— У нее целый зверинец, верно?
Блейк поднял черную бровь и взглянул на Меган:
— Вот уж точно — зверинец! Восемь кошек, пятнадцать птиц, ящерица и фонтан, полный золотых рыбок! Интересно, как они еще не съели друг друга? — насмешливо удивился он. — Мы явно не улучшили положение, добавив к этой коллекции волка и бурундука, верно?
Меган не могла больше удерживаться и рассмеялась:
— Нет, любовь моя, не улучшили. Если ты будешь присматривать за Лобо, пока мы здесь, я постараюсь удержать Проныру от бесчинств. Хоть это мы сможем сделать для милой старой леди.
Блейк приподнялся и обнял ее.
— Повтори еще раз, — потребовал он, и глаза его сверкнули.
— Хоть это мы сможем сделать… — повторила она.
— Нет, querida. — Его теплое, жесткое тело прижало ее к матрасу. — Ту фразу, где ты назвала меня «любовь моя». Это самые сладкие слова на земле, когда они исходят из твоих уст.
— Любовь моя, — ласково прошептала она, глядя на него со всей нежностью, на какую было способно сердце. — Мой самый дорогой и любимый человек.
Как выяснилось, тетя Хосефа хранила каждое письмо, каждую записку, карточку и всякое такое, что когда-либо попадало в ее руки. У нее скопились кипы вырезок из старых газет, которые она решила сохранить по причинам, понятным лишь ей одной, больше книг, чем в какой-нибудь библиотеке, и несколько коллекций рецептов, передававшихся из поколения в поколение, — и все это лежало где попало в ее крошечном доме без всякого порядка. Самые важные из документов были хаотично рассеяны во всех этих пачках.
С разрешения тетушки Блейк и Меган занялись сортировкой скопившихся за полвека бумаг. При упорной работе у них ушла на это почти неделя. В форзаце старой книги по истории они обнаружили завещание Хосефы. Среди пачки рецептов — ее свидетельство о браке. Завещание покойного дяди Хорхе лежало в конце семейной Библии, и в ней же, только в начале, хранилась запись дат рождения и смерти их единственного сына. Даты рождения и смерти родителей Хосефы, ее сестер и братьев тоже были аккуратно отмечены, но, увы, записи об их свадьбах или рождении детей отсутствовали.
Документ на владение маленьким домом и землей, на которой он стоял, был обнаружен в сундуке на крошечной мансарде, под пачкой старых сувениров В том же сундуке хранились подвенечное платье Хосефы и фата, старые розы и букетики, которые она высушивала и складывала на память в те дни, когда Хорхе ухаживал за ней, пачка пожелтевших любовных посланий, перевязанная розовой ленточкой, пара голубых детских башмачков и крестильная рубашка сына.
Но нигде не удалось обнаружить ничего такого, что могло бы им помочь, пока Меган случайно не заметила, что многие церковные документы подписаны одним и тем же священником, а церемонии проводились в одной церкви. Она тут же схватила Блейка за руку и потащила к тетке.
— Да, милая, — подтвердила Хосефа. — Отец Мигель служил в церкви миссии много лет, очень долго, сколько я себя помню. Как же, он венчал моих родителей, всех моих братьев и сестер и большинство моих кузенов. Он крестил, наверное, с полсотни наших детей, а уж похоронил столько родственников, что и не сосчитать.
— Миссионерская церковь в Санта-Фе? — спросил Блейк, весьма ободренный тем, что удалось хоть что-то обнаружить. — Она еще существует? И отец Мигель до сих пор там служит? Это он венчал моих родителей?
— Ну конечно, — заявила Хосефа, хотя, казалось, немного неуверенно. — Кто же еще? И церковь все та же. Я почти каждое воскресенье в нее хожу. Правда, после пожара она была частично перестроена, но это очень давно. Славная такая церквушка. В Санта-Фе есть и другие, побогаче, но эта была для меня всегда особенной. В ней нет большой роскоши, зато такой покой! Сразу чувствуешь себя ближе к Богу. Обязательно сходите туда со мной, в ближайшее же время.
