убеждала себя, что он бросил ее, но… Вдруг он в беде или захвачен фальшивомонетчиками? Кто перед кем в долгу – она перед ним или он перед ней? Может, ей следовало попытаться узнать и это?
Перед рассветом Брайд услышала движение в комнате за стеной, которую занимал Линдейл, и шаги на лестнице. Встав с постели и накинув вязаную шаль, она выглянула из спальни.
Граф стоял на верхней площадке, держа шляпу и хлыст и наблюдая за Майклом, спускавшимся по лестнице с двумя сумками; редингот неподвижно висел на его руке.
Выскользнув наружу, Брайд тихо закрыла за собой дверь. В тусклом свете, падавшем из комнаты, она не могла различить выражение лица Линдейла, когда он повернулся к ней. Вот и хорошо. Вчера она тоже избегала графа, пытаясь не замечать его присутствия.
Не до конца понимая случившееся в библиотеке, Брайд решила, что быстрая капитуляция снова поставила ее в неловкое положение. Она вела себя как одинокая, покинутая старая дева, и именно таковой Линдейл считал ее.
– Рад, что мы встретились, мисс Камерон. Я был в затруднении, поскольку не мог найти способ поблагодарить вас перед отъездом за ваше гостеприимство.
– Так вы все же уезжаете?
– О да. Мы слишком долго вас обременяли. День обещает быть ясным, а наше путешествие – легким и приятным.
Граф говорил очень спокойно, даже самоуверенно, и все же у Брайд возникло ощущение, что он считает эту встречу в полутьме неудобной для них обоих.
– Я сразу подыщу дом в Эдинбурге и, когда все будет устроено, тут же пошлю за вами.
Итак, он больше не приедет, как намеревался сначала. Теперь с ними будут общаться его управляющие и слуги.
– Нет, лорд Линдейл, вам не придется искать дом, поскольку мы не поедем в Эдинбург. Если вы в какой-то момент подумали, что я согласна, то могу лишь сказать, что тогда я оказалась в невыгодном положении.
Эван повертел в руках шляпу.
– Тогда примите мои извинения. Мне остается только уважать этот выбор, иначе вы подумаете, что мной руководили низменные побуждения. Но договоренность о содержании остается в силе?
– Для моих сестер. Я никогда бы не приняла ничего для себя.
– Что ж, я сделаю необходимые распоряжения и, как только вернусь в Лондон, немедленно вышлю вам бумаги почтой.
Майкл, появившись на лестнице, сделал приглашающий жест и снова исчез.
– Мисс Камерон, обещайте, что дадите мне знать, если вам потребуется моя помощь. У нас друг перед другом нет обязательств, но мое состояние и моя защита всегда к вашим услугам, в чем бы у вас ни возникла нужда.
Брайд улыбнулась. Упоминать об «обязательствах» было бестактно, но лорд Линдейл не утруждал себя выбором слов.
– Обещаю не забыть о ваших словах, сэр.
Граф посмотрел на нее, склонив голову, как будто на ум ему пришла неожиданная мысль.
– Дункан Маклейн. Вчера в библиотеке вы упомянули моего дядю, прежнего графа, назвав его по имени.
– Правда?
– Я в этом уверен. Откуда-то вам известно это имя.
– Понятия не имею. Должно быть, вы сами как-то произнесли его, или ваш слуга…
Брайд чувствовала, что лорд Линдейл не спешит поверить ей.
– Видимо, так. – Он слегка поклонился. – Будьте добры, передайте мой привет вашим сестрам, мисс Камерон.
Граф повернулся и начал спускаться по лестнице, навсегда уходя из ее жизни.
Глава 8
– Признаться, я немного тоскую по прошлому, – сказал Эван, готовясь надеть фрак, который Майкл держал наготове. – Последний раз я одеваюсь в этой комнате, чтобы идти на прием.
– Зато новая комната такая большая, что в ней можно устраивать балы. Думаю, вы скоро привыкнете к роскоши… как и я.
Майкл с вновь обретенной аккуратностью принялся складывать одежду. В других комнатах уже дожидались утренней отправки на Белгрейв-сквер упаковочные корзины и ящики.
В этом особняке Эван остановился еще в декабре, после возвращения из Шотландии, и теперь он был готов вступить во владение новым домом графа Линдейла.
– Ты позаботился о слугах?
– Они ждут прибытия вашей светлости. Все мужчины, как вы и требовали, хотя не так легко было найти слуг-мужчин, согласных выполнять женскую работу. Пришлось предложить им больше обычного.
– Да-да, денег не жалей; сам понимаешь, я не могу иметь здесь штат женской прислуги. Это ужас. Даже моя коллекция во второй гостиной вызвала бы у них жалобы, а уж вечеринки…
– Поверьте, я очень тщательно отбирал слуг, сэр…
– За что мне остается только поблагодарить тебя.
– Рад, что вы довольны, сэр.
Эван удивленно поднял бровь. Последние несколько дней Майкл вел себя как добропорядочный слуга, знающий свое место, и это было подозрительно.
