крови.
— Ладно, Меган, не суетись. — С этими словами Блейк свалился в обморок.
Меган снова едва не впала в истерику, пока Джейк не заверил ее, что Блейк просто потерял сознание. Взвалив друга на широкие плечи, он нес его остаток пути с горы. У входа в рудник их встретили Мак Хштинс, отец Меган и несколько других мужчин, которых Меган не знала. Одним из них был территориальный судебный исполнитель. Рядом бешено лаял и прыгал Лобо.
Поцеловав обрадованного отца, Меган встала на колени и обняла волка за шею, слезы текли по ее грязному лицу.
— Ах, Лобо, мы думали, что ты попал под обвал.
— Он и попал. Мы рыли землю много часов, чтобы добраться до вас. Нашли шерифа, но он не выжил. Те двое тоже. Как остался в живых зверь, просто не понимаю!
— Мы так и не нашли Хардести, — нахмурившись сказал отец.
— Он на той стороне холма. — И Меган принялась объяснять, что случилось.
— Я рад, что он мертв, — ответил Эван. Мак подтвердил:
— Получил по заслугам.
Меган не стала объяснять подробно всю историю их злоключений в руднике, отложив на более поздний срок. Не сказала и о найденном золоте. Это дело Блейка — когда он сочтет нужным.
Блейка отвезли в город, где старый док Шедли обработал ему плечо, кудахча о том, что давно удалился бы на покой, если бы не Блейк его бесчисленные травмы. От него-то Меган и узнала, как Блейк заработал шрам на щеке.
— Конечно же воображал перед девочками, — проворковал старый врач, довольный возможностью рассказать эту историю жене Блейка. — Помнится, было ему лет двенадцать. Он учился жонглировать яблоками, но этого ему было мало. Не интересно! И вот, перед церковным пикником, он решил похвастаться своим новообретеным умением жонглировать ножами. — Меган бросила взгляд на Блейка и удивилась, что он покраснел. — Догадываетесь, что произошло? — продолжал док. — Один из ножей вонзился ему прямо в лицо. Хорошо еще, что не угодил в глаз. Семнадцать швов я наложил ему, а когда вернулся на пикник, там уже все было съедено. Я за это до сих пор не могу простить озорника.
Потом настал черед вспыхнуть от смущения Меган, когда Блейк со счастливой улыбкой объявил, что в конце зимы или в начале весны они ждут ребенка.
— Мы надеемся на вашу помощь, док, — сказал он.
— Буду рад, сынок, — ответил доктор, — поскольку надеюсь, что ты не заставишь меня больше пропустить пикник, ведь в это время года их не бывает.
Через несколько недель Меган успокоилась и теперь наслаждалась теплом семейного очага. Блейк тоже был доволен тем, как повернулись события. Рана полностью зажила, он вернулся на ранчо, и они с Меган стали обустраиваться в доме, пока от Опал и Кирка не осталось и следа. Блейк был рад. Ему не хотелось, чтобы жену тревожили неприятные воспоминания.
Когда док Шедли латал рану Блейка, судебный исполнитель отвез тело Кирка на ранчо. Он сообщил это известие Опал как мог тактичней, но удар смягчить не удалось, ведь она потеряла единственного сына. А через два дня состоялся суд, и Блейк наконец-то смог потребовать назад свою землю. Он был рад, что они вдвоем с судебным исполнителем поехали сообщить Опал о лишении ее прав на ферму.
Когда они прибыли на место, ранчо казалось орошенным. Никого из работников не было видно, ни повара, ни горничной. Даже все наемные стрелки уехали. И вскоре они узнали причину.
В доме стояла зловещая тишина, когда они вошли, не получив ответа на свой стук. Как всегда, везде было чисто и опрятно. Пока они ходили из комнаты в комнату, окликая Опал и получая в ответ только тишину, по спине Блейка поползли мурашки. Ее нашли в спальне: закинув веревку на балку, она повесилась.
Опал похоронили в тот же день на семейном кладбище рядом с Кирком. Позже Блейк узнал от одного из старых работников, что она рассчитала всех, не желая даже, чтобы они остались и помогли ей похоронить сына. Люди всегда подозревали, что она сумасшедшая, и, едва получив плату, все поскорей разъехались. Этим и объяснялось, почему ничего в доме не было украдено. Никто не догадывался, что Опал повесилась, пока Блейк и судебный исполнитель не нашли ее тело.
