Голубятня на желтой поляне

«Ох и грянет сейчас», — подумал Яр.

Грозовая стена с нарастающей скоростью двигалась над городом, прямо к крепости. С дальних деревьев в единый миг сдуло листья. Не было ни молний, ни грома, но вдруг яркой свечкой загорелся на берегу деревянный домик.

Яра кто-то рванул от окна. Это был Чита.

— Отойдите! — Он отбросил от окон Данку, Игнатика, Альку. — Отойдите! Надо вниз! Это нашествие!

5

У входа на винтовую лестницу сохранилась железная дверца. Чита вытолкал всех из зала на ступеньки, отчаянно налег на дверцу, она закрылась под ржавое завывание петель. Стало темно, только внизу светились угли очага.

Данка громко всхлипнула, ухватилась за ржавое кольцо.

— Отойди, — хмуро сказал Чита. — Спускайтесь, ребята.

— Пусти, дурак! Тебе хорошо, у тебя родители за городом! А у меня мама там!

— Уйдёт в подвал, — тихо сказал Чита.

— Куда она уйдёт от больных?! Она же на дежурстве!

— Уйдёт с больными… Ты всё равно ничем ей не поможешь.

— Я хотя бы узнаю, что там… Ну пусти!

— Ты не проберёшься в город. Сгоришь, вот и всё — сказал Алька.

Данка завсхлипывала сильнее, но медленно пошла вниз.

Яр с ребятами спустился к очагу. Все молча сели на прежние места. Чита кинул на угли обломки досок. Медленно разгорелся огонь. Только тогда Яр спросил:

— Что такое нашествие?

— Разве ты не знаешь? — со слезами отозвалась Данка.

— Это туча, — сказал Алька.

— Что за туча? Гроза? Тайфун? Или пепел от вулкана? Что?

— Говорят, она живая, — прошептал Игнатик. — И всех убивает. — Он опять сидел рядом с Яром. И каждой клеточкой, каждым нервом Яр ощутил, как Игнатик боится.

— Это как нападение врага, — сумрачно объяснил Чита. — Она всё сжигает молниями или превращает в крошки и шлак…

Яр больше не решился приставать с расспросами. Ребята и так были перепуганы.

Чита, видимо, догадался, что Яру по-прежнему ничего не ясно.

— Что это за тучи, никто не знает, — сказал Чита. — И откуда они берутся, толком не известно. А мы тем более не знаем. Последний раз нашествие случилось, когда нас на свете не было.

— Я уже была, — всхлипнула Данка. — Только я ничего не помню.

Яр посмотрел вверх. Отверстие под потолком выделялось, как бархатный чёрный кружок на слабо освещённых камнях.

— И долго длится нашествие? — спросил Яр.

— Говорят, недолго, — ответил Чита. — Как гроза… Только после этого целые сутки нельзя высовываться из убежища, потому что остаётся электричество. Между домами молнии проскакивают… И ещё рассказывают, что часть тучи оседает и живёт…

— Как это?

— Не знаю… А нам придётся здесь до завтрашнего вечера отсиживаться.

— Повезло ещё, — как-то очень по-взрослому заметил Алька.

— «Повезло», — с сердитым всхлипом отозвалась Данка.

Огонь опять с треском разгорелся в очаге. Но теперь он не радовал. Глядя на пламя, Алька пробормотал:

— Там, наверно, дома горят…

Игнатик прошептал:

— Яр, не сердись. Я ведь не нарочно.

— За что мне сердиться, Тик?

— Если голубятня сгорит… Я тогда не знаю, как ты обратно…

— Обратно — это потом, — сказал Яр. — Там посмотрим.

Он был почти спокоен. Скадермен Ярослав Родин попал на незнакомую планету и оказался в чрезвычайных обстоятельствах. Скадермену Родину было не впервой попадать в такие обстоятельства. Взять хотя бы случай, когда вездеход заглох в песчаных горах АЦ-1. Шансов на возвращение тогда было не больше, чем сейчас.

Оказавшись в чрезвычайных обстоятельствах, член экипажа СКДР должен данные обстоятельства взвесить, поставить перед собой чёткую задачу и всеми средствами стремиться эту задачу решить.