– А теперь не могли бы мы обсудить мое положение здесь? – Майкл осторожно почесал бровь.
– Ты что, недоволен своим положением?
– Обстоятельства меняются. Огромный дом, множество слуг. Теперь я не должен всем заниматься, как прежде. Но в чем же тогда мои обязанности?
Разумно. До сих пор Майкл был и слугой, и кучером, и грумом, и дворецким, и экономкой. А то, что хозяйством занимались женщины, нанятые на день, говорило лишь о его способности находить таковых и оплачивать их работу.
– Вот что, ты будешь моим камердинером, а дворецкий займется остальным. Конечно, в присутствии других слуг тебе придется вести себя со мной более официально. Новые слуги не должны брать фамильярность за образец.
Майкл, видимо, посчитал это решение приемлемым.
– Значит, дворецкий будет организовывать приемы, сэр?
– Да, но определенными вечеринками продолжишь заниматься ты.
– Боюсь, ему это не понравится.
– Тем хуже для него. Будь я проклят, если позволю слугам командовать мной в моем же собственном доме.
– Разрешите упомянуть об одном деле, сэр.
Все эти «сэры» настораживали Эвана.
– Что еще за дело?
– Я подумал, что нам следовало бы обсудить мое жалованье.
Эван раздраженно взял шляпу и перчатки.
– Никакого жалованья.
– Камердинеру графа как-то не подобает не иметь жалованья, вот что я имею в виду, – это неприлично и может повредить вашей репутации. То есть это могут неправильно истолковать…
– Так ты что, шантажируешь меня?
– Просто объясняю кое-что.
– Графу столь же неприлично иметь слугу, которому он позволяет играть в карты с его друзьями.
– Тогда я не знаю, как…
– Ты прав. Думаю, настало время изменить наши взаимоотношения в связи с новыми обстоятельствами. Впредь я оплачиваю твои услуги. А ты ведешь себя как обычный камердинер и больше не садишься за мои карточные столы. Ты прилично выиграл за последние несколько лет, и я уверен, что лежащего у тебя под матрасом хватит, чтобы открыть игорный зал, о котором ты мечтаешь. Итак, никакой легкой наживы с карт, никаких поборов и флирта с дамами, которые…
– Но, сэр, зачем торопиться в подобных делах! Я лишь предположил, вот и все. – Майкл поспешно опустил глаза и вернулся к наведению порядка в гардеробной, а Эван, стоя у двери, наблюдал за его работой.
Он любил Майкла, восхищался его хваткой и… наглостью. Конечно, требовалось полное бесстыдство, чтобы прийти к хозяину и предложить свои условия. Одному Богу известно, где Майкл научился обязанностям слуги, но Эван не был слишком требовательным, а кроме того, ему не хотелось заменять слугу, который практически ничего ему не стоил.
И все же, когда они переедут на Белгрейв-сквер, их странные взаимоотношения могут вызвать сплетни. Эвана не слишком волновало, что будут говорить о нем люди, но Майкл-то не был графом; у него имелись собственные планы и мечты, которые нелепо было бы разрушать.
– С завтрашнего дня я назначаю тебе жалованье, подобающее твоей должности, – сказал Эван, – и даже немного больше. Я рассчитываю, что ты присмотришь за дворецким и остальными: не хочу, чтобы они бессовестно меня грабили.
– Скажите, баронесса, когда вы перестанете скорбеть по умершему супругу?
Красивая женщина рядом с Эваном остановила на нем холодный взгляд.
– Я сняла траур несколько лет назад, сэр.
– Вы сняли только символы.
Ответом ему была снисходительная улыбка – очевидно, Шарлотту Мерденфорд не интересовал этот разговор.
– Почему вы считаете, что я до сих пор скорблю?
– Потому что не принимаете моих приглашений.
– То есть если вдова отклоняет приглашения резвиться голой на ваших диванах бог знает с кем, у всех на виду, это означает, что она скорбит?
Граф наклонился ближе к собеседнице:
– Не обязательно, чтобы за нашими играми наблюдали другие. Это может быть вечеринка для двоих.
Шарлотта засмеялась.
– Я вижу, новый граф Линдейл не менее испорчен, чем Эван Маклейн когда-то. Будьте уверены, сэр, мой отказ резвиться с вами еще не означает, что я перестала резвиться вообще.
Шутливый флирт был их давней игрой, но Эван предполагал, что после смерти мужа баронесса не позволила себе ни единой вольности. Впрочем, даже если она когда- нибудь снимет траур по-настоящему, то вряд ли окажется на одном из его диванов.
– Титул совершенно вас не изменил. – Баронесса вздохнула. – Хорошо, что Софи не имеет на этот счет иллюзий, и ей известно, кого она сегодня пригласила.
Разумеется, известно. Однако герцогиня Эвердон не принадлежала к числу хозяек, которые соперничают друг с другом в стремлении завлечь к себе побольше героев недавних скандалов. До сих пор она еще ни разу не приглашала Эвана Маклейна на свои встречи, а
