он делает что-то плохое, хотя ничего плохого он не делал.
«Ты мог бы все рассказать мне…»
Я не сделал ничего плохого, твердил себе Сандерс. Но почему же тогда он не рассказал все жене? И снова в его мысли вторглись образы из дальнего прошлого: белый пояс… коробка воздушной кукурузы… цветок, нарисованный на стеклянной двери его квартиры…
«Брось, Том. Я не имею к этому никакого отношения…»
…Кровь на белой фаянсовой раковине и смеющаяся по этому поводу Мередит. Почему она смеялась? Он никак не мог вспомнить — это был не связанный ни с чем образ… Стюардесса, принесшая ему поднос с едой… Чемодан на постели… Телевизор с отключенным звуком… Аляповатый цветок на стекле — пурпурный и оранжевый…
«…Ты говорил с Максом?..»
А ведь Сюзен права, подумал Сандерс. Он должен поговорить с Максом. И он сделает это — сразу после того, как сообщит Блэкберну неприятные новости.
Сандерс вернулся в свой кабинет к половине третьего и был немало удивлен, обнаружив там Блэкберна, стоявшего у его стола и разговаривавшего по его же, Сандерса, телефону. Увидев Сандерса, Блэкберн виновато положил трубку.
— А, Том… Отлично. Я рад, что ты вернулся. — Он обошел стол Сандерса. — Ну и что ты решил?
— Я все очень тщательно обдумал, — начал Сандерс, прикрывая дверь.
— И?
— Я решил пригласить Луизу Фернандес из «Мартин и Ховард» представлять мои интересы.
Блэкберн не сразу понял.
— Представлять твои интересы?
— Ну да. Это необходимо, чтобы начать дело в суде.
— В суде? — ошарашенно повторил за ним Блэкберн. — И на основании чего ты собираешься судиться, Том?
— «Преследование по сексуальным мотивам», согласно статье седьмой, — ответил Сандерс.
— Ох, Том, — сказал Блэкберн со скорбным видом. — Как это немудро! Очень немудро. Я настоятельно рекомендую тебе принять иное решение.
— Я обдумывал это решение весь день, — сказал Сандерс, — и факт остается фактом: Мередит Джонсон приставала ко мне, и я отверг ее ухаживания. Сейчас она насмехается надо мной и стремится мне отомстить. Я намерен искать защиты в суде, если это не будет прекращено.
— Том…
— Все, Фил! Я так и поступлю, если меня переведут из отдела.
Блэкберн картинно выбросил руки вверх.
— Но что ты предлагаешь нам сделать? Перевести Мередит?
— Да, — сказал Сандерс. — Или уволить ее. Именно так чаще всего и поступают со злоупотребившими своей властью руководителями.
— Но ты забыл, что она тоже обвинила тебя в сексуальном преследовании!
— Она лжет, — объяснил Сандерс.
— Но свидетелей нет, Том. Ты и она — вам обоим доверяют. Кому, ты считаешь, мы должны отдать предпочтение?
— Это ваши сложности, Фил. Я утверждаю, что я невиновен. И я готов подтвердить это в суде.
Блэкберн, нахмурившись, стоял посреди комнаты.
— Луиза Фернандес — опытный адвокат, и я не могу поверить в то, что она могла рекомендовать тебе подобный образ действий.
— Она не рекомендовала, это мое личное решение.
— Тем более это неумно, — сказал Блэкберн. — Ты ставишь компанию в очень неловкое положение.
— Компания сама поставила меня в неловкое положение.
— Даже не знаю, что сказать, — пожаловался Блэкберн. — Я надеюсь, что это не вынудит нас избавиться от тебя.
Сандерс посмотрел ему прямо в глаза.
— Я тоже на это надеюсь, — сказал он. — Но у меня нет уверенности, что компания примет мои угрозы всерьез. Поэтому мы с Биллом Эвертсом из отдела кадровой политики сегодня же вечером составим по всем правилам заявление о преследовании по сексуальным мотивам, и я попрошу Луизу Фернандес приготовить необходимые бумаги для предъявления в Комиссию по равным правам.
— Господи…
— Она зарегистрирует заявление завтра утром.
— Не вижу причин для такой спешки…
— Никакой спешки. Просто регистрация. Я должен это сделать.
— Но это очень серьезно, Том.
— Я знаю, Фил.
— Я хочу просить тебя, как друга, об одной услуге.
— Какой?
— Воздержись от официального заявления. По край' ней мере, не носи его в Комиссию по равным правам. Дай нам возможность провести свое местное расследование до того, как это выйдет наружу.
— Но вы же не проводите местного расследования,
— Проводим.
— Ты даже не захотел сегодня утром меня выслушать; ты сказал, что это не имеет значения. — Это не так, — возразил Блэкберн. — Ты совершенно неверно меня понял. Конечно, это имеет значение. И, уверяю тебя, мы заслушаем твой рассказ как часть служебного расследования.
— Не знаю, Фил, — ответил Сандерс. — Не представляю, как компания сможет быть беспристрастной в таком положении. Все говорит против меня. Все верят Мередит и не верят мне.
— Уверяю тебя, что это несущественно.
— Мне так не кажется. Утром ты мне сказал, что у Мередит хорошие связи, что у нее много союзников. Ты упомянул это несколько раз.
— Наше расследование будет скрупулезным и беспристрастным. Но в любом случае мне кажется разумным просить тебя до объявления его результатов воздержаться от подачи заявления в государственные органы.
— И сколько я должен, по-вашему, ждать?
— Тридцать дней.
Сандерс засмеялся.
— Но ведь это общепринятый срок для расследования случаев сексуального преследования. — Если вы захотите, то сможете во всем разобраться за один день.
— Но ты же сам видишь, что со всеми этими совещаниями по слиянию мы все очень заняты!
— Это ваша проблема, а у меня проблема своя. Я был оскорблен вышестоящим начальником, и я имею право как работник старшего звена с большим стажем на внеочередное рассмотрение моей жалобы.
Блэкберн вздохнул.
— Ладно. С твоего разрешения, я зайду позже, — сказал он и торопливо вышел из кабинета.
Сандерс тяжело опустился на стул и уставился взглядом в пространство. Началось…
Пятнадцать минут спустя Блэкберн встретился с Гарвином в конференц-зале на пятом этаже. Кроме них, здесь присутствовали Стефани Каплан и глава управления по соблюдению прав человека в «ДиджиКом» Билл Эвертс.
Блэкберн начал совещание словами:
— Том Сандерс нанял адвоката и угрожает судебной тяжбой с Мередит Джонсон.
