Даррелл, которому было поручено наблюдать за мной, увел меня в соседнюю комнату. Сейчас он без колебания убил бы меня на месте, если бы ему разрешили это сделать.
Он был уже далеко не молод, ему было лет под пятьдесят. У него было лицо фанатика, и нетрудно было представить, что этот человек ради внушенной ему идеи может пойти на любые жертвы. Он был совсем не похож на Хессенфилда, который, судя по всему, мог радоваться жизни, каким бы серьезным делом ни занимался. Хессенфилд был лет на двадцать моложе его. Думаю, ему было около тридцати, хотя, как и Бо, он не выглядел на свой возраст. Я почему-то постоянно сравнивала его с Бо…
Врач ушел, и Хессенфилд появился в дверях нашей комнаты он улыбался.
— С ним все в порядке, — сказал он. — Он потерял слишком много крови. Пойми, Даррелл, юная леди оказалась полезным членом нашей компании. Возможно, она еще как-нибудь послужит нам, кто знает? От общения с женщиной всегда бывает польза.
Даррелл подошел к нему вплотную и процедил сквозь зубы:
— Ты что, не понимаешь, что ее все время нужно сторожить?
— Я приму эту заботу на себя, она будет мне только в удовольствие! Но что значит все время? Мы здесь на пару дней.
— А может, и на неделю…
— Ну нет, три дня, самое большее.
— Если повезет с погодой, — заметил Даррелл.
Я догадалась, что они остановились здесь, чтобы подождать корабль, который увезет их во Францию. Мои наблюдения начали складываться в единую картину.
Хессенфилд и Даррелл ушли, и охранять меня явился Джеймс, юноша лет восемнадцати, очень серьезный на вид. Я поняла, что он готов отдать жизнь за дело, которому взялся служить.
Теперь я в большей или меньшей степени знала их всех. Хессенфилд, Даррелл, Джеймс, Шоу и Карстерс. Все они были благородного происхождения и, возможно, какое-то время состояли при дворе. Хессенфилд явно был среди них главным, к счастью для меня. Можно не сомневаться в том, что, если бы на его месте был Даррелл, я бы уже давно распростилась с жизнью. Даррелл был убежден, что я им помеха, и это было понятно. Но я все же оказалась полезной в уходе за генералом, а жизнь генерала была для них важней их собственных, иначе они не стали бы так рисковать, спасая его.
Я жила, будто во сне. Мне было странно сознавать, что я нахожусь в незнакомом доме, который выглядел так, словно за несколько минут до нашего прибытия в нем еще находились обитатели, а затем он таинственным образом опустел. В подвале остались запасы ветчины, говядины и баранины, а кладовая на кухне была забита пирожками и булочками. Очевидно, нас здесь ждали. Я оказалась в центре авантюрных событий, и над моей головой повис «дамоклов меч», ибо меня терпели из милости. Один неверный шаг — и мне конец. Мне разрешили жить только потому, что у человека по имени Хессенфилд были на меня какие- то виды. Я столкнулась с опасным заговором и стала его невольной соучастницей.
Я не нуждалась в объяснении того, что происходило. Я все поняла. Они были якобитами. Генерал Лангдон пытался поднять войска на мятеж в пользу короля Якова, но был схвачен, заключен в тюрьму и приговорен к смерти. Несколько отважных сообщников, возглавляемых Хессенфилдом, устроили ему побег из тюрьмы и теперь пытались вывезти из страны. Вот почему они находились сейчас в этом доме: они ждали прибытия корабля, который должен был перевезти их через пролив во Францию. Им предстояло встретиться в Сен-Жермене с королем Яковом.
Мне удалось узнать о них много, хотя я и не задавала никаких вопросов, и это говорило о том, насколько они уязвимы. Стоило мне сбежать и забить тревогу, прежде чем они успели бы покинуть страну, как им всем грозила бы виселица или казнь на плахе.
Неудивительно, что им казалось самым разумным немедленно убить меня и закопать труп в каком-нибудь диком месте, так, чтобы мое исчезновение навсегда осталось бы тайной для всех. Эта мысль заставила меня вспомнить о Бо: а не случилось ли и с ним что-нибудь подобное?
