слышала, их роман с Мэрилин Монро продолжается? Это правда?
— Насколько я знаю, нет.
— Хорошо, что у тебя
Как я и думал, посол находился в своем “стойле для быка”. Так он называл огороженную забором площадку, где он обычно загорал. Здесь он мог сидеть голым, читать газеты, разговаривать по телефону, надев только соломенную шляпу, чтобы солнце не слепило глаза. Джо Кеннеди ужасно боялся, чтобы у него не сошел загар: ненавидел бледную кожу и очень заботился о своем здоровье. Он твердо верил, что загорать нужно только в голом виде, так как, по его мнению, загар — это лучшее средство от всех болезней. Никто, даже его дети, не имел права нарушать его покой, когда он загорал. Однако он не прочь был, чтобы его в этом уединенном местечке у бассейна навещали женщины, и он всякий раз пытался склонить к этому подруг своих дочерей и сыновей, и многие не отказывались. Никто не знал, сколько конкретно молодых представительниц высших слоев общества получили первые уроки полового воспитания, втирая крем для загара в голое тело посла Джозефа П.Кеннеди, однако их число было значительным, и сыновья Джо частенько шутили по этому поводу, хотя и завидовали отцу.
Я не поверил своим глазам, увидев возле бассейна рядом с Джо Джека и Мэрилин. Они о чем-то дружелюбно беседовали. Джо, слава Богу, был в плавках. Джек был одет в белые парусиновые брюки и синюю тенниску. Вид у него был усталый, он похудел. На Мэрилин было белое пляжное платье с открытыми плечами. Волосы она убрала под шарф, надела темные очки — так она обычно меняла свою внешность, чтобы ее не узнали. Все трое громко хохотали. Было очевидно, что Джо уже успокоился.
— Привет, Дэйвид, — весело поздоровалась Мэрилин. — Я поцеловал ее в щеку и сел. — Мне приходилось видеть тебя только в респектабельном костюме. А спортивная одежда тебе к лицу.
Джо вовсю старался очаровать Мэрилин — он всегда вел себя так в присутствии красивых женщин. Джо рассказывал о том времени, когда был владельцем киностудии, и ему удалось рассмешить Мэрилин до слез. Своим появлением я прервал его рассказ. Глубокое круглое декольте едва прикрывало груди Мэрилин, и я заметил, что посол не сводит с них глаз.
— Я рассказываю Мэрилин о прежних временах, Дэйвид, — объяснил он.
— Ах, это
— Зовите меня Джо, — поправил он Мэрилин и, наклонившись вперед, похлопал ее по коленке.
— Джо, — повторила она и снова хихикнула. В Джеке не чувствовалось напряженности, словно его совсем не волновало то, что в любой момент может разразиться публичный скандал по поводу его связи с замужней кинозвездой и его не выдвинут кандидатом в президенты. Он сидел, обхватив рукой плечи Мэрилин, едва касаясь пальцами обнаженной части ее груди, и держался так, словно эта женщина была его собственностью. Вероятно, Мэрилин не составило труда отвлечь его от благих намерений, с которыми он пришел к ней в “Брейкерс”. Ни у кого больше не возникало мысли отправить Мэрилин в Нью-Йорк ближайшим самолетом, а еще лучше — отправить ее на их семейном самолете “Каролина”. Даже Джо, который в политике всегда был реалистом, выбросил эту затею из головы.
— Значит, проблема возможной огласки благополучно решена? — спросил я, чувствуя, что я здесь как бы лишний.
— Джек без каких-либо осложнений забрал Мэрилин из гостиницы, — ответил Джо. — Кажется, там ее никто не узнал. Может, тебе и следует переговорить с владельцем гостиницы, Дэйвид, но вообще-то его работники умеют держать язык за зубами.
“Джо это хорошо известно, — подумал я. — За многие годы он, очевидно, не раз имел возможность убедиться в дипломатичном поведении персонала “Брейкерс”.
