ГЛАВА 18
Послышалось отвратительное хихиканье, которое должно было означать радость. Этот звук поразил всех, включая и Валориана. Он совершенно забыл о горфлинге. А тот снова взобрался к нему на плечо и злорадно кривил губы в усмешке. Тарнишские офицеры с нескрываемым отвращением смотрели на маленькое безобразное создание, не скрывая своего удивления могуществом человека, которому подчинялась подобная тварь.
— Чего же ты ждешь? — прошипел горфлинг на ухо Валориану. — Уничтожь их! Испепели их! Они не достойны того, чтобы жить после того, что сделали с твоим народом!
Этот вкрадчивый голос, казалось, проникал до самого потаенного нерва в сознании Валориана. И неожиданно он на самом деле вдруг захотел уничтожить тарнишей на том самом месте, где они стояли, одним ударом молнии, убить всех до единого, как они поступили с племенем. И этого все равно было бы мало в наказание за восемьдесят лет унижения, нищеты, смерти, к которой они приговорили его людей, и за эту последнюю совершенную ими жестокость — ничем необъяснимое нападение на совершенно беззащитный караван. Ненависть, которая столько лет копилась в нем, словно кислота, разъедала мозг. Происходившая в нем борьба явственно отражалась на лице Валориана.
— Ну, сделай же это! — настаивал горфлинг. — Это же так просто! У тебя есть сила. Убей всех!
Рука Валориана начала медленно подниматься. Он почувствовал, как в нем родилась волшебная энергия. Он увидел лица офицеров, которые стояли прямо перед ним и смотрели на него со все усиливавшимся страхом и тревогой. Он заметил, как рядом начали собираться легионеры и складывать оружие на землю. Убить их будет так просто… Ему только надо… Горфлинг недовольно закудахтал. Неожиданно рука Валориана упала на колено. Он вернул меч в ножны и, напрягая всю свою волю, загнал ненависть, душившую его, в самые потаенные уголки сердца. Как только он мог решиться даже думать о том, чтобы оскорбить дар, врученный ему самой Амарой, убийством уже сдавшегося на его милость противника? Или о том, чтобы нарушить клятву, данную своему народу? Это было бы омерзительно и более всего подходило для горфлинга.
Он с любопытством взглянул на маленькое чудовище, устроившееся на его плече. Валориан знал себя: он не так-то просто поддавался эмоциям. Не могла ли эта тварь каким-то образом влиять на его мысли? Но если это так, то ему следовало бы избавиться от нее как можно скорее.
— Заткнись! — грубо приказал он горфлингу.
На некоторое время тот успокоился, спрятавшись вновь за спиной Валориана.
Вождь отдал еще один приказ, и охотники, окружившие плененных офицеров, опустили мечи. Хуннул направился к маленькой группе людей, где Валориан взял знамя с изображением символа Двенадцатого Легиона — орла. Он повернулся лицом к племени и высоко поднял знамя, чтобы его осветили лучи полуденного солнца.
Собравшиеся люди издали громкий крик.
Он становился все громче и громче, по мере того как племя понимало, что угрожавшая им от тарнишей опасность миновала, что они одержали удивительную победу и солдаты были теперь их пленниками.
Генерал Сарджас взглянул на шумный караван, на молчаливые ряды воинов за спиной вождя племени. Его брови сошлись к переносице.
— Лорд Валориан, — наконец совершенно озадаченный спросил он, — а где же прятались ваши люди? Перед началом сражения мы нигде не видели никаких следов войска.
Лицо Валориана медленно озарила широкая улыбка. Театрально прищелкнув пальцами, он беззвучно прошептал заклинание, и образы воинов растаяли, оставив на поле боя лишь вождя в окружении небольшой группы всадников.
— Какие воины? — переспросил он. Тарниши вытаращили глаза, словно не веря самим себе, на опустевшее поле. Генерал Сарджас с трудом сглотнул комок в горле. Как он объяснит все это императору?
Улыбка на лице Валориана растаяла, и он резко повернулся, чтобы присоединиться к племени.
— Генерал, как мы и планировали, мы направляемся в долины Рамсарина. Если вы оставите свое оружие и лошадей здесь, то можете идти с миром вместе с вашими людьми. В противном случае этот человек останется с нами в качестве заложника, — и он указал на Антонина.
Валориан все еще не знал наверняка, кем был этот нежный молодой человек, но он чувствовал его власть над генералом Сарджасом.
Командующий колебался. Оставить все оружие и лошадей этим аборигенам было выше его сил, но и на этот раз Антонин не дал ему принять решения.
— Сарджас, делай как сказано! Я куплю тебе новых лошадей, когда мы выберемся из этой передряги!
Лицо Сарджаса, словно высеченное из камня, было маской непроницаемости. Крепко сжав зубы, он спустился с коня и приказал своим людям последовать его примеру. Один из охотников, приблизившись, подобрал поводья семи лошадей.
Валориан был полностью удовлетворен. Он повернулся к Карезу, который стоял рядом с ним, и сказал:
— Проследи, чтобы этот приказ был выполнен всеми. Пусть оставят свое оружие здесь, а лошадей около реки. Если хотят, пусть забирают убитых и раненых.
Карез кивнул, немало удивленный и польщенный таким важным заданием.
Затем вождь повернулся к командующему Двенадцатым Легионом и отсалютовал ему.
— Делом вашей чести будет проследить за тем, чтобы Легион выполнил условия соглашения. Всего доброго, сэр!
Сарджас неохотно ответил на его приветствие, но все же в его движениях читалось уважение к охотнику.
Валориан прикоснулся к коню, и Хуннул поскакал к каравану через поле, покрытое зеленой травой. Вождь застонал. Теперь у него была возможность как следует рассмотреть скопище повозок, телег, людей и животных. Скорее он смотрел на остатки побоища. Он даже не знал, с какой стороны ему лучше было приступить к работе. Повозки были опрокинуты, разломаны или сцеплены вместе. Тут и там свободно бегали лошади. По всем склонам холмов и окрестным полям были рассеяны стада домашних животных. На земле валялись плащи и личные вещи племени.
Люди в замешательстве стояли вокруг, а обезумевшие дети и собаки путались под ногами.
Но самым ужасным было то, что по всей дороге лежали тела убитых и раненых, которые виднелись и в траве, и вокруг повозок. Многие тела принадлежали людям племени, но они отдали жизнь, сражаясь против тарнишей, которых погибло не так много. И ими тоже следовало заняться: похоронить погибших и перевязать раны еще живых. Валориан понимал, что поставить племя на ноги снова будет непростой задачей.
Он начал с первой группы людей, к которым подъехал. Там он встретил тех, кто защищал головную часть каравана, вернее, тех, кто остался в живых. Они пытались помочь раненым, которые лежали вокруг. На самом деле отступавшие тарниши сослужили добрую службу оставшимся в живых воинам, потому что пронеслись через караван, повергнув остальные силы тарнишей в хаос.
Валориана захлестнула волна облегчения, когда он увидел Айдана, сидящего на камне и наматывающего на довольно большую рану на ноге кусок тряпки.
— Слава богам! — пробормотал Валориан. Его родителям придется подождать еще немного, прежде чем кто-то из братьев посетит царство мертвых. Он соскочил с Хуннула и заторопился помочь брату.
На лице Айдана вместо обычной широкой улыбки и сияющих глаз застыли боль и усталость, но жизнерадостный характер делал свое дело. Кончики рта чуть изогнулись, приветствуя Валориана, а руки по-прежнему крепко сжимали плечо Валориана. Он почти начал говорить, когда вдруг заметил выглядывавшего из-за плеча Валориана горфлинга и отшатнулся от отвращения.
Уродец зашипел на него.
— Не обращай на него внимания. Он скоро отправится восвояси, — сказал Валориан.
— Это ты так думаешь, — прошипел горфлинг.