Сгустились сумерки. Мы все направились в столовую поужинать. Дверь закрыли на засов, чтобы никто не мог неожиданно войти в комнату.
Я села за стол и тем самым прервала разговор, который они начали. Даррелл опасался сболтнуть лишнее в моем присутствии.
Все ели с аппетитом и выпивали за здоровье короля. Оставалось только гадать, какого короля они имели в виду?
Хессенфилд сказал:
— Надо пораньше лечь спать: наши спасители могут прибыть рано утром.
— Я молю Бога, отозвался на его слова Даррелл, — чтобы мы отчалили отсюда завтра, хотя бы в такое же позднее время — Надеюсь, Всевышний услышит твои молитвы, — проговорил Хессенфилд.
Даррелл в упор посмотрел на меня.
— Можешь оставить ее на мое попечение, — обронил Хессенфилд, и я увидела, как Даррелл ухмыльнулся Хессенфилд взял меня за руку Я сказала:
— Я останусь здесь. Я никуда не уйду, клянусь вам.
— Нет уж! — возразил Хессенфилд. — Я буду чувствовать себя спокойней, если вы, леди, будете рядом со мной.
На лице у Даррелла снова появилась та же ухмылка.
Хессенфилд раскланялся с сидевшими за столом и, продолжая держать меня за руку, увел из столовой. Мы поднялись наверх и вошли в комнату, которую он выбрал для себя. Это была спальня с большой кроватью под балдахином из зеленого бархата.
Он закрыл дверь и повернулся ко мне.
— Наконец-то мы одни, — сказал он. — Мне очень жаль, мисс Мэйн, что вам приходится быть нашей пленницей, но мы должны воспользоваться обстоятельствами наилучшим образом.
— Обстоятельствами всегда следует пользоваться наилучшим образом, — пробормотала я.
— А вы сообразительны, я это заметил… Но иногда ведете себя неразумно, как, например, сегодня утром, когда пытались узнать о делах, которые вас не касаются.
— Я не собираюсь выведывать никаких секретов. Позвольте заверить вас, что меня не интересуют ваши заговоры — Интересуют они вас или нет, но вы оказались соучастницей одного из них.
Хессенфилд снял с себя камзол и стал расстегивать жилет — Я думаю, в этой постели вы будете чувствовать себя намного уютней, чем в той, которой пользовались минувшей ночью. Мне было так жаль вас. Вы, наверно, не сомкнули глаз?
Я подошла к нему и взяла за локоть.
— Отпусти меня! — попросила я. — Разве ты не понимаешь, чем это чревато для тебя? Ведь моя родня не допустит, чтобы меня похитили таким вот образом.
— Дорогая моя Карлотта, — сказал он. — Можно я буду называть тебя так? Карлотта, дорогая, тебя никто не найдет. Ты рано утром покинула гостиницу, села на лошадь и должна была проехать мили полторы по дороге, чтобы встретиться со своими слугами. В такую рань на дороге никого не было, и на тебя напал разбойник. Ты пыталась сопротивляться, но он убил тебя, а труп спрятал в лесу. Не правда ли, достаточно правдоподобное объяснение твоего исчезновения «? Ему поверить гораздо легче, чем россказням о том, будто бы тебя захватила банда головорезов, которые почему-то решили не убивать тебя.
— Тебе нравится шутить в таком духе»?
— Мне нравится быть с тобой. Он крепко обнял меня, и я почувствовала себя совсем беззащитной.
— Как я понимаю, таким способом ты хочешь показать свою силу?
— Этого не требуется. Зачем доказывать очевидное?.. Просто я хочу тебя.
— Мне жаль, но я не могу ответить взаимностью.
— Уверяю тебя, ты изменишь свое мнение обо мне.
— Значит, ты сохранил мне жизнь ради этого?
— А почему бы и нет? Это достаточно веский ДОВОД.
— Ты… порочный тип!
— Но ведь и ты, Карлотта, отнюдь не монахиня…
— Ты про меня что-то знаешь?..
