– Перемены – часть жизни, Мария.
– Так же как стихийные бедствия…– Расе фыркнул:
– Бешеного Пса вряд ли можно назвать стихийным бедствием.
– Ты не видел, как он чистил орехи.
– Дай человеку шанс, Мария.
Она повернулась к отцу, гневно сощурив глаза:
– Тебе не следовало бы так говорить. Я уже один раз давала шанс.
Лицо Расса стало печальным, в глазах появилась тоска.
– Ах, Мария...
– Не смотри на меня так.
– Тебе уже не шестнадцать.
Мария запаниковала, потеряв над собой контроль. Вскочив и крепко сжав кулаки, чтобы унять дрожь, она крикнула:
– Я не хочу сейчас говорить о прошлом.
– Конечно, не хочешь. И никогда не хотела.
Она отвернулась к плите, которой, когда-то радовалась и гордилась ее мать.
– И никогда не захочу.
Она попыталась придать своему голосу твердость, но все, что ей удалось, – слабая мольба.
– Ладно, садись за стол.
Она постаралась успокоиться и, отойдя от плиты, села за стол.
– Просто не упоминай опять имени мистера Стоуна. Я хочу спокойно поужинать.
Наступила обычная для них тишина, прерываемая лишь тихим сопением Расса и звяканьем столового серебра о тарелки.
Не съев и половины того, что она себе положила, Мария откинулась на спинку стула.
– Ужин очень вкусный, – тихо проронил Расе. Подавленное настроение отца ее удивило. Сегодня Расе выглядел невероятно печально, его некогда живые глаза стали тусклыми и слезились. Наверняка он опять думает о ее матери.
Как бы ей хотелось сейчас приласкать его, объяснить, что она понимает его печаль. Но она уже много лет не позволяла себе ничего подобного. Она даже не знала, что ему сказать. И почему-то всякий раз, когда она хотела с ним сблизиться, она делала или говорила не то. И так происходило всегда. При жизни матери она даже не замечала, как плохо она ведет себя с отцом, и постепенно они все больше отдалялись друг от друга. Хорошо бы изменить создавшееся положение. Но как?..
Расе поднялся из-за стола:
– Пойду наверх и почитаю. Я уже дошел до середины трактата профессора Миттльбаума.
– Ну и как он? Интересный?
Расе улыбнулся, демонстрируя слабую имитацию своей прежней улыбки.
– Его сведения, кажется, подтверждают мою теорию, что раскопки надо начинать именно в Пайк- Пике.
– Как же здорово!
– Да, – задумчиво ответил отец. – Может, когда-нибудь мы отправимся туда вместе.
Он попытался, чтобы в его голосе прозвучала надежда, но его старания оказались напрасными. И неудивительно. Он слишком часто повторял эти слова, и они всякий раз пронзали ее в самое сердце. Она снова разочаровала своего отца, снова покинула его в беде, поняла она. Они оба знали, что она не поедет с ним в Колорадо. Она уже многие годы вообще не покидала ферму.
– Что ж, увидимся утром.
– Хорошо. Я приготовила длинный список дел для мистера Стоуна. Если он все еще будет здесь.
– Будет.
– А я сомневаюсь, но пусть отработает те деньги, которые ты обещал ему платить. Неизвестно, надолго ли он у нас останется.
– А с чего он должен будет начать? Ты уже решила?
– Нет пока. Надо покрасить крыльцо... и яблоки, наверно, уже поспели.
– Яблоки? И он должен будет собирать их по твоему методу?
Критика отца задела ее.
– А что плохого в моем методе?
– Ничего. – Расе устало улыбнулся. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Расе. Увидимся в пять двадцать.