— Да, да, конечно. — Блейк был близок к бешенству, выслушав рассуждения старой леди. — что там с отцом Мигелем?
— Старый отец Мигель больше не служит, — с сожалением произнесла Хосефа. — Теперь у нас молодой священник, отец Ромеро. Ах, это такой приятный молодой человек, такой добрый и внимательный, но все равно грустно без отца Мигеля… — Дальше Хосефа перешла на бессвязный лепет, как это часто с ней случалось.
— Отец Мигель уже умер?
— Нет. — Хосефа покачала головой и слегка нахмурилась, пытаясь сосредоточиться. — Нет, не думаю. По-моему, он куда-то уехал, возможно к индейцам. — Хосефа с сожалением всплеснула маленькими ручками. — Ох, милые мои! — простонала она. — Я просто не могу вспомнить! Пожалуй, вам лучше будет спросить отца Ромеро. Может, он знает — Она устремила на племянника склеротические карие глаза. — Прости, но я просто не могу вспомнить.
Блейк ласково похлопал старушку по руке:
— Ничего, Tia. Прошу вас, не расстраивайтесь из-за этого. Я поговорю с отцом Ромеро завтра утром, не откладывая.
— Не очень я тебе помогла, верно? — сказала Хосефа с горестным выражением на морщинистом личике.
— Вы помогли мне больше, чем думаете, и я просто не знаю, как мне вас благодарить.
Небольшая ложь оказалась Хосефе во благо — старушка просияла и улыбнулась дрожащими губами.
Наутро, когда все трое уже выходили из дома, появился Джейк, и Блейк пригласил его присоединиться к ним. По дороге в церковь Блейк посвятил друга в цели их утренней миссии.
— Попытаемся найти какие-нибудь записи в церковных книгах о венчании моих родителей, — сказал он. — А если нет, тогда попробуем отыскать отца Мигеля, надеюсь, он еще жив. Он сможет хотя бы подтвердить дату свадьбы родителей. Правда, я сомневаюсь, есть ли у него какие-то записи о моем рождении, ведь родители жили в то время уже на ранчо.
— Может, запись отыщется в церкви в Тусоне? — спросил Джейк. — Если удастся подтвердить здесь дату венчания, а запись о рождении найдется в Тусоне — это уже кое-что.
— Даже дата твоего крещения могла бы помочь, — добавила Меган.
— Но дело выиграть пока трудно, ведь у меня по-прежнему нет отцовского завещания. Нет даже никакого документа с его подписью, чтобы доказать, что завещание, представленное Кирком и Опал, является подделкой.
— И все-таки ты будешь ближе к цели, чем раньше, — подчеркнул Джейк.
— А как насчет банка? — спросила Tia Хосефа, как всегда непонятно.
Три головы повернулись к ней, в двух сразу же возник вопрос, блуждает ли Хосефа в своих собственных размышлениях или на самом деле включилась в разговор.
— Банк? — переспросил Блейк. — Что вы хотите сказать, Tia?
Хосефа смерила его раздраженным взглядом, словно это он страдал слабоумием, и спросила:
— Твой отец вел какие-либо дела в банке? Ведь наверняка у них сохранилась его подпись на каких- нибудь бумагах, если тебе нужно именно это.
Блейк поскорей перевел все Меган, на его красивом лице расплылась широкая улыбка. Потом от души обнял старушку, едва не сломав ей ребра.
— Благослови вас Господь, Tia! Вы ангел! Совершенный ангел!
Меган громко рассмеялась от радости, а Джейк казался смущенным.
— и как это у нас не хватило мозгов самим думаться? — добродушно проворчал он. — Спасибо твоей тете. Не может быть, чтобы он не оставлял своей подписи в продуктовой лавке, в других лавках города. Конечно, прошло два года, но где-нибудь уж точно сохранилась его подпись.
Меган задумчиво нахмурилась:
— Я тут одного не понимаю, Блейк. Почему ваши друзья и соседи не могли дать свидетельства в твою пользу? Ведь наверняка в Тусоне найдутся люди, помнившие, как ты родился, знающие, что ты сын Марка Монтгомери.
— Они были и давали показания перед судьей.
