Кругом было так тихо, что Хедли показалось, будто он слышит слабые голоса, долетающие с теннисного корта. Небо потемнело. Ник потел под слоями бинтов, хотя физического неудобства они ему теперь почти не доставляли.
Тишину нарушил резкий звук — Хедли чиркнул спичкой.
— Это очень интересно, доктор Янг, — сказал он и раскурил потухшую сигару. — Извините, но у меня есть основание задать вам еще один вопрос.
— Вопрос? Какой вопрос?
— Что думают об этом условии ваши молодые люди? Они, считают его справедливым?
— Справедливым? — повторил Ник уже без всякой сентиментальности. — Конечно, они считают его справедливым. Они любят друг друга, во всяком случае, настолько, насколько это необходимо. Что конкретно вы имеете в виду?
— Ничего. Я просто спрашиваю.
— У вас какое-то странное выражение лица, — настаивал Ник, обратив к Хедли зловещее затемненное стекло своих очков. — К чему вы клоните? У вас есть основания считать, что я не прав? — Он задумался. — Есть один молодой человек, некто Роуленд. Хью Роуленд. Если я не ошибаюсь, он строит глазки Бренде. Но я не вижу здесь особой опасности. Хотя, Бог мой, ежели подумать…
— Нет причин для беспокойства, доктор Янг. Роуленд? Роуленд, Роуленд. Постойте, не сын ли это известного адвоката? Роуленд и Гардслив?
— Да, это он, — подозрительным тоном подтвердил Ник. — Что из того?
— Видите ли, сэр, — сухо сказал Хедли, — это не мое дело, но если бы вы столкнулись с ним на профессиональной почве, я не был бы так уверен в успехе. Он очень умный молодой человек.
Ник недоверчиво хмыкнул:
— Молодой Роуленд? Умный? Что за вздор! Умный!
— Что ж, как ни говорите, но он нас побил, — сказал Хедли. — Возможно, вы помните отравительницу миссис Джуел. Несмотря на решение суда, я по-прежнему считаю ее отравительницей. Против нее у нас были почти неопровержимые улики, но ее оправдали. И этим она обязана усилиям Роулендов, старшего и младшего — главным образом младшего.
— Ерунда! — сказал Ник. — Я знаю это дело. Ее вытащил Гордон-Бейтс.
— Да. Обычно все заслуги приписывают выступающему адвокату, Барристеру. Но не следует заблуждаться. Барристер руководствуется изложением дела. А это дело было подготовлено вашим молодым другом; даже патологоанатому пришлось сдаться. Однако! Что произойдет, если либо мисс Уайт, либо мистер Дорранс откажутся вступить в брак согласно завещанию вашего друга?
Ник откинулся на спинку кресла. Голос его теперь звучал почти по-стариковски.
— Послушайте, — начал он. — Что вы имели в виду, придя сюда и доставив мне немалое беспокойство? Что вы имеете в виду, когда сидите в моем кресле, курите мои сигары и строите из себя сурового полисмена с парой наручников наготове? Какое вам до всего этого дело? Умный! Фрэнк в два счета разрушит ваши иллюзии на сей предмет. Фрэнк способен выставить его дураком и часто делает это. Недавно вечером у нас была дискуссия на тему преступлений, и Фрэнк посадил его в лужу. Разумеется, Бренда и Фрэнк поженятся. Если же нет, то все деньги Джерри до последнего пенса пойдут на благотворительность. Держу пари, они этого не допустят.
— Я этого и не предполагал, доктор Янг. А что будет, если молодой Дорранс умрет до свадьбы?
Наступило молчание.
За окнами тяжелый, густой воздух слегка всколыхнулся от легкого порыва ветра. Грома слышно не было, лишь легкая вибрация, но сам воздух словно пришел в движение. Даже издалека они слышали стук теннисных ракеток.
Ник неожиданно фыркнул; он снова пришел в себя.
— О, едва ли это возможно. Видите ли, Фрэнк весьма крепкий парень. Но если один из них умрет, то все наследует оставшийся в живых. Однако, думаю, Ллойд может представить вам исчерпывающие доказательства здоровья Фрэнка.
— Не сомневаюсь.
Электрический вентилятор снова зажужжал несколько громче.
