— Разумеется. Только, прошу вас, больше не заговаривайте со мной в той же манере.
Он решительно покачал головой;
— А теперь выпьем еще по кружке за наше примирение?
— Благодарю, мне уже достаточно.
— Хотя бы глоток, иначе я не поверю в то, что вы меня простили.
Принесли сидра, и мы подняли свои кружки.
— Итак, мы, снова друзья, — произнес Жан-Паскаль. — Давайте поговорим про Хай-Тор. Когда Стеннинги уедут, я покажу вам все, что только вы пожелаете увидеть.
— Благодарю вас. Именно этого мы и хотим.
Мы поговорили про Хай-Тор, а затем он рассказал мне о королевском дворе в Чизлхерсте, о представителях французской аристократии, время от времени посещавших там императрицу. Он умел быть очень забавным и владел даром подражания, что выглядело особенно любопытно, когда он брался передразнивать своих церемонных соотечественников.
Я много смеялась, и он остался доволен. Я никак не могла понять, что заставило его так разговаривать со мной вначале. Тем не менее, кажется, я добилась того, что он осознал свою ошибку.
В конце концов, день оказался неплохим.
Стеннинги покинули Хай-Тор. В четверг утром Жан-Паскаль прислал мне письмо.
Он сообщал, что пригласил мистера Пенкаррона приехать в три часа дня для выяснения некоторых вопросов. Не хочу ли я заехать и присоединиться к ним.
Я передала с посыльным, что приеду с удовольствием. Девочки присутствовали при этом и пожелали выяснить, в чем дело.
— Это от месье Бурдона, — сказала я.
— Из Хай-Тора? — спросила Белинда.
— Да.
— Ты поедешь туда сегодня?
— Да.
— Я тоже хочу, — сказала Люси.
— Возможно, как-нибудь в другой раз. Если мы купим этот дом, вы станете часто бывать там. Будет очень интересно заниматься делами по дому.
— Здорово, — согласилась Люси.
Мне хотелось поскорее отправиться туда, и после полудня я выехала в Хай-Тор.
Когда я приехала туда, нигде не было видно конюхов, поэтому я сама отвела лошадей на конюшню, подошла к дому и позвонила. Звон колокольчика в пустом помещении казался особенно громким. Дверь открыл Жан-Паскаль.
— Очень рад видеть вас, — сказал он.
— Мистер Пенкаррон здесь?
— Нет еще. Входите же.
Мы прошли в холл.
— Без мебели здесь гораздо просторнее, — сказала я.
— Так вам будет легче прикинуть, куда ставить свою мебель.
— А этот стол? — спросила я. — Вы увезете его или продадите? Или он входит в стоимость дома?
— Посмотрим. Здесь есть еще кое-какая мебель.
Посмотрите и решите, что хотите оставить. Может быть, посмотрим сейчас?
— На какое время вы договорились с мистером Пенкарроном?
— Он не знал точно. Он сказал, что все будет Зависеть от того, как сложатся дела в шахте. — Заметив мой озабоченный взгляд, Жан-Паскаль подошел к двери и распахнул ее. — Я оставлю ее открытой, так что он сможет войти. Давайте поднимемся на второй этаж, и я покажу вам вазу.
На лестничной площадке мы остановились, чтобы осмотреть вазу:
— Весьма хороша, не правда ли?
— Да, ваза чудесная.
Мы прошли в галерею.
— Вам придется собирать картины, — сказал он.
— Я надеюсь, бабушка с дедушкой передадут нам что-нибудь из семейных портретов. Их в доме полным-полно.
— Вы будете основателями новой династии.
Я засмеялась. Он повел меня вверх по лестнице и открыл дверь какой-то комнаты. На окнах висели портьеры, а в центре комнаты стояла огромная кровать с пологом на четырех столбиках.
— Фамильная вещь Бурдонов, — сказал он.
— Она великолепна.
— Бархат на пологе несколько вытерся за все эти годы.
— Вероятно, вы вывезете эту кровать?
— Я уверен, что мать не захочет расстаться с ней.
Он сел на кровать и схватил меня за руку так неожиданно и уверенно, что, не успев понять, в чем дело, я очутилась рядом с ним. Должно быть, я выглядела встревоженной, потому что он спросил:
— Вас что-то смущает?
— Нет, — солгала я. — А что должно смущать?
— Вы находитесь в этом доме наедине с мужчиной, у которого репутация грешника. Да он и сам не делает из этого тайны, правда?
Я попыталась встать, но Жан-Паскаль удержал меня.
— Иногда вы ведете себя как дурочка, Ребекка, — сказал он. — И все же я обожаю вас.
— В любой момент может явиться мистер Пенкаррон. Вам не кажется, что вы ведете себя странно?
Однажды вы уже извинялись за свое бесцеремонное поведение и я приняла ваши извинения.
— Я не очень люблю извиняться.
— Никто не любит, но иногда это бывает необходимо. Прошу вас, прекратите ваши глупые выходки.
В ответ он крепче сжал мои руки и притянул к себе.
Склонившись надо мной, он поцеловал меня в губы.
Теперь мне и в самом деле стало страшно. Я пыталась освободиться, но он был сильнее меня.
— Пора прекратить быть столь невинным существом, Ребекка, — сказал он.
— Вы… вы — чудовище!
— Да, несомненно, а как же иначе? В тот раз, когда вы так рассердились, я говорил совершенно серьезно. Настало время получить урок.
— Я не нуждаюсь в ваших уроках.
— Вот в этом вы ошибаетесь. Вы нуждаетесь в уроках человека обаятельного, практичного и понимающего, вроде Жан-Паскаля Бурдона.
— Мне кажется, вы ведете себя нелепо.
— Вам и должно так казаться. Вы слишком скованы условностями. Не цепляйтесь за них, Ребекка.
Первый раз в жизни сделайте то, чего вы хотите… то, что подсказывает вам инстинкт.
— Инстинкт подсказывает мне влепить вам пощечину.
— Попробуйте, — предложил он, крепче сжимая мои руки.
— Вы соображаете, что вы делаете?
— Вы прекрасно понимаете, что я делаю.
— Боюсь, что не понимаю.
— В таком случае, вы мыслите не слишком четко.
Я уже объяснил, в чем вы нуждаетесь. Вам нужно поднабраться опыта, хоть немного пожить
