— Сначала нет… — медленно сказал Яр. — Потом да… Потом опять нет… Глеб, я понял, что нужно самому становиться человеком этой Планеты. Пришельцы не смогли бы изменить мир. Взорвать, наверно, смогли бы, а спасти нет… Такая попытка ведь была.
— Ты имеешь в виду сказки про народ, который ушёл на истинный полдень?
— Это не совсем сказки. Племя, которое строило крепости, но никогда не воевало… Крепости-то стоят до сих пор.
— Стоят, — согласился Глеб. — Но кто докажет, что их строили пришельцы? Я за сорок лет не смог выяснить, что это было за племя…
— Глеб… — осторожно сказал Яр. — А ты сам пробовал вернуться домой?
— Нет, — быстро ответил Глеб. — Я не пробовал и не хотел. Мне казалось, что я нужен здесь, и этого мне хватило на всю жизнь. Здесь у меня всё… В конце концов, здесь та же самая Земля.
Яр задумчиво поскрёб подбородок.
— Да… В чём-то та же самая. Но до сих пор не могу себе сказать: одна это планета или нет?
— Одна, Яр… Просто разные измерения. Ты слышал, наверно, о теории параллельных пространств.
— Ну, Глеб… это же наивная теория. Старый сюжетный крючок для детских фантастических рассказов. И потом — это именно теория, не больше…
— А собственно, почему наивная? Посуди сам: если могут быть параллельные линии и параллельные плоскости, почему не может быть параллельных трёхмерных пространств?
Яр покачал головой:
— Чёрт его знает… Я себе это объяснял как-то по-другому.
— Я тоже пытался объяснить по-всякому. Но всё равно в голове застревает детская картинка: понимаешь, пространства вроде прозрачных кубиков, плотно прижатых друг к другу… И вот наши друзья-манекены своими взрывами и экспериментами что-то сдвинули, нарушили в этой кристаллической решётке. Кубики сдвинулись, проломили друг друга, по ним пошли трещины… В одну такую трещину и занесло сюда по рельсовой колее начинающего журналиста Глеба Вяткина…
Яр кивнул на Альку:
— Вот от этого теоретика я слышал что-то подобное. Во время летнего плавания на плоту…
— Можно, мы посмотрим ружьё? — кротко спросил Алька и показал на стену.
— Ещё чего! — сказал Яр.
— Мы осторожненько, — пообещал Тик.
— Пусть, — сказал Глеб.
— Но, Глеб! Ты же знаешь: если ружьё висит на стене, оно когда-нибудь выстрелит. А эти пираты…
— Оно вообще не стреляет, — успокоил Глеб. — Оно без пружины. Это так, музейный экспонат…
Тик и Алька двинулись к стене.
— Кр-ромешная некр-ритичность! Не ходите по кр-ромке до пяти р-раз! — прозвучал механический и очень знакомый Яру голос.
Яр вскочил. Снял с лампы зелёный абажур. В углу, у потолка, вцепилось в натянутую верёвку маленькое смешное существо: тугой мешочек с проволочными ручками и ножками. Ножки весело дёргались. На мешочке улыбалась нарисованная белилами рожица.
— Бормотунчик! — весело удивился Яр.
— Яр-р! Привет! — сказал бормотунчик. — Как дела, скадермен? Всё ещё карабкаешься по песчаному обрыву?
У Яра коротко и сильно, как чужой холодной пятернёй, сжало сердце.
— Ты… — переглотнув, сказал он. — И оглянулся на Глеба. — Глеб, можно его спросить? Он не разрядится?
— Я не р-разряжусь!! — радостно завопил бормотунчик. — Задавай хоть тр-риллион вопросов! Во мне вечная энергия!
— Заткнись, болтун! — виновато сказал Глеб. — Яр, не обращай на него внимания. Он то и дело несёт всякую чепуху. Он живёт у меня уже девять лет и до сих пор не поумнел.
— Это ты не поумнел! — ответствовал бормотунчик. — У тебя в жизни только одно умное дело: запихал в меня искорку!
— Это правда? — спросил Яр у Глеба.
Глеб засмеялся и кивнул:
— Да, она там. Самое надёжное место… И, кстати, Магистр зря домогался, чтобы я отдал искорку. Теперь она принадлежит этому субъекту, а он с ней никогда не расстанется.