Задача была: обеспечить безопасность четырёх несовершеннолетних граждан Планеты, с которыми скадермена Родина свели судьба или случай. Это был долг скадермена Родина. Это было желание Яра — пятого человека в маленькой компании заговорщиков, запертых в старой крепости. Яр прогнал воспоминание об уютной рубке скадера и деловито сказал:

— Будем устраиваться на ночь.

К счастью, досок в круглой комнате было много: целый штабель. Из них сделали широкие нары. Нечего было постелить и нечем укрыться, но Алька бодро сказал:

— Подумаешь! Обойдёмся.

Яр, однако, понимал, что придётся всю ночь поддерживать огонь, иначе ребята продрогнут в зябком каменном помещении.

Спать никто не хотел, мешали тревожные мысли. Да и рано ещё было. Чита неуверенно попросил:

— Яр, вы не могли бы рассказать про другие планеты?

— Мог бы, — согласился Яр. Надо было занять время.

Он стал рассказывать про вихри Меркатора, про песчаных кротов на АЦ, про развалины Леды. Про Чёрные Кристаллы, которые без лишних церемоний выставили со своей планеты экспедицию землян.

— А что за кристаллы? В самом деле живые? — заинтересовался Алька.

— Безусловно… И не совсем чёрные. Когда приглядишься, у них в глубине мерцают радужные огоньки. Словно световая азбука или сигналы какие- то… Разные были кристаллы — некоторые с ноготь, а некоторые с дом. Они все время росли и соединялись в разные фигуры. Будто город из себя строили… Конечно, это была жизнь, только нам совершенно непонятная…

— А вы пытались объясниться? — спросил Чита.

— Всеми способами… И на третий день на громадном кристалле появились ответные слова. Метровыми буквами, очень красивым академическим шрифтом: «Уходите, пожалуйста. Вы нам мешаете».

— И вы улетели? — огорчился Алька.

— А что было делать? В чужой дом соваться без спросу?.. Мы позволили себе только одну невежливость. Уже из люка наш тогдашний капитан, Лёва Замятин, сказал им: «Ну и фиг с вами, хрустальные болваны».

Игнатик улыбнулся. Алька оживлённо спросил:

— А они ответили?

— Ответили, — соврал Яр. — Зажгли слова: «Фиг с тобой, Лёва».

Данка тоненько засмеялась. И вдруг отчаянно вскрикнула, слетела с нар.

По шероховатой доске ползло странное существо размером с жёлудь. Не то жук, не то шмель с короткими крылышками. Оно слабо двигало ножками, скребло отвисшим брюшком по дереву. Оно тускло поблёскивало, как свинец.

За ним ползли ещё два таких же существа.

Чита, Игнатик и Алька следом за Данкой шарахнулись с нар.

— Вот они… — вздрагивая, сказал издалека Чита.

— Кто? — спросил Яр, передернувшись от отвращения.

— Ну, эти… из которых состоит туча.

Яр пересилил себя и нагнулся над насекомым. Скорее всего, это был шмель. Яр потянул к нему палец.

— Не трогай! — взвизгнула Данка.

Яр поморщился и тронул шмеля. Между пальцем и шмелём проскочила синяя искра. Палец ощутимо кольнуло. Яр отдёрнул руку.

— Электрические твари… Да не бойтесь, поодиночке они не опасны. Противно только…

Шмель, выпустив заряд, перевернулся на спину, дёрнул ножками и съёжился. Яр опять задел его, искры не было.

— Сдох, — сказал Чита.

Подскочили Игнатик с Алькой, обломками досок трахнули по шмелям — по живым и по издохшему. Игнатик был бледный, и на лбу у него искрились капельки. Он часто переглатывал.

Яр взял за крылышко раздавленного шмеля. Тот оказался удивительно тяжёлым — как свинцовая пуля. Из лопнувшего брюшка свисал комок внутренностей — что-то вроде смолы с жёлтыми прожилками.

«Ничего похожего на простое насекомое», — подумал Яр. Зажмурился от брезгливости и кинул шмеля в огонь. На пальцах осталась жирная металлическая пыль, похожая на графитную смазку.

— Наверно, они в щель под дверью пролезли. Пойду заложу, — сказал Чита и с короткой доской стал подниматься по лесенке.

— А может, оттуда залетели? — Игнатик посмотрел на отверстие под потолком. Отдушина была высоко, да и заткнуть нечем.