Я продолжала настаивать:
— Ты обязательно поправишься. Как же я смогу жить без тебя? Ведь нас всегда было двое…
— Знаешь, иногда лучше остаться одной. Я счастлива оттого, что мы сейчас вместе с тобой… и что мы понимаем друг друга. Я была такой глупой. Когда я узнала про вас с Ричардом, то решила, что ты хочешь убить меня. Вот за это я и заслуживаю смерти.
— Никогда в жизни не слышала подобных глупостей. Ричард любит тебя. Я уезжаю отсюда… Я собираюсь оставить тебя счастливой. У тебя теперь есть крохотный сыночек, а у меня — мои дети.
— У нас обеих дети от него, Берсаба. Видно, так и должно было случиться. Ну конечно, мы с тобой должны были полюбить одного и того же человека. Ведь мы — это единое целое. Я счастлива, Берсаба, что ты остаешься жить и что в моем уходе есть какой-то смысл.
Я пыталась спорить с сестрой, поскольку мне было невыносимо слушать ее. Я проклинала себя за все случившееся и находила мало утешения в том, что она не проклинает меня.
Я просидела возле нее всю ночь, а на рассвете она умерла.
Еще никогда в жизни мне не было так одиноко.
ЗА МОРЕ
Еще три месяца я оставалась в Фар-Фламстеде, пока не решила, что юный Ричард достаточно окреп для путешествия. И тогда я отправилась в Тристан Прайори, взяв своих детей, сына Анжелет и Феб с ее ребенком.
Путешествовать в такие времена опасно, но мы рассчитывали на то, что вряд ли та или иная сторона решится напасть на двух женщин с кучей детишек. Мы взяли для сопровождения двух пареньков с конюшни, которые были слишком молоды для того, чтобы служить в армии, и двинулись в дорогу.
Дорога заняла не одну неделю, так как нам не раз приходилось избирать кружной путь. Многих известных нам постоялых дворов больше не существовало. Иногда нам приходилось ночевать в разоренных и брошенных строениях, почти не защищавших от ночного холода. Но уже наступил май, погода стояла хорошая, чувствовалось дыхание весны, и даже настроение менялось, когда из камышей доносились трели дроздовых камышовок, крики чибисов и славок. Кусты боярышника были усеяны набухшими почками и распускающимися цветами, и, вдыхая их запах, я воспринимала все окружающее как обещание: наша жизнь еще будет украшена цветами.
Нам не удалось послать родителям весточку о предстоящем приезде, и мне никогда не забыть момент нашего въезда во двор усадьбы. Во всем доме поднялся крик, раздался топот ног. Первыми выбежали отец с матерью и стали обнимать меня и детей. А затем наступил страшный момент: они стали искать взглядом Анжелет.
Рассказывать им обо всем случившемся было, конечно, ужасно. Я боялась, что мать не переживет этого. В глубине души я всегда была уверена в том, что Анжелет она любит чуть больше, чем меня, но только потому, что идеальная мать инстинктивно чувствует, кто из детей слабее и больше нуждается в ее заботе.
Я сделала знак Феб, и она передала на руки моей матери маленького Дикона. Мне показалось, что это несколько смягчило ее боль.
С этого момента ребенок стал принадлежать ей. Она заявила, что малыш — копия ее любимой Анжелет, и она намерена сама кормить его, прогуливать, растить сильным и здоровым.
Итак, я вернулась в Тристан Прайори.
Дальнейшие события общеизвестны.
Последовало поражение при Нейзби, где король потерял половину своей армии.
До Корнуолла новости добирались не слишком быстро, но мы, несмотря на наши роялистские настроения, понимали: король проиграл. Парламент потребовал контроля над милицией и армией и введения в стране пресвитерианского вероисповедания, а когда король отказал парламенту, ему пришлось бежать на остров Уайт. В конце концов он был схвачен в Кэрисбруке и доставлен в Лондон.
Затем настал мрачный январский день 1649 года, когда наш король был казнен на эшафоте перед Банкет-хаусом в Уайтхолле.
— Теперь уже ничто не останется таким, как прежде, — сказал отец.
Действительно, изменилось все. Одеваться мы должны были угрюмо-пристойно; церковь должны были посещать регулярно; во всем стало необходимо подчиняться установленным стандартам.
Дедушка Касвеллин, к тому времени ставший древним стариком, столь бурно изливал свою ярость по поводу всего происходящего, что его поразил апоплексический удар, повлекший за собой смерть. Так что жизнь в замке Пейлинг тоже очень изменилась. Девушки повыходили замуж, но Бастиан оставался холостяком.
Узнав о моем возвращении, он начал регулярно посещать наш дом. Трижды он делал мне предложение. Всякий раз я отказывала ему, но уже не исключала возможность того, что рано или поздно соглашусь.
Мать очень хотела бы этого. Она была убеждена, что детям необходим отец. Мир стал выглядеть по-иному, весьма неприглядно, и семья может в таких условиях стать единственной отрадой. Я знала, что Тристан всегда будет моим родным домом, но подозревала, что мать втайне надеется на то, что в один прекрасный день я стану хозяйкой замка Пейлинг.
Конечно, она скучала бы без меня. Мы с ней привыкли сидеть по вечерам, вспоминая дни, когда мы с Анжелет были детьми.
— Ты настолько на нее похожа, — говорила мать, — что временами мне кажется, будто она продолжает жить в тебе.
За Феб начал ухаживать Джим Стэллик, работавший на конюшне. Она вышла за него замуж, но продолжала служить у меня, чему я была чрезвычайно рада.
Прошел год со дня смерти короля. Война не совсем утихла, поскольку новый король, Карл II, перебрался с континента в Шотландию и попытался водрузить свой штандарт. Но Кромвель был слишком силен, и у роялистов было мало надежд.
Я гуляла в саду, когда мне сообщили о прибытии незнакомца, желавшего повидаться со мной. Один из слуг проводил его в сад. Я мгновенно узнала его.
Ричард!
Он постарел. Сколько же лет прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз? Шесть… нет, семь трудных лет — поиски временных убежищ, тайные сходки, бегство от преследователей…
Он взял меня за руки и взглянул мне в глаза.
— Я приехал в Фламстед, — сказал он. — Там мне сообщили, что ты теперь здесь.
— С тобой все в порядке? Ты выглядишь изможденным.
— Я проделал долгий путь.
— Тогда тебе надо зайти в дом и отдохнуть.
— Это небезопасно — предоставлять кров скрывающемуся роялисту.
— Здесь ты всегда можешь найти убежище. Он покачал головой:
— Я не могу ставить под удар тебя и твою семью. А новости у меня плохие. Король потерпел поражение и был вынужден бежать из страны. Мы все должны бежать… и вести подготовку к возвращению в Англию. Мы не успокоимся, пока Карл II не сядет на трон. Я собираюсь уехать за море и готовить наступление этого дня.
— Пойдем в дом. Тебе нужно поесть и отдохнуть.
— Если мне что-то и нужно, так это судно, на котором можно добраться до Франции.
— Неужели ты пришел для того, чтобы вновь уйти?
— Я пришел для того, чтобы видеть тебя.
— Тебе рассказали о том, что произошло в Фар-Фламстеде? Он кивнул.
— Твой прекрасный дом… — сказала я.
— Но ты была в безопасности. Я пришел к тебе с просьбой. Возможно, я собираюсь просить