— Никогда! — подтвердил бормотунчик. — И пока она во мне, меня ни р-распороть, ни р-рассыпать!
— И не заставить замолчать, — грустно сказал Глеб. — Такое трепло… Правда, иногда он подаёт дельные советы.
— Я помню, как однажды… — начал Яр. И в комнате грохнуло!
Грохнуло так, что лампа подпрыгнула на полметра, бормотунчик сорвался на пол, а чашки полетели со стола. По глазам ударил тугой синий дым. Из этого дыма, из гулкой звенящей тишины донёсся виноватый голос Игнатика:
— А говорили, не стреляет…
— Кар-раул! — завопил из-под стола бормотунчик. — Грандиозный скандал! Пр-редставление!
Глеб рванулся к мальчишкам, выхватил у них ружьё. Кашляя, он закричал:
— Это же чёрт знает что! В нём же ни патронов, ни замка! Как это?!
— Это Тик, — самодовольно сказал Алька. — Он ещё и не такое может.
— Глеб, у тебя найдётся чем их выпороть? — печально спросил Яр.
— Пр-рекратить безобразие! — заверещал бормотунчик и, цепляясь за трещинки в досках, полез в свой угол у потолка. — Сами дали детям игр- рушку, а тепер-рь…
— Из той же компании, — сказал Яр.
— Мы исправимся, — невинным голосом пообещал Алька.
Глеб упал в кресло, вскинув худые колени, и начал хохотать…
Открыли форточку, но дымный запах не выветривался.
— Душегубы, — сказал Яр Альке и Тику. Они виновато сопели. Почти всерьёз.
— Чёрт, чёрт и чёрт, — проворчал Глеб. — Я хотел оставить вас ночевать у себя. Надо ещё про столько разного поговорить… Мне-то к пороховому дыму не привыкать, а вы, наверно, задохнётесь…
— Нам нельзя оставаться, — объяснил Яр. — Данка и Чита будут беспокоиться.
— И мама, — торопливо сказал Алька.
— А знаешь что, Глеб? Поехали к нам! — предложил Яр. — Младенцев уложим, а сами можем говорить до утра.
— Мы не хотим спать, — подал голос Алька. — Я только маме позвоню и тоже…
— Молчи, террорист… Поехали, Глеб!
— Ну… если это можно… — Глеб снял очки и почесал ими затылок. — Как-то всё неожиданно… И не хочется так сразу расставаться.
— Ура… — шёпотом сказали Алька и Тик.
— А я?! — завопил бормотунчик. — Бросаете одного, да?!
Машина опять рыскала и ныряла, а снег летел в жёлтом луче. Глеб сидел рядом с Яром. Тик и Алька мотались сзади. Бормотунчик устроился между ними. Он ворчал, когда на ухабах мальчишки валились друг на друга и прижимали его.
— У меня теперь квартира при школе, — рассказывал Яр. — Вполне приличная… Правда, её оккупировали вот эти пираты. Но мы запрём их в комнате, а сами засядем на кухне. У меня есть бутылочка «Вероны», очень подходящая для встречи земляков.
— «Верона» — это вещь, — серьёзно согласился Глеб. — Только вот что, Яр… Хочу уточнить сразу. Мы с тобой всё-таки не земляки. Не совсем земляки.
— То есть… — озадаченно сказал Яр. — Ты же рассказывал про Старогорск.
— Я жил там, правда. Не очень долго… Я не больше месяца был на
— А всё-таки… Что же случилось?
— Поезд. Странный поезд, идущий до станции Мост…
— Опять эта станция Мост…
— Слышал?
— Да… Значит, этот поезд бежит через все пространства? Интересно, зачем?..
— О господи, — сказал Глеб. — Если бы это было единственное «зачем»… Кстати, мы тридцать пять лет назад пытались найти этот Мост и взорвать его.
— Для чего?
— Трудно объяснить. Мы знали, что он для чего-то очень нужен
— У тебя была жена?.. Ох, прости за глупый вопрос.
— Была… Недолго.
— А… дети? — осторожно спросил Яр.
— Нет… Знаешь, Яр, я до сих пор жалею, что не отговорил своего попутчика, когда он решил вернуться. Понимаю, что правильно сделал, а всё равно жаль.
— Какого попутчика?
