Прошло несколько месяцев. Теперь мы уже перестали говорить об Армане. Предполагалось, что он погиб.
Мой отец изменил свое завещание. Имение должна была унаследовать я с последующей передачей его Шарло. Он хорошо обеспечил Софи и сказал, что если Леон Бланшар вернется и будет просить ее руки, то проблем с приданым не будет.
Снова приехал Дикон. Я удивилась, увидев его так скоро. Казалось, что он доволен собой, как никогда.
Он сказал:
— В последнее время я был очень занят, но для тебя у меня есть новости.
— Горю от нетерпения поскорей услышать их.
— Я предпочел бы рассказать их в присутствии твоего отца.
Пока он смывал с себя дорожную грязь, я отправилась к отцу и сообщила ему, что приехал Дикон и хочет немедленно встретиться с ним, поскольку у него есть новости, которые, по его мнению, заинтересуют нас обоих.
Отец улыбнулся мне.
— Я сразу угадал, кто приехал, — сказал он. — Это можно прочитать на твоем лице.
Я была удивлена и немножко напугана тем, что мои чувства столь ясно читаются.
— Да, — задумчиво продолжал он, — в твоих глазах… твои глаза светятся… нежностью. Это заставляет меня думать, что ты с ним…
— Ах, пожалуйста, папа! — воскликнула я. — Я не намерена выходить замуж… пока во всяком случае.
Он вздохнул.
— Ты знаешь, я не стану тебе мешать.
— Знаю. Но давай послушаем, что нам скажет Дикон.
Дикон явно гордился собой, но это было его обычным состоянием. Правда, сегодня он светился как никогда.
Отец велел подать вино, и мы устроились в его маленькой гостиной, чтобы послушать Дикона.
— Думаю, вы будете изумлены, — начал Дикон, — но сам я не слишком удивлен этим. Мне всегда казалось, что это сработано слишком искусно, чтобы быть истинным.
— Дикон! — воскликнула я. — Ты держишь нас в напряжении, чтобы потрясти и показать, как ты умен? Говори, пожалуйста.
— Давайте начнем с самого начала. Во-первых, у герцога Суасона нет кузена, чьи мальчики нуждались бы в наставнике.
— Это невозможно! — воскликнул отец. — Он сам был здесь и сказал об этом. Дикон лукаво усмехнулся.
— Я повторяю: у него нет родственников, чьи мальчики нуждались бы в наставнике.
— Ты хочешь сказать, что человек, приезжавший сюда и называвший себя герцогом Суасон, на самом деле не герцог? — спросила я.
— Абсурд! — воскликнул мой отец, — Я хорошо его знаю.
— Недостаточно хорошо, — возразил Дикон. — Действительно, сюда приезжал сам знаменитый герцог, но есть некоторые аспекты его личности, о которых вам неизвестно. Он приятель герцога Орлеанского.
— И что из этого?
— Мой дорогой граф, разве вы не слышали, что в последнее время происходит в королевском дворце? Главный враг королевы — герцог Орлеанский. Бог знает, каковы мотивы этой вражды! Может быть, он хочет свергнуть монархию и стать диктатором? Если так, то ему следует объявить себя вождем народа — его величество Равенство. Королевский дворец вообще кишит интригами. Эти люди являются предателями своего собственного сословия, и их следует бояться больше — во всяком случае не меньше, — чем толпы.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — проговорил отец. — Герцог рекомендовал нам Бланшара, потому что…
— Потому что, — закончил Дикон, — он хотел иметь в вашем замке своего человека.
— Шпион! — воскликнула я. — Леон Бланшар… шпион!
— Трудно, конечно, предположить шпиона в таком образце совершенства… но это так.
— Но почему здесь? Мы далеки от всех этих интриг — Вы, но не Арман. Ведь он создал небольшую организацию, не так ли? Уверяю вас, я не считаю; что герцога Орлеанского или герцога Суасона это могло сильно встревожить. Однако они привыкли действовать осторожно и не могли не замечать таких сборищ.
— Это чудовищное предположение, — сказал отец. — Какие у вас доказательства?
— Лишь то, что история Бланшара выдумана. Он вовсе не совмещал работу наставника. В то время когда он отсутствовал здесь, он выполнял поручения своих приятелей-заговорщиков.
— Но он же превосходный учитель!
— Ну, конечно. Он умный человек… Возможно, умней, чем эти Суасоны и Орлеаны. Но он не герцог, не так ли? Поэтому он выполняет приказы, дожидаясь того времени, когда сам станет человеком, отдающим приказы.
— Он обещал вернуться.
— Посмотрим, вернется ли он, — сказал Дикон. — Я-то могу побиться об заклад, что он никогда не вернется в замок.
— А мой сын Арман… — начал граф.
— Вероятнее всего, он убит.
— Нет!
— Ваша светлость, мы живем в страшные времена. То, что в одну эпоху воспринимается как мелодрама, в другую становится заурядным событием. Бланшар знал, что в тот день должна состояться встреча.
— Бланшар провел весь день в замке. Он не мог участвовать в убийстве.
— Непосредственно в акции убийства — не мог, но сообщить мог о местонахождении Армана. Я предполагаю, что вашего сына заманили в ловушку и убили, обставив это как несчастный случай, — он утонул в реке, которая унесла его тело.
— Это фантастическая история.
— Сегодня в этой стране происходят фантастические вещи.
— Я просто не могу поверить в это, — произнес отец.
— Тогда, — заявил Дикон, — вам придется стать неверующим.
— Если Бланшар вернется, он сможет опровергнуть вашу историю.
— Но он ведь не вернулся, не так ли?
— Должно быть, его мать серьезно больна и он вынужден оставаться возле нее.
— А куда он поехал, как он сказал?
— Я никогда не слышал такого названия. Как он сказал, Лотти? Паравиль? Это где-то далеко на юге.
Уверен, он скоро вернется. Я надеюсь услышать из его собственных уст, что это всего лишь совпадение.
— А как вы объясните то, что у Суасона нет родственников с несовершеннолетними детьми?
— Суасон рассеян. Должно быть, он имел в виду кого-то из близких людей… не обязательно родственника.
— Не думаю, что у него вообще есть люди, которых можно было бы назвать близкими, зато он якшается с герцогом Орлеанским, который делает все, чтобы довести эту страну до революции.
— Дорогой мой молодой человек, — сказал граф, — вы много работаете, и я знаю, что вы работаете на наше благо. Простите, если я вынужден сказать вам, что мне трудно поверить в возможность того, что Суасон мог приложить руку к убийству сына одного из своих старых друзей.
