— Это основано на теории корпускулярности времени… Возьмите дрожащую гитарную струну: она так часто вибрирует, что практически находится сразу и в левом, и в правом положении… — Я ладонями изобразил движение струны. На полу что-то, кажется, звякнуло. Но меня не остановили. Наоборот, внимательно слушали. Слушала даже девица в тунике и с ремешками на коричневых икрах. И Карина… — То есть корпускулы времени заполнены пребыванием объекта не сплошь, а через одну. Но на практике это не играет роли, потому что интервал между ними все равно супермикроскопичен… В нашем случае, однако, такое явление может иметь место лишь в условиях темпорального сбал… лансирования. А при разномасштабности измерений темпорального потока… н-ни фига не получится. Говорят даже, что может произойти раздвоение субъекта, но это ф-фантастика…
Девушка в тунике вдруг сказала:
— Я, конечно, очень извиняюсь, но мы ведь уже закрываемся.
Мы шумно заспешили, тоже заизвинялись. Не хотелось затруднять и обижать работников этого славного заведения.
Но на улице я вдруг почувствовал, что на базу мне ужасно не хочется. Опять в казенный гостевой бункер — почти такой же, как жилые отсеки на «Игле».
— Может, еще погуляем? Вон какая ночь! Разве можно сейчас под землю…
Юджин сказал:
— Я вот что думаю. Все равно тебе, Питвик, нужна квартира. Не будешь ведь постоянно торчать на базе, надо устраиваться по-человечески… А у Карины две свободные комнаты, она иногда их туристам сдает… База оплатит, есть на это статья…
— Жилье, правда, староватое, на Шкиперской улице, но зато все по-домашнему, — скромно вступила в разговор Карина. — Да вы… не подумайте чего-нибудь такого…
Я ничего такого не думал. И мне ужасно захотелось в старый земной дом, на Шкиперскую улицу, тем более что в давние времена я жил неподалеку от тех мест.
На маленькой площади с зеленым корабельным фонарем была стоянка таксомоторов. Машины в стиле ретро: колеса со спицами, клеенчатые тенты. Митя и Ева заявили, что поедут провожать меня и Карину. Мы погрузились в осевший на рессорах кабриолет. Я барственно помахал оставшимся ладонью. Митя на светящемся пульте автоводителя понажимал кнопки, опустил в щель магнитную карточку. Поехали…
Быстро миновали сияющий огнями, гудящий музыкой центр. Покатили по окраинам. Здесь были желтые фонарики, белые одноэтажные улочки, плиточные мостовые. Все как раньше. Дорога запетляла, круто повела в гору. Наше авто вдруг затормозило. Автоводитель хрипло сообщил через динамик, что за такой подъем полагается дополнительная плата.
— Вот жлоб, — сказал Митя. Еще раз толкнул карточку в щель. Кабриолет рывком взял с места…
Две мои комнаты оказались не очень просторными, но приятными. Мебель была старая, люстры тоже почти музейные. Но это и хорошо для такого реликта, как я. В окнах тем не менее торчали вполне современные кондиционеры, а в простенке темнел крупный стереоэкран. А на резном, с львиными головами письменном столе — персоналка девятого поколения, класса «Доцент»…
Я пооглядывался, понажимал клавиши «Доцента», подумал, что надо спросить про постель. Хмель почти выветрился, но было мне по-прежнему хорошо и беззаботно.
Карина окликнула из прихожей:
— Петр Петрович, хотите, я поставлю кофе?
— Ради Бога, зовите меня Питвик, я так привык… А кофе… Наверно, уже поздно, вы устали…
— Какие пустяки!
Мы пили кофе в ее комнате с зеленым торшером и с клеткой, где спали два волнистых попугайчика. Пили из тонких чашечек — наверно, настоящий китайский фарфор. У нас с мамой когда-то была чашечка, похожая на эти… Где-то звонко тикали часы…
Карина поднялась, обошла меня, встала за спиной. Положила мне на плечи ладони.
