— Что ты с ними делаешь?
Лейя сказала:
— Это упражнение.
— Что, кто из них первым взлетит на воздух?
Лейя сморщилась.
— Прикуси язык, Хэн. Они учатся чувствовать Силу, текущую сквозь траву, сквозь каждое отдельное растение, при этом, не беспокоя растения. Это одна из дисциплин джедаев — двигаться легко, не оставляя следов.
Чубакка зарычал. Хэн улегся на траву.
— Не смотри на меня, Чуи. Лучшая дисциплина, которую я могу им сказать, это фраза «подождите, пока ваша мама вернется домой».
Лейя улыбнулась и вздохнула.
— Я чувствую, что едва ли знаю достаточно, чтобы быть их учителем. Но я должна делать то, что могу. Дети, на сегодня достаточно.
Один за другим, Джесин, Джайна и Энакин сели. Лейя спросила их:
— Скажите мне, что вы узнали?
Джайна посмотрела на родителей.
— Трава не осознает, что по ней ходят, но чувствует это.
Лейя кивнула.
— Все живое чувствует, что с ним происходит. Запомните это. Энакин? Джесин? Что вы узнали?
Энакин положил руки под голову, как подушку.
— Я не знаю, узнал я что-то или сделал.
— Расскажи нам.
— Я смотрел на тучи и понял, что трава смотрит на них тоже. Как будто ждет и удивляется, что должен пойти дождь.
Лейя сказала:
— Я уверена, что трава осведомлена насчет дождя. Но удивляться могут только сознательные существа. Это их благословение.
Хэн добавил:
— Или проклятие.
Джесин дал подзатыльник сестре и, увернувшись от ответного удара, сказал:
— Я понял, что трава думает, что от Джайны плохо пахнет. Можно нам идти в бассейн, мама?
— Да.
Дети вскочили с травы и побежали во внутренний двор. Хэн поднялся.
— Я могу последить за ними.
Лейя закрыла глаза.
— Останься. У них будет все в порядке. Чуи, ты выглядишь более худым, чем обычно. Я надеюсь, твоя супруга больше меня? Ты тоже волнуешься вместе с моим дорогим мужем, когда кто-то чужой ковыряется в вашей лоханке?
Чубакка присел на корточки и гордо зарычал. Хэн сморщился.
— Ну да, конечно, ты у нас такой практичный, а я слишком горячий.
Чубакка, качая головой, издал долгое рычание и пару раз хрюкнул. Хэн уставился на него.
— Идти домой?
Лейя улыбнулась Чубакке.
— Конечно, у тебя есть своя семья, жена и ребенок. Твоя ответственность за них не менее важна, чем твои обязательства по отношению к нам. Правда, Хэн?
— Хм… Но кто мне поможет привести в порядок «Сокол»?
Лейя ткнула его под ребра.
— Ох! Ну, я думаю, это займет много времени, приятель. Семья может не узнать тебя, если ты не вернешься домой достаточно быстро.
Чубакка встряхнул головой и зарычал. Лейя сказала:
— Конечно, мы понимаем. Ты здесь помогаешь воспитывать наших детей вместо того, чтобы на Каш-йиике воспитывать собственных. Ты обязательно должен быть там, когда Лумпаваруу достигнет совершеннолетия. Мы настаиваем, чтобы ты полетел домой. Я чувствую себя плохо от того, что мы с Хэном так эгоистичны.
Вуки ответил неопределенным ворчаньем. Лейя продолжала его убеждать.
— Не беспокойся, у нас будет все в порядке. Дети здесь в безопасности, и мы не собираемся носиться по Галактике. И Люк на Корусканте…
— Лейя…
— …и он поможет нам с детьми. Ты должен встретиться со своей семьей. Скажи ему, Хэн.
Хэн кивнул.
— Приятель, Лейя права. Сейчас самое время отдохнуть в кругу семьи. В Галактике пока все спокойно.
Чубакка издал вопросительное ворчание. Хэн улыбнулся.
— Все нормально, Чуи.
Но когда Чубакка спросил о своей второй любви, Хэн побледнел и страдальчески сморщился.
— О, нет! Не надо было меня об этом спрашивать! Мне теперь придется самому возиться с ним ситхову кучу времени.
Чубакка коротко хрюкнул. Лейя спросила:
— Вы о чем говорите?
— А, он напоминает мне, что я должен быть последовательным.
С обиженным рычанием Чубакка отвернулся.
— Хэн! Ты должен одолжить ему «Сокола».
— Я не хочу, чтобы он летел без меня. Здесь, по крайней мере, я знаю, что худшее, что может случиться с моим кораблем — это чересчур рьяный механик. И ты же знаешь, как летают вуки.
Чубакка жалобно заскулил, обращаясь к Лейе.
— Ты слышишь? Хэн, дорогой — сколько лет еще жизнь Чуи будет принадлежать тебе? Сколько ты будешь удерживать его вдали от Каш-йиика?
— Я?! Никого я не удерживаю. Это все сумасшедший вуки и его клятва.
— Меньшее, что ты для него можешь сделать, это позволить вернуться ему домой героем, на корабле, который благодаря вам с ним стал знаменитым. Подумай, что это может значить для сына Чуи, для его жены.
Хэн сомневающимся тоном произнес:
— Я подумаю.
— И он твой друг. Вспомни, ты ведь одалживал «Сокола» этому проходимцу Ландо.
Хэн предостерегающе поднял руку.
— Это совсем другое. Тогда была война. И я еще не так любил моего «Сокола».
— Ты был готов проиграть «Сокола» в сабакк, а теперь не хочешь одолжить его Чуи, чтобы он смог с честью вернуться домой?
Хэн переводил взгляд с Лейи на Чубакку и обратно. Он хмурился, моргал, тряс головой, и что-то беззвучно шептал.
— Что ты там бормочешь?
— Ладно уж, пусть берет.
Чубакка завизжал от радости и кинулся обнимать Хэна.
— Но ты должен быть с ним очень осторожен. Я хочу получить назад моего «Сокола» без единой царапины, понял?
В ответ Чубакка только радостно похрюкивал и улыбался во весь зубастый рот. Когда он наконец ушел, Лейя обняла Хэна.
