– Не умничай. Вы весь вечер снимали их в пабе.
– Ах, это! Эти пленки тоже пропали.
– Что на них снято?
– Так вот в чем дело, да? Может, заодно спросишь, что было на всех пленках? – ехидно сказал Финн. – А теперь извини, у меня тут большое движение на дороге. – Он дал отбой.
– Чертов осел! – Брайен захлопнул свою трубку и сунул ее в карман.
Он все равно обратится к Таре напрямую, но позже, в конце поездки, на последних милях дороги между Эннисом и Килбули. Она, вероятно, ничего ему не скажет. Но еще оставался Томми.
Он направился к дому Ахернов.
– Извините. – Пег подняла голову и показала на материю, сползающую на пол с кухонного стола. – Сейчас много работы.
– Мне надо поговорить с Томми, если он дома.
– Он у себя в комнате. – Пег махнула рукой куда-то в противоположный конец кухни. – Работает над своими скрипками. Там такой беспорядок! Томми!
Голова Томми просунулась в дверь.
– Что? О, Брайен. Заходите.
– Через минуту будет чай, – сказала Пег. – Чайник еще горячий.
Брайен вошел вслед за Томми в его комнату. Крохотная комнатушка вмещала узкую кровать, стул и большой верстак, вокруг которого громоздились кучи стружек.
– Когда твоя мать сказала, что ты работаешь над скрипками, я подумал – ты их полируешь или что-то в этом роде.
– Я все делаю здесь, подальше от сырости. У меня нет настоящей мастерской, а в году не бывает столько ясных дней, чтобы я успел закончить хотя бы один инструмент, если бы работал на улице. Так что когда мы сюда переехали, мы с папой настелили этот пол из винила, чтобы я мог здесь делать свои скрипки. Только очень сильно лаком пахнет, когда я начинаю отделку.
На полке лежало несколько скрипок в различной стадии готовности, разных цветов, от светлой слоновой кости грубо отделанных заготовок до темного красно-коричневого уже готового инструмента. В каждом изгибе чувствовалась элегантность Страдивари.
– Господи, какие они красивые, Том!
– Дело не в том, как они выглядят, – объяснил Томми, – а в том, какой у них звук. – Он снял с колышка смычок, натянул его и взял с полки темно-коричневую скрипку. Сыграл одну быструю фразу, потом помедленнее и закончил на долгой ноте, такой нежной, что в горле у Бранена встал комок. – Эта вполне годится.
– Ты зарабатываешь на них что-нибудь?
– Я только начинаю. Если повезет, эта передача мисс О’Коннел поможет и с этим, и с нашим ансамблем.
– Бабушка говорила, что тебя показывали вчера вечером. Но я не видел.
– Я тоже, – рассмеялся Томми. – Мы играли в пабе «Нос епископа». Но мама видела, и она говорит, что мы там хорошо выглядели. Мне уже звонили сегодня утром. Один человек хочет, чтобы мы в следующем месяце сыграли в Дублине.
– Отлично! – Брайен хлопнул Томми по спине. – Когда-нибудь мне придется говорить: «Я знал его, когда…» Наверное, мне надо начинать подыскивать нового конюха, чтобы заменить тебя.
– Пока не надо, – ответил Томми. – Это только разовый ангажемент.
Вошла Пег с чаем, и им потребовалось несколько минут, чтобы выпроводить ее и перейти к делу.
– Вы пришли не для того, чтобы разговаривать о скрипках, – сказал Томми,
– Это правда, – Брайен уставился на молочно-коричневую жидкость в чашке. – Я пришел, чтобы выяснить, что именно ты слышал во вторник вечером в пабе.
Томми пристально посмотрел на него.
– Вы считаете, что я прав, да?
– Я знаю, что-то происходит, и Тара – мисс О’Коннел – каким-то образом в этом участвует. Мне бы хотелось знать, что ты видел. Может быть, я смогу догадаться.
– У меня есть идея получше, – хитро улыбнулся Томми. Он подался вперед, и голос его упал до шепота: – Вы бы хотели посмотреть сами пленки?
– Что?
– Тихо! Моя мать – одна из них. Хотите?
– Не говори мне, что именно ты взломал фургон телекомпании.
– Господи, конечно, нет. Кем вы меня считаете, обычным вором?
– Тогда как…
– Я знаю, где они. По крайней мере надеюсь, что знаю. Нам придется подумать, как до них добраться, и тогда мы выясним наверняка. Вы согласны?
Брайен протянул ему руку, и они обменялись рукопожатием.