— Ох, Питвик, вы уже спите, по-моему… Да?
— Нет, отчего же… — Я закинул руки, взял ее за мягкие запястья с тугими ленточками браслетов…
Проснулся я от солнца и от гвалта попугаев. Они скандалили, как воробьиная стая. Карины не было. На краю стола — сразу заметно — лежал магнитный «секретарь». Я нажал клавишу. Голос Карины пожелал мне доброго утра, объяснил, где завтрак, и сообщил, что «я убегаю в свою лавку, се-i одня должен прийти лайнер, туристы с детишками, увидимся вечером».
Завтрак я нашел. Вкусно. Нашлась и бритва (ай да Карина!). Из кармана куртки я вытащил капсулу радиотелефона, разбудил Юджина, сообщил, что сегодня у него не появлюсь, буду «вживаться» в город.
— Вживайся, — разрешил Юджин.
Лишь после этого я стал натягивать брюки…
И кто это придумал, что я толстый? Ну кругловатый, да. Но не так уж. И вполне еще достойный мужчина во всех отношениях. Даже спина не ноет ничуть…
Что-то твердое мешало мне в заднем кармане… Ба, да это же пистолет! Юджин, балда, сунул, не объяснил даже, как обращаться. Система совсем незнакомая, излучатель… Впрочем, ничего сложного: предохранитель, переключатель интенсивности. Красная риска с крошечным черепом и костями (р- романтика) означает действие на смертельное поражение. Фу ты, бред какой, кому это надо? И разве такие штуки носят без специального разрешения?.. Хотя я же чин Службы безопасности. Вот и значок на левой стороне лацкана: маленькая ладонь из желтого металла, а на ней буквы «ОГ». Видимо, Объединенная Гвардия. Ну и ну…
С курткой на плече я вышел из дома. В самом безмятежном настроении. И пошел наугад бродить по городу, в котором раньше жил почти что с детства и который не видал полвека без малого…Шкиперская улица и вся Нагорная слободка были почти такими, как прежде. Только антенны над крышами — незнакомой конструкции, да у каждой калитки — голубые аккуратные дверцы пневмопочты.
Густо зеленели акации. На платанах кромки листьев кое-где чуть подсохли — самый отдаленный намек на осень. Но было очень тепло. Стояла первая половина сентября — здесь это совсем летняя пора, хотя и без большого зноя…
Запутанными переулками и лестницами я перевалил Зеленую горку и оказался на улице Парусных Капитанов, ведущей на бульвар Первой Осады, к старым бастионам.
На бастионах тоже было почти все как прежде. Так же цвела сурепка у вросших в землю лафетов. Так же чугунные бомбарды грели на солнце свои изъеденные оспинами тела. Так же, как раньше, коричневые полуголые мальчишки лазали по орудиям. На самых младших несердито покрикивали со скамеек бабушки. А в амбразурах и над краем бруствера синело спокойное море. В нем недалеко от берега неспешно расцветал парусами громадный пятимачтовый барк — наверно, учебное судно.
Я постоял, посмотрел, подышал и зашагал к центру.
Ноги уже слегка гудели от ходьбы (отвык топать подолгу), спина постанывала. К счастью, попалась на пути стоянка такси-автоматов. Я плюхнулся на сиденье открытой машины в стиле «Фаэтон- 1909» и припомнил объяснения Юджина, как пользоваться этой техникой. Ага… вот схема городских маршрутов, вот кнопки… Ч-черт, сразу не разберешь. Начал нажимать. Динамик вдруг сказал голосом дворника-алкоголика:
— Не тычь пальцем, если не умеешь… Говори по-человечески…
— Ох… виноват, шеф. Значит, так. По всем улицам центра и по Спиральному бульвару до вершины холма.
— Сперва аванс… Карточка-то есть?
Кредитная карточка у меня была. И на карточке кое-что было. Долгое отсутствие имеет свои преимущества, за полвека на счете накопилось столько, что я мог бы, наверно, одним чохом купить целый