Блейк был рад, что Меган избавлена от тяжелого зрелища. Он распорядился все вытащить из этой комнаты и сжечь, прежде чем Меган прибудет на ранчо. Так же он поступил и с хозяйской спальней, которую занимал Кирк, поскольку не мог видеть вещи кузена в комнате, которая была когда-то опочивальней отца и матери.
Теперь ферма целиком принадлежала им. Меган уже кое-что в доме переменила по-своему, повсюду была видна ее рука. Блейк нанял многих из прежних работников, верных ему и его отцу. Джейк согласился немного пожить у них и помочь наладить на ферме хозяйство. Совсем недавно Блейк вновь открыл старый рудник, и богатства маленькой золотой комнаты полились рекой. Наконец-то жизнь наладилась, а будущее казалось безоблачным и ясным.
Судья был весьма любезен. Располагая убедительными документами, он без возражений вернул ранчо законному владельцу. И не успел еще закончиться день, как весь Тусон узнал про обман Хардести и про то, что Блейк был родным сыном Марка Монтгомери. Камнем преткновения стало участие Блейка в ограблении почтовой кареты
Впрочем, услышав показания свидетелей о том, что Клейк не причинил сам лично никому вреда и ничего взял себе из награбленного, кроме Меган, а также учитывая тот факт, что Меган добровольно стала го женой, судья смягчился. В пользу Блейка говорило и то, что, несмотря на репутацию ганфайтера, он не обвинялся в других преступлениях, совершенных на территории Аризоны. Более того, нередко даже помогал представителям закона.
Как только Меган поселилась в своем новом доме, отец с матерью и Минди отправились на дилижансе в Абилин. Они и так отсутствовали слишком долго, и Эван беспокоился, как там без них идут дела в гостинице. Они обещали приехать на следующее лето, после рождения первого внука. Тем временем Блейк и Меган отправили письмо в Санта-Фе, приглашая Tia Хосефу погостить у них. Оба решили, что старая одинокая леди могла бы жить у них столько, сколько ей захочется. Меган даже обещала выучить ради нее испанский язык.
Блейк не забыл про свое обещание купить Меган обручальное кольцо и как-то вечером преподнес его жене. На нем были красиво выгравированы два сплетенных сердца, а по бокам — их инициалы. Замечательней кольца Меган не видела за всю свою жизнь и была тем более тронута, когда он сказал ей, что сделано оно из первого металла, добытого в их золотой комнате.
И вот несколько часов спустя они готовились лечь спать в преобразившейся хозяйской спальне. Меган сидела перед трюмо и расчесывала волосы, когда свет от лампы заиграл на ее обручальном кольце.
— Ах, Блейк! — счастливым голосом воскликнула она, и свет любви в ее глазах засиял ярче золота. — До чего красивое кольцо! И наши жизни! просто не верится, что наши мечты сбылись.
Он подошел к ней, нагнулся и обнял. Его ладони лежали на чуть выпуклом животе, ощущая сквозь ткань тепло маленького чрева, в котором рос его ребенок.
— Это ты у меня красивая, — произнес он, лаская губами ее — шелковистую шею. — Ты моя драгоценная голубка, моя бесценная женушка, самое дорогое в моей жизни.
Она встала и пылко бросилась в его объятия, губы их слились в долгом и неспешном поцелуе который из нежной ласки превратился в пламенное желание. Медленно, как во сне, он раздел ее и себя. Одна за другой одежды падали на пол, и вот уже одна плоть встретилась с другой. Сильные, шершавые ладони ласкали ее жаждущее тело нежными как шелк прикосновениями, а ее руки касались его кожи легче пуха. Время остановило свой бег, когда они медленно мучили друг друга руками, губами, языками.
Пламя ослепило его, когда он припал губами к ее груди и стал ласкать затвердевший бутон гибким языком.
— Люби меня, Блейк! Люби меня!
— Всегда, querida. Всегда буду тебя любить, — с нежностью обещал он, и синие сапфиры его глаз сияли любовью. Он быстро положил ее на постель и лег рядом, и снова его губы накрыли ее рот в поцелуе, от которого у нее закружилась голова, а в венах забурлила кровь. Жадные пальцы находили ее чувствительные места, разжигая страсть, ласкали их поочередно в сладкой, томной муке. Потом тем же
