— Как странно вы рассуждаете, Берсаба. Совсем не так…
— Не как пуританка? Так я и не пуританка. Я думаю, вы хотите меня так, как мужчина хочет женщину, и именно по этой причине предлагаете мне вступить в брак. Я всего лишь хочу услышать это от вас.
Он подошел ближе.
— Вы околдовали меня, — сказал он. — Я вынужден признаться в том, что именно так и хочу вас. Я могу быть счастлив только с вами. Но вы не дали мне ответа, Берсаба. Вы согласны выйти за меня замуж?
— Нет, — сказала я, ощущая нечто вроде триумфа, поскольку мне удалось заставить его признаться, что и у него есть плотские желания. Но тут же голос взяла другая сторона моей натуры, и я почувствовала сострадание к нему. — Я могу выйти замуж лишь за человека, которого я люблю… люблю как любовника. Я не делаю тайны из своих требований. Я не испытываю к вам любви такого рода, хотя уважаю вас и ценю как друга.
— Берсаба, вы не хотите обдумать решение?
— Это бесполезно.
— Я полагаю, они увезут вас в Лондон, а там начнутся балы и банкеты…
— И роскошь, — добавила я.
— И там вы найдете себе богатого жениха.
— Я уже сказала вам, Люк, что не ищу богатея. Он отвернулся, и я взяла его за руку.
— Простите, — сказала я, — но если бы вы на самом деле знали меня, вы перестали бы восхищаться мной. Да, вы хотите меня, я это понимаю, но вы не будете счастливы со мной. Вас будет мучить совесть. Вы найдете со мной слишком много удовольствий. Вы — пуританин… Я не знаю, кто я, но уж точно не пуританка. Вы найдете себе более подходящую жену, Люк, и тогда возблагодарите Бога и меня за этот день.
— Вы слишком не похожи на всех остальных, — сказал он.
— Именно поэтому вам и следует избегать меня. Вы меня не знаете. Я не такая, как вы. Постарайтесь не расстраиваться. Я по-прежнему буду приезжать к вам и вашей сестре в гости, и мы останемся друзьями. Мы будем разговаривать. Мы будем вести словесные битвы и получать от этого наслаждение. Идите, Люк, и не падайте духом. Это к лучшему, я знаю.
Покинув его, я вбежала в дом.
На следующий день вернулся Ричард. Услышав шум, я спустилась во внутренний двор, чтобы посмотреть, кто приехал. Он как раз спешивался, а конюх держал коня.
Увидев Ричарда, я забыла о правилах приличия и бросилась к нему с протянутыми руками. Он поймал их и несколько секунд крепко сжимал, умоляюще, как мне показалось, глядя мне в глаза. Меня охватила радость: в этот момент я поверила, что он обо всем знает.
— Берсаба, — произнес он, и даже голос его прозвучал так, как звучит голос влюбленного, произносящего имя любимой. Но почти сразу же он вновь стал хладнокровным и сдержанным — таким, каким я его знала:
— А где Анжелет?
В этот момент она тоже вышла во двор. Он взял ее за руки так же, как брал меня, и поцеловал в щеку.
— С вами все в порядке?
— О да, Ричард. А с вами? Вы надолго приехали? Беспорядки уже кончились?
— Как обычно, мне трудно сказать, надолго ли я приехал. А что касается беспорядков, то они не только не прекращаются, но с каждым днем все ширятся.
Он погладил ее руки и, обернувшись, взглянул на меня. Я подошла, он взял меня за руку, и вот так втроем мы вошли в холл.
Я убеждала себя в том, что должна скрывать безумное возбуждение, охватившее меня, должна его подавить Мне нельзя забывать, что Ричард — муж моей сестры.
Ужинали мы, как обычно, в малой гостиной. С Анжелет он обращался почти с нежностью.
— Вы уверены в том, что хорошо чувствуете себя? — спросил он. — Выглядите вы слегка утомленной.
— Она плохо спала, — подсказала я.
Ричард выразил озабоченность по этому поводу, и Анжелет пробормотала, что с ней все в порядке.
За столом мы много говорили о происходящем в стране. Собрался новый парламент, и хотя многие из его членов участвовали в заседаниях в прошлом апреле, известных как Короткий парламент, но там появились и новые люди.
— Они решили покончить со всеми причинами недовольств, вырвав их с корнями, — сообщил Ричард. — Это не предвещает ничего хорошего для таких людей, как Уэнтворт, граф Страффорд, и архиепископ Лод.
Как обычно, говоря на эти темы, он обращался в основном ко мне. После обеда он сказал, что должен поработать, и удалился в библиотеку.
Я ушла к себе в комнату. Анжелет была в Синей комнате. Я была взволнована, а она — полна страха. Думаю, она сама взлелеяла в себе это чувство отвращения к супружескому ложу, раздув его до ненормальных размеров. Она восхищалась своим мужем, считала его несравненным; она гордилась тем, что является его женой; она была бы совершенно счастлива в этом браке, если бы не необходимость выполнять свои супружеские обязанности в постели.
Конечно, если бы она отказалась провести с ним сегодняшнюю ночь, это было бы неестественно — ведь его так долго не было дома.
— В чем дело, Анжелет? — спросила я, заранее зная ее ответ.
— Не знаю. По-моему, у меня опять начинает болеть зуб.
Сестра жалобно смотрела на меня, заставляя вспомнить дни детства, когда она боялась в темноте пойти в какую-нибудь часть нашего дома и искала этому всевозможные оправдания.
Она не хочет его, думала я. Она его боится. То, к чему я стремлюсь, вызывает у нее страх. С детства я слыла изобретательной, и сейчас она, как и прежде, просила меня найти для нее выход из положения.
Мое сердце бешено колотилось, когда я произнесла:
— Тебе нужно принять снадобье миссис Черри.
— Я становлюсь от него сонливой.
— Для этого его и пьют.
— Ричард только что приехал.
— Он поймет.
На лице Анжелет появилось облегчение, и она с обожанием взглянула на меня. Я вновь стала сестрой, на которую можно положиться.
— Я дам тебе лекарство, — быстро сказала я, — потом уложу тебя в постель, спущусь в библиотеку и все объясню ему. К завтрашнему дню ты будешь в полном порядке. Он поймет.
— Ты думаешь, Берсаба…
Когда я отмеряла дозу лекарства, руки у меня дрожали.
Я помогла сестре лечь и посидела рядом, ожидая, когда она уснет. Ждать пришлось недолго. Во сне Анжелет выглядела счастливой и довольной, что немножко успокоило мою совесть.
Нужно было пойти и поговорить с ним. Сознаться в том, что я совершила, и начать собираться домой. Я хотела объяснить Ричарду, что ей нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что она считает неприятным. Я знала: он поймет меня, если я ему все объясню.
Я отправилась в библиотеку. Ричарда там не было.
Значит, я найду его в спальне. А может быть, он уже пошел в комнату к Анжелет, чтобы взглянуть на нее; может быть, он пытается разбудить ее, спящую наркотическим сном. Я пообещала сестре все ему объяснить и сделаю это, но объяснять придется больше, чем она предполагает; значит, завтра мне нужно уехать в Корнуолл, надеясь на то, что со временем здесь воцарится счастье.