— Эй, выкладывайте, что там у вас, — приказал Ник. — Вот уже целых десять минут вы ходите вокруг да около. В чем дело?
— Дело вот в чем. Вы когда-нибудь слышали о девушке по имени Мэдж Стерджес?
Ник громко, с облегчением вздохнул:
— О Господи! И это все? По вашему виду можно подумать, будто вы собираетесь сообщить мне, что мальчик ограбил Британский банк и убил охранника. Значит, он связался с девушкой по имени Мэдж Стерджес, так? И в чем же дело? Нарушение обязательств?
— Нет.
— Тогда все в порядке, — сказал Ник с еще большим облегчением.
— Одну минуту, доктор Янг. Вы рассказали мне поучительную историю, теперь послушайте меня. Вот факты из дела Мэдж Стерджес. Около двух месяцев назад ваш молодой протеже, мистер Фрэнк Дорранс, встретил Мэдж Стерджес в мюзик-холле «Орфеум»…
— Случайное знакомство, — сказал Ник.
— Да. Можно назвать и так. В то время она работала продавщицей в магазине одежды в Кенсингтоне. Она встретилась с Доррансом пять-шесть раз и влюбилась в него. Но не это главное. Чтобы прилично выглядеть, она брала из магазина вечерние туалеты, а однажды взяла меха. Все это она возвращала прежде, чем кто-либо успевал заметить пропажу. К несчастью, она попалась. Дорранс пролил полбутылки кларста на белое шелковое вечернее платье, которое стоило пятнадцать гиней. Пятно вывести не удалось, и ей пришлось во всем откровенно признаться. Сперва в магазине подняли шум, но потом проявили снисходительность. Ей сказали, что она может остаться на работе, если заплатит за платье.
Суперинтендент Хедли ничего не драматизировал. Он не повышал голос, не двигался в кресле, но выражение его глаз вызывало у хозяина дома такие же неприятные чувства, как жара и повязки.
— Девушка потеряла голову. Ей неоткуда было взять такие деньги при зарплате два фунта в неделю. Итак, она отправилась к молодому Доррансу. По-моему, у него есть квартира в Вест-Энде. Да. Так вот, он сказал, что ему очень жаль. Сказал, что его это не касается. Сказал, что если она настолько глупа, чтобы щеголять в чужих платьях, то ей следовало ожидать того, что случилось. Сказал, что, по его мнению, она просто хочет заставить его раскошелиться на повое платье.
Ник заерзал в кресле.
— У мальчика есть характер, — твердо и вместо с тем немного смущенно сказал он. — Как бы то ни было, ей следовало обратиться ко мне.
— Ах, без сомнения, он проявил завидную рассудительность. Но продолжаю. Мэдж Стерджес не нашла другой работы. Прошлой ночью она сунула голову в духовку газовой плиты.
— Вот так так! — пробормотал Ник. Теперь он был резок, бодр и серьезен. — Понято. Расследование. Это очень плохо. Вы имеете в виду, что при дознании имя Фрэнка может…
— Нет. Она не умерла. Благодаря расторопности ее квартирной хозяйки и больничного персонала она приходит в себя. А узнал я все эти подробности следующим образом: сегодня утром отдел уголовного розыска направил отчет.
Хедли встал. Он положил потухшую сигару в пепельницу, отряхнул брюки и взял со стола свой котелок. От жары, стоявшей в погруженной в полумрак комнате с закрытыми окнами, портьеры на которых трепетали, у него самого голова шла кругом. Заглушая шелест деревьев в саду, электрический вентилятор выводил свою пчелиную песню.
— Это все, что я хотел вам сказать, доктор Янг, — вежливо заключил Хедли. — Это дело не касается ни меня, ни полиции. Никакого расследования не будет: у нас и так слишком много дел, чтобы преследовать таких бедолаг за попытку самоубийства. Вам не о чем беспокоиться. Как вы сказали, мистер Дорранс не совершил ничего подсудного и, как опять-таки сказали вы, едва ли совершит. Молодой джентльмен умен, слишком умен. Но между нами, что вы сами об этом думаете?
Ник снова заерзал и помахал здоровой рукой.
— Я не хочу сказать, — продолжал Хедли, — что ему грозит смерть. Но считаю необходимым
