, мисс Уайт.
— Я? — воскликнула Бренда.
Доктор Фелл бросил на нее быстрый взгляд:
— Фактически вы уже помогли. В воскресенье я задал вам ряд вопросов о ваших привычках, хоть и
