это должно быть ведомо. Господь благословил ее высоким умом и жаждой свободы. Мужчина не вписывается в ее собственную схему.
– Но владеть оружием учили ее вы. И вы позволили ей носить мужское платье, сражаться с бандами грабителей. Это с вашего благословения она отреклась от своей женской сущности.
– Я просто не мог остановить ее на этом пути. Всего, о чем вы говорите, от бедняжки потребовали обстоятельства. Был ли у нее выбор? Не отрекись она от своей женской сущности, каков оказался бы ее удел? Свадьба по указке герцога? Ложе, которое она была бы принуждена делить с нелюбимым супругом? Это ночью. А днем ей пришлось бы во всем подчиняться ему. Вы способны представить себе Анну в подобной роли? Я – нет.
Морван подошел к очагу и наклонился над огнем, опираясь на обрамлявший его каменный выступ согнутыми в локтях руками.
– Она так неопытна. Так мало знает жизнь. Она не ведает, как я люблю ее. И понятия не имеет, что может ждать ее на поле боя. – Он оглянулся через плечо и с насмешливо-печальной улыбкой прибавил: – Знаете, чем она занималась нынче вечером? Планировала, как себя вести на переговорах с де Бомануаром в случае нашего поражения. А заметили ли вы, как он глядел на нее? По глазам его было видно, о чем он думает. Я готов был убить его на месте.
Асканио согласно кивнул. От его взора также не укрылось сластолюбивое выражение, мелькнувшее на лице Порвана.
– А шрам у него на щеке заметили? Это она его так украсила. – И он рассказал Асканио о тех давних событиях.
– О том, что он тогда не преуспел, нам известно только с ее слов, – озабоченно хмурясь, подытожил Асканио, когда Морван умолк.
– Неужто вы сомневаетесь в ее правдивости?
– Я – нет. Но кому поверят другие – ей или Гюрвану? Подтверждением слов Анны может служить только ее непорочность. И это еще одна причина… – Не закончив фразы, он выразительно взглянул на Морвана.
Ему подобное даже в голову не приходило. Еще одна причина, по которой она не может ему принадлежать. По крайней мере теперь.
– Я не повторю своей попытки. Даю вам слово.
Асканио сдержанно кивнул и сделал шаг к двери.
– Но у меня есть одно условие.
Асканио замер на месте.
– Если мы будем побеждены и я останусь в живых, я проведу ночь с леди Анной прежде чем она достанется ему. Пусть ей будет, о чем вспоминать до конца своих дней.
Асканио светло улыбнулся.
– Этот вопрос мы предоставим решать самой леди Анне. Я не вправе ею распоряжаться. Но полноте, разве можем мы потерпеть поражение? С вашей-то силой, с ее отвагой и моими молитвами?
Глава 9
Тремя днями позже двое всадников из числа воинов Порвана подъехали к воротам Ла-Рош-де-Роальд и швырнули на землю объемистые тяжелые тюки, после чего тотчас же ускакали прочь. Несколько стражей, открыв ворота, с трудом втащили тюки в крепость и принялись их разворачивать. Из замка вышел Морван. Он поспешно пересек двор и стал помогать воинам. Внутри свертков из старых одеял, перетянутых ремнями, оказались два женских тела. Истерзанные, полуголые, в синяках и кровоподтеках с головы до ног, обе несчастные – крестьянка средних лет и девочка-подросток – были, однако, еще живы, хотя жизнь едва теплилась в них.
Увидев Анну, размашисто шагавшую через двор по направлению к собравшимся, Морван приказал Грегори:
– Уведи ее отсюда. Ей не следует это видеть.
Молодые воины расступились.
– Это Рут, – сказал Луи, указав пальцем на женщину. – Из той самой деревни, где мы вас тогда нашли с вашим оруженосцем, сэр Морван. И девчонка ее, Маргарита.
– Вы двое понесете девочку, – отрывисто скомандовал Морван, кивнув в сторону Луи и его юного товарища.
Наклонившись над женщиной, он подхватил ее на руки и медленно выпрямился. В этот миг Рут пришла в себя и слабо застонала.
При виде Анны, которая, оттолкнув Грегори, тщетно пытавшегося заступить ей дорогу, приближалась к нему, Морван досадливо вздохнул. Она заглянула в лицо женщины, затем откинула край одеяла и закусила губу.
– Соблаговолите отнести ее в мою комнату, сэр Морван. – С этими словами она повернулась и направилась ко входу в замок.
– Анна, пусть ими займутся служанки, – возразил он.
Она оглянулась на ходу и сердито бросила:
– Делайте, что я сказала.
Морвану не оставалось ничего другого, как подчиниться. Он прошел следом за ней через весь зал и начал подниматься по ступеням. Анна отдавала приказания слугам, столпившимся на верхней площадке. Женщина невидящим взором смотрела на Морвана. С трудом разомкнув запекшиеся губы, она прошептала:
– Моя девочка…
– Она здесь. Жива. Леди позаботится о ней и о тебе. Ведь она умеет выхаживать больных, ангел коснулся ее своим крылом, ты сама знаешь.
