лицом, но не за стол, а возле печки голландки. Тиканье ходиков в коридоре как бы завершало этот патриархальный антураж, чересчур строгий, слишком определенный и торжественный, вопреки тому, что за глаза представлял себе Жардэ. И он снова спросил себя, какая связь может быть между этим холодным, притворно непринужденным человеком – живым воплощением зажиточной земельной буржуазии, – и совершенно мерзкими убийствами, которые ему поручено расследовать.
– Итак, господа, – начал Делакур, разводя руками.
Жардэ, посчитавший, что для этого визита следовало надеть галстук и пиджак, хотя бы легкий, исходил потом. Он порылся в карманах и не без труда вытащил фотографию девочки, служившую Жюльену Комбрэ закладкой для книги стихов Рембо. Собираясь поговорить о Бертране Абади, комиссар в последний момент передумал, почувствовав вдруг, что располагает большей свободой маневра… Не может быть, чтобы в Мостаганеме или Йере Жюльен Комбрэ не соприкасался с кем-то из Делакуров или Данселей.
Бакконье удивился про себя, увидев, что шеф вытащил только эту фотографию, и подумал, что комиссар держит другую про запас, для дальнейшего расследования.
– Месье, – церемонно обратился Жардэ к Делакуру, – не изволите ли взглянуть на эту фотографию.
Тот поискал рукой очки на маленьком столике («Хочет выиграть время», – подумал Жардэ), не торопясь надел их и внимательно стал разглядывать фото.
– Это моя племянница Анжелина, – произнес Делакур ровным голосом. – Моя племянница Анжелина, погибшая в Алжире пятнадцать лет назад. Можно ли узнать, как этот снимок оказался у вас?
Жардэ не ответил и протянул ему другую фотографию – Анжелина с друзьями.
– Это опять она, моя племянница, с ребятами, но этот снимок, должно быть, сделан несколько раньше. Впрочем, если смотреть вблизи, то толком и не поймешь. И вы хотели видеть меня только для того, чтобы показать мне эти, в общем-то, милые фотокарточки? Признаться, не нахожу в них особого интереса.
Жардэ пропустил иронию мимо ушей и спросил:
– Пожалуйста, посмотрите внимательнее второе фото и скажите, не узнаете ли вы кого-нибудь на нем.
– Когда-то, безусловно, я мог бы назвать имя любого из этих лиц, но сегодня, право… Куда вы клоните?
«Голос чуть повысился, – отметил про себя Бакконье. – Сейчас он рассерчает и начнет грубить».
– Прошу вас рассказать мне все, что вам известно об этом мальчике на фотографии, крайнем слева, который жил у вас в имении, в Алжире, в 1956 году. Скажите мне также, не встречали ли вы его с тех пор.
Выражение лица Делакура слегка изменилось. Призыв к памяти он воспринял с явным облегчением:
– Ага, значит, вы хотите поговорить о племяннике моего бывшего управляющего! Отчего было не спросить об этом прямо? Значит, это он изображен на этом фото? Ни за что бы его не узнал. Покажите-ка фотографию еще раз. Да-да, верно. Воспитанный мальчик, ловкий, как обезьяна… ухитрялся собирать столько же винограда, как и взрослые арабы, работавшие у меня по найму. Вы скажете мне, что арабы… Он приезжал на каникулы к моему управляющему… Великолепный, кстати, был управляющий, жаль, не смог удержать его после нашего переезда во Францию.
– Вы не ответили на вторую часть моего вопроса.
– Ах, да… встречал ли я парнишку?.. Он объявился в Гренуйер два года назад. Искал работу. Я не помнил его, но он рассказал мне о своем дяде, и я нанял его на весь уборочный сезон. Потом на сбор роз. А следующей весной на клубнику и черешню.
– То есть он работал у вас в поместье неполное время?
– Конечно же, нет. Он пробыл здесь, должно быть, месяцев пять-шесть, не припомню, может, чуть больше. А потом, как говорится, обменялся любезностями с моим нынешним управляющим, и я попросил, чтобы его рассчитали.
– Вы только что сказали, что он сослался на дядю?
– Сослался… Во всяком случае намекнул на него, чтобы освежить память. Странный парень, в конечном счете. Но вы знаете, кроме дня, когда я его нанимал, контактов между нами больше не было. Мой управляющий может подтвердить вам причины этого… скажем, увольнения. Он сейчас в поле. В общем, мы увиделись с парнишкой уже после того, как он получил расчет. А что он натворил? Какую-нибудь глупость? Я не несу ответственности за дела, творимые моими рабочими в свободное время. И тем более, когда они вот уже два года, как уволены!
«Намеренно валяет дурака, – решил Бакконье, – но с каким вдохновением!»
Между тем господин Делакур продолжал нарочито актерским голосом:
– Вы знаете, в период больших работ у меня более полсотни сезонников. Если бы мне пришлось с каждым из них вступать в личные отношения, что бы со мной было?
«Набирает уверенности», – думал Бакконье, которого не покидало впечатление, что он присутствует на каком-то состязании. В данный момент он не дал бы преимуществ ни той, ни другой стороне.
– Господин Делакур, – сказал Жардэ, – я не успел ответить на ваш предыдущий вопрос. Фотография вашей племянницы найдена у Жюльена Комбрэ.
– Что вы такое говорите?! Поскольку исключено, чтобы Анжелина сама дала ему фотографию, интересно, где смог достать ее этот парень?
– Именно это я и пытаюсь установить.
– Установить? Зачем?
Прекрасно владея собой и держась чуть высокомерно, ровно настолько, чтобы чуть-чуть обозначить свое превосходство над полицейским, владелец Гренуйер совершенно явно исполнял превосходный театральный номер. Бакконье поставил бы всю свою карьеру на то, чтобы узнать, что прячется за этим
