С.: Сэр, не могли бы мы вернуться к вашему примеру с нелепой индийской одеждой. Лично я могу жить с человеком, который носит такую одежду.
КРИШНАМУРТИ: Дело не в том, что вы можете жить с человеком, предпочитающим индийское платье. Способен ли я сохранить чувствительность к ситуации, которая требует совершенно иного стиля в одежде?
С.: Давайте разберемся, почему некая ситуация заставляет нас одевать одежду определенного типа.
КРИШНАМУРТИ: Я приведу вам пример. Вы когда-нибудь видели сари, которые носят индийские женщины? Недавно в Лондоне я обратил внимание на одну индианку, одетую в длинное сари, в Индии сейчас такая мода. Она шла, «подметая» подолом сари грязный тротуар, но совершенно этого не замечала. Как бы вы это назвали?
С.: Значит, для нее это приемлемо.
КРИШНАМУРТИ: Нет, вы не понимаете. Она не осознавала, что «подметает» своим длинным сари асфальт. Она об этом даже не подозревала.
С.: Но так или иначе, в Бомбее на улицах не меньше грязи.
КРИШНАМУРТИ: (Смеется) Вы опять не понимаете главного: она этого совершенно не замечала.
С.: Хорошо, но это ее дело.
КРИШНАМУРТИ: Пожалуйста...
С.: Проблема заключается в том, что ее длинное платье пачкалось, или в том, что она надела индийское сари в Англии?
КРИШНАМУРТИ: Нет, дело не в этом. Я говорю об отсутствии чувствительности у человека, который не осознает того, что он делает. Вот и все!
С.: Но если вы чувствительны к ситуации...
КРИШНАМУРТИ: Именно это я и имею в виду. Речь идет о том, что, если бы та индийская женщина в центре Лондона осознавала то, что она делает, она бы, очевидно, приподняла немного подол своего сари.
С.: Потому что ей бы вряд ли захотелось тратить потом силы на его стирку.
КРИШНАМУРТИ: Нет, не только поэтому, все гораздо глубже. Дело в том, что она совершенно не осознавала ситуацию.
С.: Эта проблема сна и бодрствования.
КРИШНАМУРТИ: Да. Вы говорили: «Почему вас так волнует то, как она ходит или что делает? Она имеет право поступать по-своему». Это неважно. Меня интересует, осознаете ли вы свои действия, не то, как вы одеваетесь, а то, почему вы так одеваетесь. Почему вы придаете такое огромное значение тому, чтобы поступать так, как вам нравится? Проблема ведь заключается в этом, вы согласны?
С.: Вы, хотите сказать, что, как только я начну осознавать свою манеру одеваться, я изменюсь.
КРИШНАМУРТИ: Нет, этого я не говорил. Может быть, вы изменитесь, а может быть, и нет — здесь все зависит от вас. Но я предлагаю вам задать себе вопрос: осознаю ли я это? Важно не просто отдавать себе отчет в том, что на вас надеты брюки, а действительно осознавать, видеть весь смысл этого. Когда я говорю вам: «Сядьте правильно, держите спину прямо», — вы это осознаете? Сейчас я расскажу вам кое-что довольно интересное. В Индии мальчикам-браминам до семи лет разрешается делать все, что им захочется, они постоянно заняты играми. Когда им исполняется семь, они принимают участие в особой церемонии, во время которой их учат сидеть с закрытыми глазами и абсолютно неподвижно. После церемонии мальчик становится настоящим брамином. С этого дня он должен правильно сидеть и заниматься медитацией; для этого он проходит специальные тренировки. Я рассказываю все это, чтобы показать вам, как нам прививаются привычки, как нас обусловливают. Это можно сказать про большинство из нас. И чтобы разрушить эту обусловленность, вам необходимо осознавать то, что вы делаете. Вот и все.
С.: Значит, нам необходимо избавиться не только от дурных привычек, но и от хороших?
КРИШНАМУРТИ: От всех. Привычка подразумевает обусловливание, механическое повторение, что, конечно же, не имеет ничего общего с чувствительностью. Так осознаете ли вы то, что делаете? Когда я говорю вам: «Пожалуйста, оденьтесь по-другому», — вы воспринимаете мои слова как попытку помочь вам обрести осознание и, следовательно, чувствительность, или вы начинаете этому сопротивляться? Что вы делаете? Чувствительность — значит познание. Я говорю вам: «Джимми, не одевайтесь так». Вы принимаете это как помощь в осознании или сопротивляетесь? Или, может быть, вы чувствуете, что вам причинили боль, и отвечаете мне: «Я ничем не хуже вас; это не более чем ваше мнение», — начиная тем самым словесную перепалку и порождая всю связанную с этим бессмыслицу.
С.: Так где же проявляется наша неверная реакция?
КРИШНАМУРТИ: Необходимо принять во внимание приспособление, подражание, боязнь боли, попытки найти вашу собственную, отличную от моей свободу. Доминик сказал: «Я не хочу задевать тебя, но и не хочу, чтобы ты задевал меня». Осознаете ли вы весь смысл того, что происходит? Если нет, то вы становитесь лицемером. Знаете ли вы, что вам причинили боль, и вы не желаете ее повторения?
С.: Если человек уделяет каждому мгновению все свое внимание, у него не остается времени на то, чтобы запоминать свою боль.
КРИШНАМУРТИ: Нет, это не так. Тем не менее, многие из нас не умеют относиться к каждому мгновению с полным вниманием. Мы запоминаем только боль и свое нежелание ее повторения. Есть ли у вас такие воспоминания? Что вы думаете с ними делать? Понаблюдайте, что происходит, когда вам причиняют эту боль; она реагирует гораздо быстрее вашего рассудка. Боль появляется гораздо раньше, чем ваше стремление разобраться, что-то понять. Поэтому, прежде всего вы должны справиться с ней. Что
