домой.
До последнего момента оставаясь профессионалом, Гейбл сыграл эту сцену с первого дубля. На следующий же день Артур переехал из их бунгало отеля “Беверли-Хиллз”, где еще совсем недавно она была счастлива с Ивом, и она в одиночестве смотрела по телевизору, как Джона Ф. Кеннеди избрали президентом Соединенных Штатов.
Часть третья «Улан»
32
Находясь в Хианнис-Порте, в кругу семьи, Джек слушал результаты подсчета голосов. Из всего семейства Кеннеди только он и Джеки казались спокойными. У его сестер и невестки Этель был такой вид, словно они много дней подряд трудились не покладая рук, готовясь к приему многочисленных гостей, а теперь, когда гости вот-вот заявятся, они нервничали, сомневаясь в успехе этого мероприятия. Посол, Бобби и Тедди весь вечер сидели на телефоне, ведя переговоры с наиболее влиятельными людьми, занимающимися подсчетом голосов, — с окружными шерифами, которые отвечали за сохранность избирательных урн и имели возможность сделать так, чтобы эти урны бесследно исчезли.
Меня тоже пригласили в Хианнис-Порт, на тот случай, если придется утрясать какую-нибудь серьезную проблему с прессой или телевидением, но, поскольку затруднений не возникло, я весь вечер отмечал результаты голосования в таблице, которую Этель начертила на куске упаковочного картона от рубашки. Мария же все это время, к явному неудовольствию Джеки, заигрывала с Джеком.
Джек весь вечер молчал, время от времени подсаживаясь к телевизору. Только когда показали Никсона с семьей, направлявшихся в гостиницу мимо толпы его сторонников, он произнес:
— Вид у него какой-то непредставительный. Может, это и к лучшему, что президентом будет не он, а я.
Незадолго до полуночи Бобби, который, казалось, несколько часов подряд вел напряженные переговоры с мэром Чикаго Дэйли по поводу избирательных урн в Кук-Каунти, подошел ко мне и мрачным взглядом уставился в мои записи.
— Преимущество не очень большое, — произнес он, — но, кажется, мы побеждаем. И почему этот сукин сын Никсон не уступит?
Джек, глядя на Бобби, покачал головой.
— С какой стати он должен уступить? — возразил он. — Я бы тоже не уступил. — Он допил бутылку пива и поднялся. — Я иду спать, — объявил он и вышел из комнаты. После он нам сказал, что спал, “как ребенок”. О том, что он стал президентом Соединенных Штатов, Джек узнал только утром, когда проснулся.
На следующий день возбуждение спало и в доме воцарилась непривычная тишина и покой. Только посол не скрывал своего ликования и уже составлял “список врагов”, куда записывал фамилии людей, которые не разделяли его взглядов и в течение многих лет были его противниками.
Джеки, хотя и не прыгала от радости, но была довольна, словно Джек наконец-то совершил нечто заслуживающее ее одобрения. Джек держался несколько отстраненно, да и вообще никак не выражал своих чувств. Мне кажется, до его сознания начало доходить, что он стал президентом, когда вокруг особняка Кеннеди заняли посты агенты службы безопасности (особняк и прилегающую территорию вскоре стали называть “усадьбой Кеннеди”). Возможно, он испытывал невольный страх перед тем, что произошло.
— Ну, какие наши следующие действия? — спросил он Бобби перед завтраком.
Впервые у Бобби не было готового ответа. Джек пошел прогуляться по пляжу, а когда вернулся в дом завтракать — утром он всегда съедал яичницу из двух яиц, три кусочка грудинки и подрумяненный на огне ломтик хлеба, — настроение у него несколько поднялось.
— Я никак не могу поверить, что все кончилось, — сказал он мне.
— Конечно, кончилось. Ты бы видел, сколько тебе прислали телеграмм. Их уже несколько сотен, господин президент. — Первый раз я назвал его так. Наверное, со временем я привыкну называть его “господин президент”.
Он ухмыльнулся.
— Звучит, как прекрасная музыка! — Джек откинулся на спинку стула и закурил сигару. Это всегда означало, что у него хорошее настроение. В столовую спустились Джеки и остальные члены семьи Кеннеди. — Ты просмотрел телеграммы? — спросил он меня.
— Не все. — Я жестом указал на корзину для бумаг, в которой я принес телеграммы. Она была переполнена. К концу дня сюда приедут все сотрудники секретариата Кеннеди, чтобы заняться телеграммами и другими подобными вещами. Я взял первую попавшуюся телеграмму. — Поздравления от кардинала Спеллмана, — сказал я. — Он молится за тебя.
Джек засмеялся.
— Поддерживал Никсона, а молится за меня? Вот и молился бы за Никсона.
Я взял еще одну телеграмму.
— Эта от губернатора Мейнера. Он пишет, что Нью-Джерси за “Новый рубеж”.
— В “списке врагов”, составленном отцом, он значится под первым номером. Если бы у меня был такой список, я тоже поместил бы его фамилию в верхнюю строчку.
Я просмотрел несколько десятков телеграмм от различных известных деятелей, политиков, крупных бизнесменов, простых граждан, руководителей иностранных государств. Одна из телеграмм привлекла мое внимание. “Дорогой господин президент, — начал читать я про себя, — ваша победа заставила мерцать все звезды, но эта маленькая звездочка сияет только для вас. Примите мои поздравления. С любовью, Мэрилин”.
Должно быть, я читал телеграмму дольше, чем следовало, и этим вызвал всеобщее любопытство. Джеки спросила:
— От кого это?
Я проглотил комок в горле.
— От монахинь из приходской школы в Лос-Анджелесе, — нелепо сымпровизировал я. Джек выхватил телеграмму из моей руки; я не успел помешать ему.
— Надо же, как мило! Прочитай вслух, Джек, — попросила Джеки.
Джек бросил на меня гневный взгляд за то, что я поставил его в глупое положение. Он нахмурил лоб, притворяясь, что без очков с трудом разбирает текст, затем стал читать:
— Дорогой господин президент, все преподаватели и ученики Школы Непорочного Зачатия выражают вам свою поддержку и молятся за вас и миссис Кеннеди. Сестры Розанна, Мэри Вет, Долорес и Гильда.
Он свернул телеграмму и положил в карман.
— На эту телеграмму я отвечу сам, — торжественно произнес он.
— Сестра
— В Лос-Анджелесе все бывает, — невозмутимо ответил Джек. Он встал из-за стола и потянулся. — Пойдем прогуляемся, — обратился он ко мне.
Мы вышли из дома и направились к пляжу. С моря дул бодрящий ветерок. Новый президент был одет в брюки военного образца, свитер и ботинки на толстой подошве, а я — в фланелевых брюках, спортивной куртке и обычных кожаных туфлях — ежился от холода. Медленно шагая по берегу, мы увидели, как агенты службы безопасности заняли свои посты на дюнах, — их силуэты были ясно видны на фоне серого неба.
— Мне нелегко будет привыкнуть к этому, — заметил Джек.
— Тут уж никуда не денешься. Кроме того, для агентов охраны можно найти какое-нибудь дело. Айку
