– Я тоже – до сегодняшнего дня. И никогда еще меня так скверно не обслуживала Сиобейн. – Рори выложил ему эту злосчастную историю.
– Так что ты остался и без завтрака, и без ленча? – спросил Мартин.
– Без ничего!
– Бедняга. – Мартин покачал головой, обдумывая это ужасное положение. – Неудивительно, что ты не можешь сосредоточиться на работе. В любом случае пора сделать перерыв. Беги куда-нибудь и поешь, чтобы продержаться до ужина. Тогда ты будешь работать лучше и мы оба будем целее.
Рори кивнул.
– Наверное, я так и сделаю.
Он снял комбинезон, расчесал пальцами волосы и отправился в булочную, расположенную рядом с мастерской по ремонту автомобилей, в которой он работал на Мартина Джури.
Так как было уже далеко за полдень, в булочной оказалось мало народу, но и выбора не было почти никакого. Пока Рори разглядывал пустые корзинки, он почувствовал на себе пристальный взгляд Крисси.
– В чем дело? – спросил он, поворачиваясь к ней.
– Меня просто удивило, почему ты пришел за булочками в такое время.
– Я голоден – почему же еще? – проворчал он и снова принялся рассказывать свою грустную историю.
– О, неужели такой крупный парень, как ты, целый день ничего не ел? Это преступление – вот что это такое! Очень жаль, что ты не пришел к нам во время ленча. Мы тогда только вынули пирожки из духовки. Зияешь, те самые, с мясом, луком и травками.
У Рори потекли слюнки. Эти пирожки были его любимой едой после хорошей тарелки ветчины.
– Я съем один, – охрипшим голосом произнес он.
– Мы все распродали, – развела руками Крисси.
– Распродали? Так зачем ты мне о них рассказываешь, женщина? Ты хочешь меня помучить?
– Нечего на меня кидаться! – обиделась она, выгибая спину, словно ощетинившаяся кошка. Рори показалось, что он услышал короткий смешок, но это ему наверняка померещилось. – Я всего лишь сказала, что тебе следовало прийти сюда пораньше. Но ты не пришел. А теперь ничего не осталось.
– Тогда дай мне две булочки со смородиной. – Он показал на ближайший поднос на верхней полке.
– Отлично. – Она взяла пакет из белой бумаги и щипцы я потянулась к контейнеру за булочками. – С тебя ровно один фунт.
– Я возьму к ним масла, – сказал Рори.
– Масла нет. Кончилось. – Она бросила булочки в пакет и загнула его верхнюю часть.
– Но ведь не могло у вас кончиться масло! Это же булочная.
– Не приехала доставка, и у нас осталось ровно столько, чтобы хватило на утро, – возразила она. – Я не собираюсь погубить утреннюю выпечку, отдав сегодня масло тебе.
– Но я ведь не могу есть их без ничего! – возмутился Рори.
– Почему? – удивилась Крисси.
– Они всухомятку невкусные.
– Запей водой. Она бесплатная. Полагаю, у Мартина в мастерской есть вода.
– Ах, Крисси, почему ты так плохо со мной обращаешься?
– Меня ждет работа, Рори. Ты берешь эти булочки или нет?
– Беру, – проворчал он и сунул руку в карман. – С маслом или без масла.
– Прекрасно.
– Прекрасно.
Он положил монету в один фунт ей на ладонь, взял свой пакет и вышел. Крисси сдерживалась, пока он не исчез из виду, а потом ее веселый смех зазвенел среди стеклянных витрин, как колокольчик.
Это может оказаться еще забавнее, чем она думала.
Во второй половине дня Тара подъехала к Брэмбл-Корту, и работник, подстригавший живую изгородь у ворот, показал ей дорогу к конюшне.
Следуя его указаниям, она обогнула на своем «фольксвагене» северное крыло дома и поехала по узкой аллее через рощу из древних дубов, которые каким-то чудом пережили несколько веков английского кораблестроения. Даже без этих указаний она наверняка заметила бы конюшню: длинное строение из красного кирпича вмещало, наверное, двадцать стойл, а поблизости находились загоны для выгула, ринги и другие атрибуты коневодства.
И там, в широких воротах конюшни, стоял Брайен Ханрахан, в простом костюме для верховой езды и слегка поношенных коричневых сапогах, и держал повод такого красивого темно-рыжего коня, каких Тара еще никогда не видела. Он разговаривал с каким-то мужчиной, который что-то делал с правой задней подковой мерина.
Тара выключила мотор и распахнула переднюю дверцу. Ее тут же окутал запах конюшни – густой аромат лошадиного пота, сена и свежего навоза. Она сделала глубокий вдох и почувствовала, как у нее на душе