Анна велела ему положить Рут на свою кровать и приказала слуге принести тюфяк для девочки.
– Негодяи ведь их изнасиловали, Анна, – вполголоса сказал он, усомнившись, что ей прежде приходилось иметь дело с чем- либо подобным.
Она окинула взглядом мать и дочь.
– Кто-нибудь из наших женщин наверняка знает, что следует предпринять. А теперь ступайте, прошу вас.
Двое слуг внесли в комнату лохань и несколько ведер с теплой водой, и Анна при помощи служанок обмыла и перевязала раны своих новых пациенток. Девочка все еще была без сознания.
Напоив Рут бульоном, Анна укрыла ее мягким одеялом и села на край постели.
– Они нарочно привезли вас с дочкой в крепость. Чтобы вы могли рассказать, как с вами обошлись. Гюрван желает, чтобы я об этом узнала. Отдыхай, набирайся сил, а после поговорим.
Она хотела было подняться, чтобы уйти, но Рут схватила ее за руку.
– Нет, я вам сейчас все расскажу, миледи. Потому что коли засну, то, может статься, навеки. Дай-то Бог! Зачем мне теперь жить-то?!
– Сколько лет твоей дочери? – участливо спросила Анна.
– Минувшим летом тринадцать сравнялось. Ох, лучше б и ее Господь прибрал!
Анна старалась не выказывать своего ужаса и замешательства. Ей вспомнились слова Гюрвана: «Пожалейте своих воинов и вассалов». Не имея пока возможности подобраться к тем и другим, он решил в назидание ей учинить расправу над самыми беззащитными из подвластных ей людей. Над крестьянами. Над женщиной и ребенком.
– Они прискакали к нашему дому утром, как раз светать начало, – продолжала Рут. – И приказали нам выйти во двор. Их было десятеро, все как один верхом, а командовал ими злой великан. – Она провела языком по пересохшим губам. – Сказал, что, мол, он теперь наш господин и ваш супруг и мы ему принадлежим. Потом этак зыркнул на нас с дочкой, ну чисто людоед, и я сразу смекнула, этого хлебом не корми, дай только кого-то убить или замучить. Ну, думаю, кому-то из нас пришла пора помирать. Этот рыцарь велел моему старику выйти вперед, и тот сделал пару шагов, а после он как размахнется боевым топором, так у Пьера голова с плеч и покатилась. Он мгновение постоял еще – безголовый, понимаете? – и рухнул наземь.
Из глаз несчастной полились слезы. Прерывисто вздохнув, она продолжила:
– Этот злой великан сказал, что вы обо всем должны от нас узнать. Что он всякий день, покуда вы не сдадитесь, будет кого-то убивать. А кто спрячется, того разыщет и убьет вместе с женой или мужем. Чтоб не смели от него хорониться. – Понурившись, она едва слышно пробормотала: – Они увезли нас с собой. Меня он отдал своим людям, а с дочкой моей сам натешился вволю.
«Пожалейте своих воинов и вассалов». Не многих из владетельных лордов впечатлила бы эта угроза, поскольку большинство из них мало заботились о безопасности своих подданных, в особенности же во время военных столкновений. Она могла бы последовать примеру этого внушительного большинства и ждать за высокими стенами крепости, пока Гюрван не уберется восвояси. Но ее отец никогда бы так не поступил. И брат тоже. А значит, ей надлежало принять меры для защиты крестьян. Гюрван рассчитывал именно на это. На то, что она пожертвует собой и своими владениями, чтобы спасти людские жизни.
Она встала с кровати и, сделав несколько шагов, склонилась над неподвижным телом Маргариты. Девочка едва дышала, кожа ее была холодной как лед.
Гюрван хвастливо заявил, что не пройдет и недели, как она разделит с ним ложе. Он надеется, что она капитулирует, как только воочию убедится, на какие злодеяния он способен. Как бы не так! Надругавшись над несчастной девочкой, он добился противоположного результата. Она отомстит ему за несчастное дитя, за каждую каплю крови Пьера, ее отца, за издевательства над Рут. Гюрван де Бомануар дорого заплатит за это чудовищное преступление.
Слуга с поклоном подал ей чашу с вином. Сделав несколько глотков, она приказала ему:
– Разыщи Карлоса. Пошли его ко мне. И скажи рыцарям, что через полчаса им надлежит явиться в главный зал.
Взглянув на все еще недвижимую Маргариту, она кивнула Рут и вышла из комнаты.
Через полчаса она пересказала собравшимся в главном зале рыцарям историю Рут и подытожила:
– Он, безусловно, рассчитывает, что я капитулирую, убедившись, что его угроза – не пустые слова. Так поступила бы на моем месте любая женщина, у которой есть сердце.
– Господь с вами, миледи! – горячо запротестовал Фуке. – Здравомыслящая леди осталась бы ко всему этому равнодушна, зная, что ей и ее вассалам ничто не грозит. А в вашем случае это воистину так: силы наши возросли. Мы выдержим любую осаду.
– А что будет с крестьянами, пока мы тут станем отсиживаться? С теми, кого пощадила чума? К тому времени как он устанет их убивать и поймет, что
