Смех Тары оборвался. Она вдруг почувствовала себя очень уязвимой. Он смотрит на нее так, словно она совсем голая, и, что еще хуже, она почувствовала жжение там, где его не должно было быть, тем более в церкви. Монахини были правы: она сгорит в аду.
К счастью, в эту секунду зазвонил колокол, и отец Брин занял свое место перед алтарем. Смех стих, и Брайен отвернулся от нее.
Священник осенил себя крестом.
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Да пребудет с вами Господь.
– И с вами также.
Тара отдалась знакомому ритму мессы: речитативу вопросов и ответов, молитвам, гимнам и чтению Писания. Некоторое время этот ритуал действовал как положено, прогоняя прочь все мысли о грешном мире.
Но как только отзвучало последнее «аминь» и Брайен встал, заполнив собой все поле ее зрения, она рухнула с небес на землю, позабыв о службе.
Она избегала его взгляда и держалась поближе к Эйлин, когда они выходили из церкви.
– Я очень рад, что вы присоединились к нам, – сказал отец Брин, пожимая ей руку. – Надеюсь, служба вам понравилась.
– Очень понравилась, – улыбнулась Тара. Она попыталась вспомнить, о чем он говорил во время проповеди, но так и не смогла. – Она напомнила мне о мессе, которую служил у нас дома отец Макуильямс.
Отец Макуильямс тогда только что окончил семинарию и так плохо говорил от смущения, что у Тары возникла мысль, не он ли был героем старого анекдота о валлийце в соборе Святого Петра. Но он ей нравился, и это имело большое значение. Отец Брин принял ее сравнение за комплимент, как она и хотела.
– Где ваш оператор?
– Боюсь, Финн предпочитает общаться с Богом, держа в руках удочку. Он поехал на рыбалку.
Понимающая улыбка покрыла морщинками лицо отца Брина.
– Не могу ставить это ему в вину – ведь он, вероятно, встретит там нескольких заблудших овец из моего стада, пока будет молиться. Если я могу помочь, пожалуйста, скажите мне. И конечно, исповедальня открыта для вас в любое время, когда понадобится.
Какие разговоры он слышал о ней?
Чувство вины – страшная вещь, решила Тара и покинула священника до того, как Брайен и его бабушка успели подойти к выходу.
Рори Боланд стоял на ступеньках церкви и размышлял не о проповеди, а о том, где бы поесть. Его завтрак состоял из вчерашней лепешки и чашки молока из холодильника паба. Он умирал с голоду.
Он имел полное право поесть в пабе, так же как и все остальные посетители. Но его все еще мучила обида на возмутительный поступок Мэри, отказавшейся его накормить. А соленая гадость у Дигана надолго лишила его желания ходить туда.
Так где же ему достать еду в воскресенье, когда булочная закрыта?
– Пойдем поедим с нами?
Рори насторожил уши, услышав приглашение. Обернулся, уже готовый сказать «да».
Но Эйлин обращалась не к нему, а к этой репортерше, мисс О’Коннел.
И как ни странно, не к Томми.
По воскресеньям Томми всегда ходил на ленч к Макенрайтам, и так было всегда, на протяжении всей жизни Рори в Килбули. Тихие слова Эйлин: «Пойдем поедим с нами, Томми» – были такой же неотъемлемой частью воскресного дня, как благословение отца Брина. Наверное, дела Томми действительно плохи.
Кстати… Рори легким шагом направился туда, где Дэниел Клохесси и Мартин прижали Томми к изгороди.
– Откуда я мог знать, что такая старая рубашка полиняет на все остальное? – оправдывался Томми. – Я был уверен, что вся краска, которая могла сойти, уже давно сошла.
– Надо сказать, этот цвет тебе идет, – фыркнул Мартин.
– Единственное утешение – мама сказала, что я, возможно, смогу ее отбелить. Но у меня не было времени отбеливать, гладить, да еще вовремя явиться в Балливоган.
– Стирка и утюжка? Какой же ты стал хозяйственный!
– Брось. Мама занята своим шитьем, вот и все. Мне пришлось самому о себе позаботиться.
Дэниел толкнул его в бок.
– Да ну? Признайся, у тебя кончились чистые сорочки и ты решил одолжить одну у мамы!
– Не-а, – ответил Томми. – Если хочешь знать, я взял ее из шкафа Рори.
– Эй! – вспыхнул Рори. – Не набрасывайтесь на меня. Я только что подошел.
Мартин свистнул и хлопнул Рори по плечу.
– Кроме того, мы знаем, что это неправда, потому что Рори просто сваливает свои вещи в угол. Послушай, мы с Бернадеттой договорились пойти в паб Питера. Думаю, Энни уже поджарила мясо.
У Рори заурчало в животе.
