Насколько тяжело он ранен?
— Ну, бывает и хуже.
— И лучше, — добавила мама.
Врач кивнул;
— Внутренние повреждения. Пуля, к счастью, не задела легкие. Однако мы должны быть очень внимательны к майору. Повреждена правая нога.
Но это пустяки по сравнению с остальным.
— Понимаю. Его жизнь в опасности?
Врач покачал головой:
— У него прекрасные шансы на выздоровление. у майора сильный организм… он в прекрасной форме. Я бы сказал, что у него хорошие шансы стать таким, как и прежде, но это требует времени.
— Мы с дочерью подумали, что Марчлэндз был бы подходящим местом для его выздоровления.
Нас интересует, возможно ли, чтобы майор попал к нам.
— В данный момент я не могу разрешить перевозить его. Майору Мерривэлу предстоит длительное лечение. В дальнейшем, если его состояние улучшится, я не буду возражать против этого. Ему потребуется время для полного выздоровления, а пребывание среди друзей пойдет ему на пользу.
Да, я считаю, что в свое время его вполне можно перевезти в Марчлэндз.
— Он в самом деле вне опасности? — спросила я.
— Не в большей опасности, чем большинство.
Никогда не знаешь, как все может обернуться. Вам ведь это известно, мисс Гринхэм… Но я повторю, что у него отличные шансы на выздоровление.
— Это хорошие новости, — сказала мама. — Когда, по вашему мнению, мы могли бы увидеть майора в Марчлэндзе?
Врач с задумчивым видом поджал губы:
— Ну, я сказал бы, самое меньшее через пару месяцев.
— Хорошо, мы с нетерпением будем ждать его в Марчлэндзе. Вы дадите нам знать, когда его можно будет доставить туда, не опасаясь причинить ему вред?
— Конечно, я сделаю это.
— А пока мы будем его навещать. Мы специально для этого приехали сегодня в Лондон.
— Я слышал, что работа в Марчлэндзе доставляет вам много хлопот?
— Да, мы все время очень заняты.
— У нас поток раненых после дарданелльской катастрофы. К тому же к нам постоянно поступает их огромное количество из Франции.
— Будем надеяться, что все это скоро кончится.
— Солидарен с вами, миссис Гринхэм.
Он пожал нам руки и повторил свое обещание известить нас, когда Маркуса можно будет перевозить, и мы ушли из госпиталя обнадеженными.
Мы повидали Маркуса Мерривэла. Он был ранен, но не настолько серьезно, чтобы отсутствовали шансы на выздоровление. Мы надеялись, что через некоторое время он приедет в Марчлэндз.
Я возвращалась в Марчлэндз в приподнятом настроении. Я поняла, что чувствую себя счастливее, чем когда-либо с тех пор, как началась эта злосчастная дарданелльская операция. Я очень много думала о Маркусе и всякий раз при упоминании о Галлиполи испытывала леденящий страх. Теперь это кончилось. Он ранен, но остался в живых, и его неукротимый нрав поможет ему выздороветь.
Пройдет время, и мы будем ухаживать за ним в Марчлэндзе.
Мама понимала и разделяла мои чувства.
— Он такой обаятельный человек! — сказала она. — Он поправляется быстрее, чем большинство раненых. С тех пор как мы открыли госпиталь, я заметила, что оптимизм — одно из лучших лекарств, помогающих при выздоровлении.
Андрэ с нетерпением ждала известий о Маркусе, но я видела, что ей хотелось вернуться в Марчлэндз к Эдварду. Она не любила оставлять его даже на день.
Примерно через неделю после нашей поездки в Лондон ночью меня разбудил взрыв. Я тут же вспомнила цеппелин, бомбивший коттеджи около «Соснового Бора».
Цеппелины были громоздкими и служили хорошей целью, но они представляли собой и огромную опасность.
Я вскочила с кровати, надела пеньюар, туфли, выбежала из комнаты и сразу же услышала мамин голос.
— Люсинда, с тобой все в порядке? Чарльз?..
Чарльз уже стоял в коридоре. Там находились еще несколько слуг и мисс Каррутерс.
— Я уверена, что это разорвалась бомба, — сказала она. — И, должно быть, где-то довольно близко.
Появилась миссис Грей, кухарка.
— Что это было, как вы считаете, миссис Грей? — спросила мама.
— По звуку похоже на взрыв бомбы, миссис Гринхэм.
Мы все собрались в холле, где к нам присоединилось несколько сестер милосердия.
— Который час? — спросила мама.
— Недавно пробило полночь, — ответил кто-то.
— Вы считаете, что это воздушный налет?
— Очень похоже.
— Я больше не слышу взрывов. Думаете, цеппелины вернутся?
— Возможно.
Миссис Грей предположила, что маме, мне и Чарльзу не повредила бы чашка чая, и, если бы мы прошли в гостиную, она бы прислала нам чай туда. Остальные могут выпить его в кухне.
Мама решила, что это неплохая идея. Сейчас было тихо, а утром мы услышим все подробности.
— Мы должны быть готовы к любой неожиданности, — сказал мисс Каррутерс. — Надо надеяться, что они ничего не сбросят на госпиталь.
— Они могут сбросить бомбу куда угодно, — сказала мама. — Чарльз, отойди от окна. Никогда не знаешь…
Чарльз нехотя отошел.
— Мне бы хотелось стать пилотом, — промолви. он. — Только представь себе, что ты в небе!
— Ты не собираешься сбрасывать бомбы на людей, надеюсь? — спросила я.
— О, я бы не стал делать этого.
— Очень благородно с твоей стороны, — съехидничала я.
— Я собираюсь вступить в королевскую авиацию.
Никто не удивился. Чарльз выбирал себе новую опасную профессию каждые несколько недель.
В эту ночь больше ничего не произошло, но утром мы удивились, узнав, что никакого цеппелина не было. Мы слышали взрыв, произошедший в Милтон Прайори.
Об этом нам сообщил почтальон. Когда он принес почту, его увидел Дженер, наш лакей, и счел его рассказ настолько интересным, что привел его в столовую, где мы завтракали.
— Думаю, вас заинтересует то, что может рассказать почтальон, миссис Гринхэм, — сказал он. — Это насчет того взрыва ночью.
— Да, мэм, — сказал почтальон. — Это случилось в старом Милтон Прайори… Теперь его уже не продашь. Похоже, он разрушен… полностью.
— Как это могло случиться? — спросила мама.
— Ну, это загадка. Возможно, газ. Вы знаете, что может случиться из-за него. Как бы то ни было, Милтон Прайори пришел конец.
— Как странно! — промолвила мисс Каррутерс. — Интересно, в чем же дело?
— В свое время мы это узнаем, — ответила мама.
Когда я увиделась с Андрэ, она сказала:
