Софии только для того, чтобы проинформировать его о своей госпоже, отправившейся на прогулку в сад с оцелотом Камиллой.
Эйдриан смотрел в замешательстве, во что превратилась гардеробная. Беспорядок стоял неописуемый. Он не мог даже предположить, что женщина может иметь так много одежды. Дюжины вечерних платьев, разнообразие женских шляпок, масса перчаток и туфель… Оказывается, одним из излюбленных занятий герцогини было хождение по модным лавкам.
— На завтра приготовьте только два саквояжа. Остальное можно послать позже, — распорядился Эйдриан. И прошел в сад, чтобы проинформировать леди о том, что он успел сделать, действуя в ее интересах.
Она отдыхала на скамье под цветущей грушей. Камилла разгуливала на длинном поводке, осторожно поглядывая по сторонам длинными, узкими глазами. Герцогиня была одета по последней моде. Широкие юбки, невероятных размеров рукава розового платья скрывали женственные формы, за исключением талии, перехваченной поясом, и оставляли открытыми лишь бледные руки и шею.
Эйдриану не нравилась новая женская мода, он с сожалением вспоминал мягкий классический стиль своей юности. Невысокой герцогине новый стиль одежды не шел. Впрочем, как и цвет платья, хотя, надо признать, сам по себе очень красивый. Он уже заметил ее пристрастие к розовому оттенку, видимо, она не задумывалась, подходит ли он к ее глазам и цвету кожи. Экстравагантная женщина, возможно, но не слишком уверенная в себе.
Эйдриан шел, вдыхая ароматы весны, наполнявшие сад. Ему впервые довелось увидеть герцогиню при естественном освещении. Прошлой ночью тусклый свет свечей больше скрывал ее черты, чем показывал.
Сейчас от его глаз не ускользнуло, что темные волосы герцогини настолько же блестящи и великолепны, как вчера, и что даже современный наряд не в силах скрыть ее женские прелести, которые он некоторое время успел подержать в своих руках. Кремовый цвет лица являл собой образец совершенства.
Он узнавал породу герцога в маленьком упрямом подбородке и полной нижней губе, в прекрасных, нежных очертаниях носа. Она, несомненно, красива. И совершенно неподражаема, особенно когда ее зеленые глаза на секунду замирали на чем-то. Вот и сейчас, увидев его, ее глаза замерли.
К сожалению, он прочел в них, что она все еще не смирилась со своей участью.
Пора все взять в свои руки.
Глава 4
Эйдриан шел к ней, ступая по низкой траве. София не могла отделаться от ощущения, что он обладает не только властной аурой, но и таинственным магнетизмом. И тут же отругала себя за трепет, который вызывала в ней его снисходительная улыбка.
Камилла преградила ему дорогу, что дало Эйдриану повод остановиться. Оцелот Камилла, размером не больше средней собаки, требовала осторожного обращения.
— Она живет среди людей с самого рождения, — объяснила герцогиня, подзывая Камиллу к себе. От ее глаз не укрылась реакция Эйдриана. — Не стоит бояться.
Он пожал плечами:
— Лишать свободы диких животных в научных целях — это я понимаю, но…
— …но содержать их в неволе ради женской забавы противоестественно. Вы это хотели сказать? Что ж, я согласна. Камилла принадлежала иностранному дипломату, который задумал жениться. Его невеста боялась ее, и он решил пристрелить Камиллу. Тогда я взяла ее к себе. — Она почесала Камиллу за ухом, и та потянулась, совсем как огромная полосатая кошка.
Эйдриан прислонился спиной к дереву, его вероломная привлекательность лишала Софию покоя. Ей казалось, что он гораздо ближе, чем был на самом деле.
— Все животные попали к вам подобным образом? Бездомные и брошенные?
— Нет, крупные животные достались мне вместе с загородным замком. Прошлый владелец содержал маленький зверинец. А когда он оставил замок, то и зверинец перешел ко мне. Одна птица развлекает вас, поэтому вам дают вдобавок другую. Вы готовы взять собаку, а ее братья умоляют взять и их.
— Конечно, жестоко отказывать. — Он протянул руку к Камилле. Она презрительно проигнорировала его жест.
— В отличие от моих слуг и собак Камилла относится к вам подозрительно.
— Я чужой. Ей не знаком мой запах. И в отличие от ваших собак она женского пола. Они часто гораздо осторожнее, чем мужские особи, но и их можно приручить терпеливым, хорошим обращением.
— Так вот почему вас послали за мной, мистер Берчард? Потому что вы знаете, как приручить женщину?
— Я говорил о четвероногом существе, не о человеке.
— Не увиливайте! Что вам рассказывали обо мне?
— Очень немного.
— Как я понимаю, вы были шокированы, увидев меня в подобной обстановке?
— Ваш выбор развлечений меня не касается. Найти вас и быстро доставить в Англию — вот моя миссия.
— Вы здорово потрудились. Чарлз рассказал мне, как вы за одно утро успели сделать столько, на что обычно уходит неделя. У вас есть какой-то опыт в подобных делах, вы занимались бизнесом или служили в армии?
— Не занимался ни тем, ни другим, хотя в молодости состоял в должности помощника министра иностранных дел. И иногда сопровождал послов, которые отличались такой беспомощностью, что без меня они не могли обойтись.
— И теперь вас послали за строптивой герцогиней, которая не желает возвращаться домой? — спросила она, чувствуя, как мурашки пробежали по спине при мысли о том, что ждало ее на родине.
Он заметил. Не говоря ни слова, снял сюртук и набросил ей на плечи.
Ничего особенного, так мог поступить любой джентльмен. Всего лишь приятная любезность. Тем не менее внимательный жест настолько проник в ее душу, что она дрогнула. Сердце, отвыкшее от подобных действий, зашлось в груди, что еще раз доказывало, насколько печально ее существование в чужой стране, несмотря на ее четвероногих друзей, развлечения и поклонников.
В нынешнем году май в Париже выдался на редкость холодный, но Эйдриан чувствовал себя вполне уютно без сюртука, в темном шейном платке и сером шелковом жилете. И казался совершенно неотразимым. Наверное, его и выбрали, потому что он мог заморочить голову любой женщине.
В глубине души София хотела, чтобы он продемонстрировал свое искусство обольщения. Ах, хотя бы на мгновение ощутить близость и потом лгать себе, что он не просто выполняет миссию, а действительно увлечен ею! Она имела опыт в подобных вещах.
В его присутствии София не узнавала себя, становилась глупой. Более того, испытывала острое чувство ностальгии по родной стране. Она недаром избегала английской колонии в Париже. И совсем забыла, насколько приятно общаться с соотечественником. В такой момент ей казалось, что они очень близки, хотя совсем не знали друг друга.
— Мистер Берчард, я не просто так не живу в Англии, у меня есть причины, по которым я даже не езжу туда.
Эйдриан присел на другой конец скамьи, откуда мог наблюдать за Камиллой.
— Я понимаю, что у вас были причины, но сейчас пора забыть о них.
— Вы рассуждаете слишком самонадеянно. Неужели вы из тех мужчин, кто полагает, что у женщины нет забот, стоящих внимания?
— Я тот мужчина, который верит, что сейчас там такое время, когда всеобщее благо важнее любого личного интереса.
— Я понимаю, но мы должны найти иной способ моего представительства. Я дам вам письма, где будет написано все, чего от меня ждут. Я дам вам кольцо отца, и другие люди смогут говорить от моего имени.
— Вас должны видеть в ваших округах. Другого пути нет. — Повернувшись к Камилле, он протянул руку. Животное недовольно принюхивалось. — Если бы существовал другой способ, я с радостью освободил бы вас, не вдаваясь в причины вашего отказа семье и родине.
София подумала, что слышит приглашение довериться. Конечно, приятно… Но что она могла сказать? Что могла предъявить в свое оправдание? Ее история стара как мир — женщина, которая обнаружила, что родилась только для того, чтобы ее использовали. И вот теперь мужчина собирается увезти ее с собой, чтобы ее опять использовали.
Он элегантно покорил Камиллу, всего лишь пройдясь одним пальцем по ее носу. Мурлыкая от удовольствия, Камилла потянулась. Поднявшись на лапы и изогнувшись в спине, она терлась о его ногу. Без особого труда Эйдриан Берчард приручил существо женского пола.
София следила за движениями его руки как загипнотизированная. Его пальцы, пробираясь сквозь густую шерсть, почесывали спину оцелота. На какой-то момент ей почудилось, что его ладонь лежит на ее коже, согревая ее тело уверенной, властной лаской. О Господи, она чувствовала, что готова тоже заурчать вместе с Камиллой!
Еще один союзник потерян. Он сумел переманить Камиллу. За ужином она, без сомнения, останется одна.
Какая-то суета возле дома привлекла ее внимание.
«Что ж, — подумала она, — может, и не совсем одна».
Жак, Дитер, Аттила и Стефан вошли в сад. Заметив герцогиню, сидевшую под цветущей грушей, они направились к ней.
— Вы рассказали им, — проронила она.
— Да.
— Я не могу оставить их.
— Вы не можете спуститься с борта королевского корабля вместе с четверкой сопровождающих. И еще, прежде чем они подойдут к нам, спешу предупредить вас, что Жак решил, будто я имею на вас права.
— Вы хотите сказать, что позволили Жаку думать, что вы мой любовник? — спросила она, поднимая на него свои лучистые зеленые глаза.
— Он думает, что я человек из вашего прошлого. Или занимал место вашего любовника в прошлом, не знаю.
София разглядывала молодых людей, устремивших на нее свои взгляды. Их лица внезапно стали очень серьезными, более того,
