Акбар сказал:
— Возможно, вам трудно это понять, но заставить демократию первой начать войну очень нелегко. Йеветы не совершали агрессии против миров — членов Новой Республики, поэтому неизвестно, что решат сенаторы. Время покажет… А шестнадцать дней — это слишком мало.
Маллар спросил:
— Как вы думаете, что тогда произойдет? Скажите честно.
Акбар на минуту задумался.
— Я думаю, что все-таки мы заставим йевет заплатить за все. Наверное, придется сражаться…
— Спасибо вам. Вы не знаете, когда меня выпишут из госпиталя?
— Надо у доктора спросить. Вероятно, скоро. А что, у вас уже есть планы на будущее?
Маллар твердо сказал:
— Да. Я пойду добровольцем в ваши аэрокосмические силы. Когда йевет заставят платить по счетам, я хочу в этом участвовать. Сейчас для меня важно только это…
Когда Лейя поднялась на пятнадцатый этаж, она увидела Эйлолл и Таррика, о чем-то разговаривающих у входа в ее кабинет. Эйлолл повернулась к ней:
— Принцесса, мы только сейчас услышали, что вы вернулись.
— Привет, Эйлолл, как ты?
— Все прекрасно, принцесса.
— Таррик, а у тебя как дела?
— Отлично, госпожа президент.
— Тогда пойдем, приступим к работе.
Войдя в кабинет, Эйлолл пожаловалась:
— У нас тут были проблемы с управлением.
— Да? какие же?
— Слишком много народу хочет стоять у руля.
Лейя сказала:
— Понятно. У меня там ничего срочного за это время?
Эйлолл улыбнулась.
— Нет, принцесса, мы с Тарриком старались сделать за вас все, что могли. Только Нэнни требует встречи с вами при первой же возможности.
— Приму к сведению. Эйлолл, свяжись с Сенатом, спроси Бенни, есть ли у него сегодня время для меня. А ты, Таррик, постарайся найти советника Джобетта, скажи ему, что у меня есть хорошие новости для него.
Бен-Кил-Нам, широко улыбаясь, вошел в кабинет и обнял Лейю.
— Как вы, принцесса?
— Уже лучше. А как у вас дела?
Председатель перед тем, как отвечать, выбрал самый большой стул и уселся с удобством.
— Пока все нормально. Вы можете рассчитывать на поддержку пяти из семи членов Совета.
— Значит, есть на что надеяться. А кто в оппозиции? Борск Фэй’лиа?
Ботанский политик всегда холодно относился к Лейе, не в последнюю очередь из-за ее дружбы с Акбаром.
Бен-Кил-Нам кивнул.
— Да, он рассчитывает возглавить оппозицию, и, пользуясь этим, продвинуть свою кандидатуру на выборы. А наши противники в Сенате действительно могут собраться вокруг него.
Лейя нахмурилась.
— Но даже если мне объявят импичмент, вы все равно будете в более сильной позиции, чем он.
Бен-Кил-Нам сказал:
— Нет, если вы будете отстранены Сенатом, они не обратятся ко мне, чтобы заменить вас.
— А если я уйду в отставку сейчас?
Бен-Кил-Нам недовольно дернул плечами.
— У вас нет причин делать это, или даже думать об этом. Ваше место здесь.
Лейя спросила:
— Кто из других членов Совета на стороне Фэй’лиа?
— Председатель Рэттагагек нас не поддерживает, хотя я не думаю, что он на стороне Фэй’лиа.
Услышав это имя, Лейя поняла слова Бен-Кил-Нама. Ученый элом, возглавлявший Научный Совет, был во многом противоположностью неистовому ботану.
— Вы знаете что-нибудь, что побуждает его быть в оппозиции?
Бен-Кил-Нам ответил:
— Вы, вероятно, догадываетесь. Эломы уважают порядок. А после событий последних недель он видит в вас источник социальной и политической нестабильности, так как, по его мнению, вы недостаточно сильны, чтобы навести порядок.
Лейя вздохнула.
— Вероятно, так оно и есть. Среди членов Совета есть колеблющиеся?
— Председатель Совета Безопасности Прэгетт выражает некую амбивалентность. Но все это ситуация лишь на текущий момент. Многое зависит от того, что вы предпримете в дальнейшем. Но я уверен, что силовое решение кризиса в Коорнахте не будет поддержано. Слишком агрессивный курс может привести на сторону оппозиции еще нескольких членов Правящего Совета, не говоря уже о том, что Сенат большинством голосов точно потребует вотума недоверия.
— А если поставить вопрос о справедливости? Разве сенаторы считают, что можно позволить безнаказанно убивать ни в чем не повинных мирных жителей?
Бен-Кил-Нам пожал плечами.
— Смерть тех, кто не является гражданами Республики, где-то далеко за ее пределами, не впечатляет их по сравнению с возможными потерями республиканских солдат и вероятным перенесением военных действий в пространство Республики. Кроме того, они боятся, что Империя не останется в стороне…
— Понятно… А что тут сенатор Туоми говорил что-то насчет альдераанцев?
— Все уже забыто. Председатель Берусс не дала этому хода. Меня беспокоит более важный вопрос. Вы что-то планируете делать насчет йевет?
Лейя спросила:
— Насколько мы сильны, чтобы что-то делать?
— Я точно не знаю, в зависимости от того, что мы предпримем. Расскажите ваши соображения, что бы вы сделали?
Лейя встряхнула головой.
— Что мы должны сделать? Я полагаю — загнать йевет обратно на Н’Зот и поставить вокруг системы станции с генераторами гравитационных полей, чтобы они больше не смогли оттуда вылезти. Это еще очень мягкий приговор…
Бен-Кил-Нам сказал:
— Да, вы более милосердны, чем я. Единственно справедливое решение, помоему, это поступить с ними так же, как они поступили со своими жертвами. Конечно, для нас это невозможно — это нарушает все принципы Декларации…
Он взял конфету из вазы на боковом столике.
— …но мы можем подождать, пока кто-нибудь еще это сделает. Например, Империя…
Лейя сказала:
— Пока мы будем ждать появления такого мстителя, надо будет собрать Совет Обороны и обсудить, что нам делать.
Бен-Кил-Нам усмехнулся.
— Я думаю, нам скорее придется не обсуждать, а убеждать их, что надо делать хоть что-нибудь. Если я буду настаивать, чтобы мы использовали 5-й флот для наказания йевет, все вспомнят, что говорил
