— А ты хотела от него слишком многого? Я заколебалась, прежде чем ответить.
— Иногда я думаю о нашей жизни в Аббатстве. Она похожа на сон. Она столь… нереальна. Мы живем в монастыре. Многие из живущих с нами прежде были монахами. Раньше они проводили богослужения тайно по ночам, а теперь делают это открыто, точно так же, как много лет назад. Как ты знаешь, дом аббата превращен в замок, похожий на этот. Но сохранились без изменений спальни монахов и трапезная. Я считаю, что многие из бывших монахов ведут себя так, как вели прежде. Мы живем в Аббатстве, которое и похоже и не похоже на Аббатство. Бруно — аббат с женой и семьей. С тех пор как умер король Эдуард, наша жизнь стала более спокойной. Иногда я думаю, что произойдет, когда умрет королева. Ведь Саймон Кейсман собирался предать нас как раз тогда, когда скончался король Эдуард. Как странно, он хотел донести на нас, а казнили его самого.
— Если бы у тебя было все хорошо, ты бы думала о радостях жизни. Ты несчастлива, Дамаск?
— Что такое счастье? Как часто человек может сказать: «Я абсолютно счастлив»?
— Но этого и не надо. Просто мы должны быть довольны своей жизнью.
— Со всей этой неопределенностью вокруг нас! Когда мы не знаем, что будет завтра? Когда одно неосторожное слово может погубить нас?
Я вздохнула:
— Я пережила арест отца. Моя мать потеряла двух мужей. По чистой случайности я не вдова сейчас. Мы живем в жестоком мире. Всегда ли так будет?
— Все изменится. Перемены неизбежны. Неожиданно я коснулась его руки:
— Руперт, будь осторожен. Не примыкай ни к тем, ни к другим, ибо откуда мы знаем, что будет безопаснее через неделю?
— Я не фанатик, Дамаск. Я иду по тихой, ровной дороге, как я надеюсь.
— Мне кажется, нам надо потанцевать, — сказала я. И пока мы танцевали, я поняла, что все это время он говорил мне о том, что любит меня сейчас так же, как любил в юности, и что бы ни случилось, он не переменится.
Когда его руки в танце коснулись меня, он сказал:
— Всегда помни, что бы ни случилось, я буду рядом.
И это было удивительно приятно услышать.
Лорд Калпертон с семьей гостил в замке несколько дней, и я стала замечать, что юный Эдуард все время находится рядом с Хани. Она была очень хороша. Сияющее лицо только подчеркивало ее красоту.
Я тревожилась за нее. Эннисы — именитая дворянская фамилия, и моя Хани с ее сомнительным происхождением может показаться им неподходящей парой. Это могло глубоко ранить ее.
Но все же мне было жаль, когда пришло время возвращаться домой. Вскоре в Аббатстве я получила приглашение посетить Греблесворт, поместье Эннисов в Хартфордшире, и взять с собой обеих девочек.
Кейт тоже была приглашена. Она с ликованием написала мне:
Госпожа Хани произвела большое впечатление на мастера Эдуарда. Не удивляюсь, она настоящая красавица и очаровательна. В ее великолепных глазах тлеет огонь страсти. Но в то же время должна сказать, что изумлена, ведь Эдуард — наследник Калпертона. Ну, посмотрим. Конечно, все знают, что Бруно тоже очень богат и что католики сейчас в почете. Интересно узнать, что из всего этого выйдете.
Хани пришла в восторг. Первый раз в жизни она оказалась в центре внимания. Ведь именно из-за нее мы получили приглашение. Кэтри тоже пригласили, но просто как члена семьи.
Следующие недели я провела с портнихой в заботах о нарядах для Хани. В платье для верховой езды и в маленькой шапочке с пером Хани выглядела просто великолепно.
Когда мы примеряли прелестное платье из парчи, я спросила ее:
— Ты счастлива, Хани?
Она бросилась мне на шею и чуть не задушила меня в объятиях:
— Все, что я получила и еще получу, все это только благодаря тебе!
Я была глубоко тронута и ответила:
— Что бы ни случилось, ты и я всегда будем любить друг друга.
Вечером накануне отъезда в Греблесворт я зашла к ней в комнату посоветоваться насчет лент для волос, но ее там не было.
Я встревожилась и пошла к Кэтрин спросить, не видела ли она Хани. Кэтрин сидела в кресле и с унылым видом изучала сборник молитв на латыни. Она очень обрадовалась, что может его отложить.
— Где Хани? — спросила я.
— Я видела, как она уходила полтора часа назад.
— Она сказала, куда идет?
— Нет, но она часто ходит в ту сторону.
— Куда?
— В лес, я думаю.
— Мне не нравится, что она пошла туда одна. В округе есть грабители.
— Они не посмеют причинить вред никому из Аббатства, мама. Они побоятся того, что может сделать с ними мой отец. — Когда она произносила это, улыбка тронула ее губы. — Как хорошо иметь отца — святого.
Я быстро отвернулась. Я часто спрашивала себя, не ревную ли я Кэтрин к Бруно.
От Кэтрин я вернулась в комнату Хани и в беспокойстве ждала се возвращения.
— Хани! — воскликнула я. — Где ты была?
— Я ходила навестить мою бабушку.
— Матушку Солтер?
— Я зову ее бабушкой. Но на самом деле она моя прабабушка, ты ведь знаешь.
Я вспомнила, как Хани убежала от меня, потому что считала, что Кэтрин я люблю больше, чем ее.
— Я всегда хожу к бабушке, когда случается что-нибудь важное. Она хочет, чтобы я приходила.
— Случилось что-нибудь важное?
— Разве не важное событие — приглашение в Греблесворт?
— Возможно, Хани.
— Это важно. Я знаю.
— Хани, мое дорогое дитя, ты счастлива… от того, что они тебя пригласили?
— Так счастлива, как никогда и не надеялась быть, — ответила Хани.
Лорд Калпертон тепло принял нас. Он уже несколько лет был вдов, и мне было ясно, что огромному поместью не хватает хозяйки. Они были семьей добродетельных католиков, и, как сказала Кейт, «немного не от мира сего», но от этого они нравились мне ничуть не меньше.
Мне показалось, что лорд Калпертон, как большинство мужчин, немного влюблен в Кейт. Возможно, это одна из причин, почему он так тепло относился к нашему семейству.
Гостей было немного. Царила непринужденная атмосфера. Мы ездили верхом по окрестностям, немного танцевали, играли в карты. Иногда давались обеды, на которые приглашалась местная знать. Кэри искал общества хорошенькой Мэри, Хани проводила время с Эдуардом. Кэтрин и Томас, младший сын в семье, играли в игры. Всем было очень весело.
Кейт забавляло, что дружба между Эдуардом и Хани быстро крепнет.
Она шептала мне:
— Я считаю, что Калпертон так очарован нами, что попросит совсем небольшое приданое за Хани.
— Ты действительно думаешь, что Хани сделают предложение?
Кейт посмеивалась надо мной:
— Как ты взволнована! Ну, Дамаск, я удивлена, ты просто настоящая мать, подыскивающая хорошую партию.
— Я хочу, чтобы Хани была счастлива. Она увлечена Эдуардом…
— А он — ею.
— Ах, — воскликнула я, — уверена, что Хани будет очень счастлива. Она всегда считала, что значит для меня меньше, чем Кэтрин. Бог знает, сколько усилий я приложила, чтобы убедить ее в обратном. Но если
