Сказки о рыбаках и рыбках

Илюшка плакал тихонько. Подрагивал под натянутой простыней плечами, всхлипывал в подушку. Валентин присел на краешек его кровати. Положил руку Илюшке на голову. Тот притих. Валентин поднял мальчишку, посадил к себе на колени, будто малыша (и ощутил на расстоянии, как ревниво напрягся в своей кровати Сопливик; ничего, потерпишь).

— Ну, что ты, Илюшка… Чего ты так боишься? Никто от тебя не откажется из-за опоздания… Они, наоборот, беспокоятся за тебя сейчас…

Он опять всхлипнул:

— Сперва беспокоятся, а потом… надоест…

— Разве может надоесть тот, кого любят? Смешной ты, честное слово…

— А почему автобуса нет?.. Может… это нарочно…

— Просто из-за разгильдяйства чиновников. Обычное дело.

— А если и завтра не будет?

— Утром я пойду на шоссе, там телефоны-автоматы городской линии… Или уговорю водителя какого- нибудь пустого автобуса отвезти нас в Краснохолмск, деньги у меня есть, не разорюсь… Так что завтра ты будешь веселый и счастливый, поверь мне.

Илюшка вздохнул со всхлипом, но уже успокоенно…

— Спи и не думай о плохом… — Валентин уложил его и сам лег на свою кровать — ближнюю от двери. Не раздеваясь.

Юрик тихо поднялся, подошел к окну. Сел на подоконник, прислонился к косяку. Наверное, смотрел на луну. Или ждал чего-то? Валентин не стал окликать его. Уснул…

2

Утром телефон по-прежнему мертво молчал. Создавалась уже явно ненормальная обстановка. Инстинкт подсказывал даже какую-то опасность. И голос Валентина приобрел сдержанно-командирское звучание.

— Шамиль! Раздувай костер, испечете картошку. Я двигаюсь на шоссе. Я и… — Валентина словно толкнуло. — Юрик! — Он заметил, как опять ревниво напрягся Сопливик. Однако в разведке нужны не такие вот липучки, а деловые ребята постарше. Вроде Шамиля или Юрки. Но Шамиль должен остаться командиром здесь…

В лагерной кладовой нашлись два велосипеда (на одном раскатывал в свое время Мухобой). Валентин подкачал колеса, подогнал для Юрки седло, и они покатили по проселочной дороге — рядышком, по двум травянистым колеям.

Велосипеды были старые, да и путь — не асфальт. Но до шоссе не больше шести километров, и Валентин рассчитывал добраться самое большее за полчаса. Молча давили на педали. Только где-то на полпути притомившийся Юрик выдохнул:

— Давно не ездил на такой… бабкиной прялке… Это мой друг Филька Кукушкин так про свой велосипед говорит — «бабушкина прялка»… Он маленько на Женьку похож.

— Велосипед?!

— Филипп. Филька… — засмеялся Юрик.

— А… на какого Женьку? — не понял Валентин.

— Ну, на здешнего, на Протасова…

«На Сопливика!.. Значит, он — Протасов…»

Юрик сказал:

— Только Филипп побойчее… И не сирота…

— А у тебя какой велосипед? — спросил Валентин, чтобы сменить разговор. — Или никакого?

— У меня… боевая лошадь, — почему-то вздохнул Юрик. Видать, пошутил так.

И в этот момент им перегородил дорогу черно-белый полосатый шлагбаум. Которого здесь, в лесу, никогда не было.

С обочины шагнул навстречу парень в пятнистом облачении, в такой же кепке с большущим козырьком и полевой армейской кокардой. С маленьким автоматом под локтем.

— Куда?

— Туда, — сразу наливаясь раздражением в ответ на казарменный тон, сказал Валентин. — К шоссе, естественно.

— Не положено.

— Не положено, так положи… — не сдержался Валентин. — Позови начальника.

Парень пожал плечами, поправил под локтем короткоствольную машину. Дунул в сиплую дудку, вроде боцманской.

В кустах пряталась раскрашенная под плащ-палатку фанерная будка. Оттуда выбрался широкоплечий, черноусый. Тоже в камуфляже. Старше первого. У левого локтя нашиты четыре желтых квадратика, знак вместо погон. Мода сейчас такая пошла у всяких «спецов» и прочих пятнистых героев. Капитан, значит…

— Командир, пузом прут, — сказал часовой, хотя никто пузом не пер. — На шоссе им…

— Вертайте назад, — с зевком велел пятнистый капитан.

— С какой стати?

— С такой, что сказано…

— Сказано непонятно. — Валентин еле сдерживался. — Объясни тогда, где объезд.

— Нет никакого объезда! — Капитан зло зыркнул на бестолкового штатского. — Сиди дома и не рыпайся!

Ощущая за поясом «бергман», Валентин внятно проговорил:

— Ты не хами, генерал. На новобранцев можешь пасть разевать, а я не у тебя в гарнизоне…

Они встретились глазами. Капитан сказал негромко:

— Вот прикажу ребятам отвести в овраг и объяснить… Никто потом не найдет. Пацана только жаль…

— У меня их там еще одиннадцать! — гаркнул Валентин. — Без жратвы, без связи! Мне их вывозить надо! А вы…

— Вся страна без жратвы, — ухмыльнулся капитан. — Потерпите…

— Кто должен терпеть? Дети? Из-за того, что тут у вас идиотские учения или еще какая-то дурь?

— Тут зона, — вкрадчиво объяснил капитан. — Понял, фраер? Зона. И не у нас, а у вас. И сидите, пока не откроют. А будете соваться — могут и пальнуть. Есть полномочия.

— Ну еще бы! — взвился Валентин. — Полномочий у вас всегда больше всех!.. А может, уже случилось? Может, господин военный министр уже глава государства? Тогда понятно. Такие, как дорвутся до власти, — прежде всего зоны и война с детьми! И безопасно, и впечатляет…

— Доскребешь… — пообещал капитан и сузил глаза. А часовой поддернул автомат.

«Не знают, кретины, что мог бы их обоих положить на месте…» — эта мысль доставила Валентину некоторое удовольствие.

— Ладно, Юрик, поехали…

Метров через десять Валентин не выдержал, оглянулся.

— Жаль, мы не одни. Я бы показал тебе «объяснение в овраге», Гарнизонный герцог… Рожу твою усатую я запомню…

— Мотай, мотай, — отозвался капитан, уже спокойно.

Когда отъехали, Валентин сумрачно сказал Юрику:

— Фиговое дело. Если зону устроили, значит, кругом оцепление. Не выберемся.

— А чем это вызвано? — деловито спросил Юрик.

— А ч-черт их знает! Может, правда инопланетян боятся каких-нибудь. А может, переворот. Или просто господам военным силушку девать некуда, решили поиграть мускулами… Вот и тебя теперь никто здесь не найдет.

— Меня-то найдут, — откликнулся Юрик рассеянно.

Минут десять ехали молча. Уже недалеко от лагеря вдруг затрещало в березняке и прямо из чащи