Через некоторое время открылось маленькое окошко, в которое высунулась лохматая борода и спросила, чего надо. Надо Жене было узнать, не приезжал ли к ним в последнее время кто-нибудь типа зеленоглазого и широкоплечего человека авантюристкой наружности. На это ей был дан лаконичный ответ:
– Иди отсюда, мальчик.
Окошко закрылось, оставив Женю в полнейшем недоумении.
– Здорово у них здесь, – сказал она вслух, сняла наконец надоевшие лыжи и стала оглядываться в поисках расписания доступа сюда туристов. После тщательного осмотра исторического комплекса извне, Женя стала подозревать, что туристов сюда попросту не пускают. Это подтверждалось тем, что вокруг, куда ни глянь, расстилалось белоснежное поле, не носивших на себе никаких признаков проезжей дороги.
– Еще лучше, – снова проговорила Женя, примериваясь взглядом к высоченной стене, которая навевала воспоминания об отвесных горных кручах, которые увидишь разве что на картинках.
Взять эту крепость силой не представлялось возможным, к тому же нельзя было быть уверенной, что это возымеет какие-то результаты: предположение, что Гарри скрылся именно здесь, оставалось только предположением.
Женя продолжала бродить вокруг и около, придумывая планы один другого невероятней и неосуществимей. В конце концов, она решила, что ей терять уже больше нечего – было слишком холодно, чтобы отказываться хотя бы от одного шанса.
Женя снова подошла к воротам и стала долбиться в них, что есть мочи. Показалась та же самая борода, выглядевшая еще более неприветливо.
– Я хочу отречься от мира и посвятить свою жизнь богу, – внушительно произнесла она.
Борода поулыбалась ей, давая понять, что таких ненормальных у них здесь каждый день – пачками, и хотела уж было исчезнуть вновь, но Женя в отчаянье закатила такую истерику, причитая, что она (он) просто загибается от холода, голода и одолевшей ее (его) гордыни. Борода посмотрела на этот концерт с величайшим любопытством и произнесла.
– Юродивый, значит. Ну, что ж, бог убогих любит, куда и нам деваться?
В воротах открылась скрипучая калитка и Женя, не помня себя от радости, просочилась внутрь. Внутри ее ждали сюрпризы и разочарования, потому что монашескую жизнь она представляла немного по-другому. Ей же выделили комнату, похожую на дешевую мебелирашку гостиницу и велели ждать, когда ее примет настоятель. До того времени было разрешено гулять, где вздумается и делать, что хочется – в пределах разумного. Ко всему прочему, ей сообщили, что на обед она опоздала, а до ужина еще часов пять, так что…
Женя сюда не есть приехала и даже не делать, то что, хочется. Она, оставленная одна, выбежала на монастырский двор, соображая, каким бы образом обнаружить здесь следы пребывания ее сбежавшего попутчика. И тут она увидела его самого, вернее, его сверкающий зеленый взгляд.
ГЛАВА 13. НЕЗАКОННОЕ ВТОРЖЕНИЕ
– Что это было там такое? Почему нам не дали поесть?
– Говорят, был совершен вооруженный налет – хотели убить шеф-повара.
– Да? А мы в это время где были?
– Где-где, в очереди стояли.
– Странно, а почему выстрелов не было слышно?
– Глушитель был, дурила.
– А трупы где были?
– Не знаю.
– А почему мы не вступились за несчастного шеф-повара?
– Потому что это – не наше дело, вот почему. А то вдруг этот шеф-повар нашей же фирме заказан, а мы бизнес обломим и своих коллег еще поперемочим? Ты мне лучше скажи, как мы наше с тобой задание будем исполнять?
– Я ду… О, черт, чуть не свалился! Какой дурак люк посреди улица открытым оставил, убивать таких надо!
– Ума не приложу, где их искать. Наверное, где-то тратят деньги. Эта шебутная молодежь заслуживает хорошей порки.
– Будь уверен – шеф это им так просто не спустит. Разделает под орех, будь уверен. Нельзя себя так вести.
