— Я вижу, вы люди серьезные, — сказал тот, опираясь на палку. — А мандат есть? Ксанка протянула бумагу.
— Дедушка, мы нашего товарища ищем. Ты его видел?
— Меня Василием Кузьмичем кличут, — старичок вернул мандат. — Был тут один уполномоченный.
— Яков Цыганков?
— Во-во, и сам — цыган вылитый. Если б не уполномоченный с мандатом, так бы и подумал.
— Где он?
— А это мне, милок, не ведомо.
— Не шути, дед, — Данька сгреб старика за грудки. — Да я за Яшку всю станицу спалю!
— Кому палить, вон, и так находится… Кабы знал, не посылал бы хлопца на хутор.
— Так это ты?.. — Данька разжал руки.
— Василий Кузьмич, расскажи, что видел, — попросила Ксанка. — Мы друга ищем.
— Приехал сёдни ваш друг, предъявил председателю мандат. Я, говорит, имею намерение Илюху Косого арестовать. Взял тогда председатель свой обрез, и пошли они в дом к Илюхиной сестре. Я тут остался, на посту. А, как взрывы начались, стрельба, я из сельсовета сбег, потому как оружия не имею, чтобы казенную документацию охранять. Примчались тут бурнаши на конях и сельсовет спалили.
— А Яшка-то, Яшка где?
— Атаман крикнул, что, мол, одним мстителем меньше, воздух чище, да и ускакали.
Ксанка опустила лицо и тихо заплакала.
— Василий Кузьмич, ты в том доме был? — продолжал допрос Данька.
— Вот то-то и оно, что был. Взорвали они Ольгин дом полностью, полкрыши вниз ухнуло, стены качаются. Заглянул я внутрь и вижу — Михайло, председатель, на пороге комнаты лежит — по сапогам только и узнал, а второго-то тела нету. Чудеса!
— Как нету? Говори толком!
— Нету. Только крови натекло, а парня вашего нету.
— Бурнаши забрали, что ли?
— Чудеса, — развел руками Василий Кузьмич.
— Слышь, Ксанка, — тряхнул Данька сестру. — Зови Летягина с ребятами… Ну, пошли, дед, покажешь, как дело было.
Василий Кузьмич привел Ларионова к руинам взорванного гранатами дома. Следом подошли остальные чекисты. С ними были еще трое парней.
— Активисты, говорят, товарищ командир, — доложил Летягин.
— Где были, когда бой шел? — спросил Данька.
— На гумне прятался, — опустил голову один.
— А мы на огороде. Ружьев у нас нет, чтобы с Бурнашом воевать.
— Ладно, потом разберемся. Летягин, заготовь факелы, разбей людей по двое, сам один будешь действовать. Каждой паре — по активисту и тебе один. Одна группа пусть осмотрит место боя и все кругом на сто метров. Остальные идут по домам и расспрашивают всех подряд. Тело Цыганкова никто не видел, а атаман его с собой вряд ли забрал.
— Все дома обходить?
— Все.
— До утра не управимся, Даниил, да и люди устали.
— Искать, я сказал, — зыркнул глазами Ларионов. — У нас время только до утра и есть, а там Бурнаш опять заявиться может. Забыл, что засада ускакала?
— Есть, — козырнул Летягин. — Семен, Клим и ты, как звать?
— Федот, — сказал активист, хлюпая носом.
— И Федот — первая группа…
Данька отвел секретаря-бухгалтера в сторону.
— Мы, Василий Кузьмич, отдельно пойдем. Ты, я вижу, человек положительный и местное население хорошо знаешь?
— А то как же.
— Задача такая: не во все дома стучаться, а только в те, где советской власти сочувствующие имеются: бедняки, красноармейцы бывшие. Понятно?
— Понятно, — кивнул Василий Кузьмич, — я, выходит, — четвертый станичный активист.
— Ну а кто ж еще? — усмехнулся Данька.
Летягин не терял времени: три человека с факелами из соломы уже обшаривали место боя, остальные растворились во тьме. Мстители зашагали следом за стариком.
— Вот тут, пожалуй, — сказал он и стукнул в дверь своей палкой.
— Кто это ночью балует? — раздался женский голос.
— Отпирай, Анисья, это Кузьмич.
— Чего надо?
— Дело у меня срочное.
Наконец брякнула дверная щеколда. Данька первым вошел в коридор, почувствовал слабый запах спирта и отстранил тетку.
— Ой, кто это?
— Свои, не боись, — успокоил Василий Кузьмич.
Данька распахнул дверь в комнату и замер на пороге, словно ослепленный светом простой керосиновой лампы.
— Яшенька! — Ксанка оттолкнула брата и бросилась к кровати, на которой лежал весь в тряпичных бинтах, бледный, с запавшими глазами, но живой Яков Цыганков.
Сиделка, бывшая около больного, повернула к вошедшим голову.
Отбросив последнее сомнение, Данька шагнул вперед:
— Настенька!..
Девушка привстала со скамьи, не веря своим глазам.
— Так я пойду, дам отбой, — предложил Василий Кузьмич и, чувствуя себя лишним, выскользнул из комнаты.
6
Переводчика господину Эйдорфу все-таки отыскали, и Валерий слушал первую лекцию, сидя вместе с остальными студентами курса. Но самое главное, что ближе всех, рядом с ним, была Юля. После лекции к Мещерякову подошел профессор.
— Рад вас видеть, мой молодой друг, — сказал немец, пожимая руку.
— Здравствуйте, — ответил Валерка по-немецки. — Познакомьтесь, герр Эйдорф, это Юля.
— Очень приятно.
— Я рада, — сказала девушка, не совсем уверенная, правильно ли она говорит.
— У вас отличное произношение, — галантно сказал профессор, заметив ее смущение.
— Он хвалит твое произношение.
— Спасибо.
— Если ваша знакомая не против, то я хотел бы пригласить вас ко мне в гости. — Герр Эйдорф достал бумажку и обратился к Юле. — 'Приглашайт гости', а?
— С удовольствием, — рассмеялась девушка.
— Вы видите, Валерий! — обрадовался профессор. — Она меня поняла!
— Поздравляю с первым успехом, — сказал Мещеряков. — Юля тоже хочет изучать немецкий язык.
— Вот и отлично, едем.
