– На то, что ты вступил в связь с моей сестрой Пенелопой. Ведь ты был у Пен, не так ли? Потому как, если ты был у Шарлотты, я обязан буду убить тебя, а мне очень не хотелось бы убивать старого друга.
– Шарлотта! О Зевс! О боги! Да за кого ты меня принимаешь? Что до Пен, то уверяю тебя, я преклоняюсь перед ней и нежно люблю ее. Перед богинями не преклоняются так, как я преклоняюсь перед ней. Женщина с такой прекрасной, нежной душой и…
– Да, да. Садовая калитка здесь. Или ты уже сам можешь отыскать дорогу в темноте?
– Поверь, я никогда раньше…
– Уверен, что ты понимаешь необходимость соблюдать предосторожности. Если граф узнает о вашей связи, он употребит ее как повод, чтобы лишить сестру поддержки, которая и без того невелика.
Тишину нарушал только звук их шагов.
– Я безумно рад, Леклер, встретив с твоей стороны такое понимание. И я, и Пен не ожидали от тебя такого сочувствия.
В месте пересечения аллеи с дорогой Верджил остановился.
– Я бы предпочел ничего не знать и не сталкиваться с необходимостью определять свое отношение к вашей связи. Моя сестра в своей жизни видела мало счастья, и раз она любит тебя, то я не буду ни во что вмешиваться.
Мало-помалу начинало светать, и в предрассветных сумерках уже можно было различить не только высокую, стройную фигуру Уидерби, но и выражение его лица.
– Мы не рассчитывали на это, Леклер. Полагаю, Пен будет изумлена не меньше моего.
Верджил повернулся, собираясь направиться к дому.
– Только позаботься о том, чтобы я не пожалел в будущем о своем либерализме.
– Я сделаю все, что в моих силах для ее счастья, – заверил его Уидерби. – А поскольку ты проявил такое благородство, я воздержусь строить предположения о том, почему ты уходишь из этого дома в тот же час, что и я, и через ту же самую дверь.
В тишине осеннего дня в лесу возле академии фехтования шевалье Корбе прогремел пистолетный выстрел. Пуля попала в ствол дерева.
– Ты мало упражняешься, – заметил Верджил. Данте встал рядом и начал перезаряжать пистолет.
– Для некоторых из нас это всего лишь приятное развлечение, Вердж. Я не собираюсь никого убивать на дуэли.
Верджил внимательно следил за его рукой.
– А если кто-то решит убить тебя?
– Раз ни один из мужей до сих пор не вызвал меня на дуэль, то, полагаю, никогда уже не вызовет.
Наступила очередь стрелять Верджилу, и пуля, выпущенная им, попала точно в середину приколотой к стволу дерева бумажной мишени.
Данте одобрительно присвистнул.
– А вот ты, как я погляжу, упражнялся, и не раз.
– Все, что делаешь, нужно делать хорошо.
Данте рассмеялся:
– Согласен. Просто у нас с тобой разные предпочтения. – Он снова занял исходную позицию. Верджил окинул взглядом его небрежную позу: только благодаря провидению Данте до сих пор не пришлось воспользоваться своим умением.
Раздался выстрел. Данте отступил в сторону и протянул оружие брату; но тот, взяв его, остался неподвижен.
– Ты не перезарядил пистолет.
– Да. – Рука с пистолетом опустилась.
Данте с недоумением взглянул на брата.
– У тебя такой вид… Ну что на этот раз? Опять донимают мои кредиторы?
– Дело не в этом.
– Но что-то все-таки тебя гложет. Давай выкладывай. Ты предложил поехать пострелять, но не думаю, что два выстрела – достаточная причина, чтобы скакать в Хэмпстед.
Верджил положил пистолет в ящик.
– Мне нужно кое о чем спросить тебя. Ответь мне честно.
Данте вскинул голову и прикрыл глаза.
– Спрашивай.
– Я пытаюсь докопаться до истинных причин смерти Милтона. У меня на это ушел не один месяц. Я уверен, что его шантажировали.
– Шантажировали! Какие секреты могли быть у Милтона? В политике он придерживался крайних взглядов и не скрывал этого, но всем было известно, что на самом деле он не представлял никакой опасности.
– Политика ни при чем. Кажется, я нашел, в чем причина шантажа, но для полной картины не хватает