– Да, их нужно наказать со всей строгостью, чтобы впредь не повадно было.
Навстречу им попалась очень подозрительная женщина с маленьким телевизором наперевес.
– Во дает! Телеманка какая-то, от экрана не оторвется.
Они проводили женщину взглядами, полными иронии и чувства превосходства, но она не обратила на них никакого внимания – видимо, шла последняя серия какого-то сериала.
Они продолжили путь и продолжили беседовать с того же места, на котором прервались.
– Ну, повадно – не повадно, а найти нам их надо в любом случае. Смотри, вон кучка молодежи – пойдем посмотрим, может, там кто их знает.
Вован Натанович был взбешен: уже два дня прошло, а результатов дел не было никаких. Мало того, что по странному стечению обстоятельств сорвалось ограбление музея и вожделенная печать уплыла на сторону, теперь еще и в его родном доме творилось что-то непонятное. Сперва Вован Натанович не заметил ничего необычного: его любимый пес встретил его не пороге радостно махая хвостом, а домашние тапки стояли на прежнем месте.
Потом уставший от многочисленных забот глава семейства решил попить пивка и к немеренному удивлению обнаружил, что пивом в холодильнике и не пахнет. Этот загадочный факт, который в его практике семейной жизни имел место впервые, возмутил Вована Натановича до глубины души и он стал звать горничную, чтобы предъявить ей обвинение в халатном отношении к собственной работе и наказать лишением зарплаты на месяц. Однако, как он ни напрягался, горничная не явилась по первому зову. Не явилась она и по второму зову, что заставило Вована Натановича разбушеваться в крайней степени.
Он направился в комнату своей жены, чтобы высказать ей свое презрение к ее упавшему среди прислуги авторитету. Снежаны Игоревны он тоже не обнаружил, что могло означать только одно – в доме творится неладное. Вован Натанович немедленно вызвал по телефону своих телохранителей, штатного сыщика-профессионала, Саныча, секретаршу и, на всякий случай, заказал катафалк.
Когда вся орава явилась на место происшествия, Вован Натанович громогласно заявил, что он совершено отказывается понимать, что происходит в его собственном доме, и куда они все при этом смотрит, когда он им такие деньги платит?
Более или менее войдя в курс дела, каждый занялся своими обязанностями, толкаясь и мешая друг другу и создавая суету не меньшую, чем на бирже в разгар падения каких-нибудь акций. Вован Натанович сидел посреди гостиной с видом трагическим и был воплощением убитого горем главы семейства. Сыщик между тем ползал по полу с какими-то приборами, телохранители устанавливали подслушивающую и подсматривающую аппаратуру в те немногие уголки дома, которые ими еще не были оснащены, а Саныч при помощи секретарши составлял список наличного имущества и одновременно сверял его с результатами описи на конец прошлой недели. Водитель катафалка был отправлен за пивом в соседний супермаркет.
Через некоторое время каждый стал докладывать результаты произведенных манипуляций: шофер привез ящик пива и копченого угря, секретарша набрала на компьютере список недостающих вещей, Саныч принес какую-то бумажку неофициального характера, обнаруженного на рабочем столе главы семейства, а довольный собой сыщик принес и водрузил перед собравшимися бледную, как смерть, но все еще живую горничную.
Появление последней вызвало всеобщий интерес, а потому ей уделили внимание в первую очередь. От ее рта с трудом оторвали скотч, который бедная девушка уже и так на половину сгрызла, развязали, дали стакан водки и велели рассказывать все, что она знает.
– Я… Я, – судорожно вздыхала горничная.
– Ты – Верочка, правильно? – подбодрил ее хозяин.
– Ну да, – успокоилась горничная. – Я ничего не знаю. Меня с утра – вы с супругой еще были дома – вызвали из квартиры под предлогом того, что принесли от портного вашу одежду. Я еще подумала – какая одежда? Вы же все в магазине покупаете. Но потом решила, что это наша Снежаночка Игоревна что-нибудь