— Я пробуду здесь только еще один день, — сообщила мне Мэрилин. — Джек отвезет меня в Нью- Йорк на своем самолете. — Она опять хихикнула. — Как замечательно проводить время в кругу семьи, у которой есть свой самолет. — Рядом с Мэрилин стояло ведерко со льдом, в котором охлаждалась бутылка шампанского; в руке она держала бокал. По распоряжению посла в доме никогда не подавались спиртные напитки до захода солнца, но для Мэрилин он сделал исключение. Я встал и налил себе бокал. Это было шампанское “Дом Периньон” — ради такой знаменитой гостьи посол не поскупился.
— Я все улажу в “Брейкерс”, — сказал я Джеку. — Советую вам держаться подальше от пляжа и ресторанов. Там всегда полно журналистов. Сделай заявление, что ты простудился и отлеживаешься в постели. Когда об этом станет известно, тебя оставят в покое. Журналисты успокоятся и уйдут загорать. Они, наверное, не меньше тебя намерзлись в Висконсине и Западной Виргинии. Они будут рады, что у них появилась возможность погреться на солнышке, не думая о делах.
Джек внимательно посмотрел на меня, как бы говоря:
Мэрилин не сводила с Джо восхищенных глаз, а тот самодовольно красовался перед ней. “Конечно, она в совершенстве владеет мастерством завлекать пожилых мужчин”, — подумал я, вспомнив Джо Шенка.
— Я рад за тебя. Ты выглядишь великолепно, — сказал я ей. — Когда мы виделись с тобой в последний раз, ты сильно хандрила.
— Знаю, Дэйвид, милый.
— Это Джек ее приободрил, — с гордостью произнес его отец. — Ведь так, дорогая?
— Угу, — кивнула Мэрилин. Темные очки скрывали ее глаза, но я был уверен, что зрачки у нее расширены. Я не умалял заслуги Джека, но ее хорошее настроение скорее объяснялось тем, что она наверняка с самого Нью-Йорка пичкала себя таблетками — какими-нибудь возбуждающими средствами.
Как бы в подтверждение моих мыслей она раскрыла свою сумочку, вытащила одну ярко-полосатую капсулу — должно быть, их в сумочке было немало; я слышал, как они перекатываются на дне, — и, положив ее в рот, запила шампанским.
— У меня сенная лихорадка, — весело объяснила она, подмигнув мне.
— Наверное, из-за этих проклятых цветов, — отозвался Джо, как бы принимая ее объяснение. Бассейн у Кеннеди был не очень шикарный (в Голливуде есть и получше), но вокруг него росли цветущие кусты, и, поскольку посол не любил, чтобы садовники работали, когда он загорает, кусты эти сильно разрослись.
— Я первый раз во Флориде, — сказала Мэрилин.
— Вам следует почаще приезжать сюда. — Джо улыбнулся ей обжигающе откровенной улыбкой.
— Это было бы замечательно наведываться сюда время от времени.
Джо расхохотался.
— Видишь, Дэйвид, я старею. Несколько лет назад она сказала бы, что не отказалась бы бывать здесь каждый день! — Он опять положил руку на колено Мэрилин, и на этот раз не убрал ее. Коричневые от загара пальцы, короткие и как бы затупленные на концах, впились в ее бледную нежную кожу. Мне почему-то было противно видеть это, но Мэрилин, казалось, не возражала и даже делала вид, что не замечает руки Джо. Она словно парила на каком-то искрящемся облаке, частично, должно быть, под воздействием таблеток — я был уверен в этом. Но ее также возбуждало и рискованное приключение, в которое она пустилась, — ей вот захотелось улететь из Лос-Анджелеса (и от своего мужа) в Палм-Бич, и она так и поступила.
Как ребенок, которому еще непонятны важные дела взрослых, Мэрилин расшалилась в самый разгар президентской кампании. Джек сознавал, что своим ребячеством она может навредить ему, но он любил рискованные игры: ему доставляло удовольствие встречаться тайно, по ночам и т. п.
Вернулся Джек. Он отдал нужные распоряжения и теперь окончательно успокоился.
— Все в порядке, — сказал он. — У меня простуда, объявлено официально. Дамы и господа, служащие прессе, возвращаются в свои гостиницы на заслуженный отдых. Премного благодарен, Дэйвид.
