Жардэ нашел целую вереницу персонажей, интересовавших его сейчас, но увиденных как бы в ретроспекции тогда еще свежим взглядом, много лет тому назад.
– Пока не закончу читать тетрадку, меня нет ни для кого, – предупредил он Бакконье.
Жардэ с жадностью принялся глотать страницу за страницей. Характеры обитателей имения не ускользнули от цепкого взора наблюдательного подростка, старавшегося быть беспристрастным свидетелем происходившего. Если г-н Делакур, в частности, представал не в лучшем свете – накануне Жардэ смог сам составить впечатление об этом человеке, давно привыкшем изображать всемогущего повелителя, – то Анжелина, напротив, была вылеплена рельефно – выдумщица, взбалмошная, собственница, избалованная до невозможности девчонка, у которой ничто и никто не должен стоять на пути. Она сделала из Жюльена, по всей видимости не осознававшего это, своего мальчика для битья. В дневнике сквозила не просто бессознательная юношеская любовь, а что-то вроде обожествления. Нищий и принцесса. Персонажи сказки… Но никакая фея не превратила Нищего в Прекрасного Принца. И десять лет спустя Прекрасный Принц закончил свое недолгое существование на ярмарочной площади, с проломленным виском.
Обращал на себя внимание в тетрадке и другой интересный персонаж, оттенявший характер Анжелины, – Клара Мерсье, подружка из Франции. Тоже разновидность козла отпущения, на свой манер, даже при том, что в отличие от Жюльена она-то, судя по всему, находилась в «своем кругу». Кто она такая и откуда взялась? В дневнике Жюльена об этом ничего не говорилось, видимо, потому что скорее всего мальчик и сам этого не знал. Вот кого надо бы разыскать в первую очередь, но как, если известны только ее имя и фамилия? Где она родилась? Откуда приехала? Без этих данных невозможно объявить розыск. Даже если бы Делакуры захотели помочь, на поиски ушли бы месяцы, а то и годы. А скорее всего можно затеряться в непролазных административных лабиринтах.
– Странно, – сказал Жардэ, – в тетрадке недостает последних страниц. Их не вырвали, а аккуратно вырезали…
Он положил тетрадь на стол перед собой. Бакконье что-то говорил, но он не слышал. Недоумение комиссара еще больше возросло, когда он вгляделся в черную обложку. Клеенка – и как же он раньше не заметил! – показалась ему необычно вздутой.
– Черт возьми! – пробормотал он. – Не в детективном же я фильме 30-х годов и не в романе Агаты Кристи!
Жардэ раскрыл тетрадь и содрал черную клеенку с обложки – сделать это оказалось труднее, чем он предполагал, видимо, Жюльен пользовался сильным клеем, – и в конце концов вытащил школьное удостоверение, спрятанное между клеенкой и обложкой. Не переставая изумляться, он развернул книжицу – вырванных из тетради страниц там не оказалось, зато змейкой блеснула золотая цепочка, а на ней медальон с изображением Девы. Жардэ перевернул пластинку и прочел: Клара, 2 июля 1940 года. Что это? Медальон для крещения? Так и есть – если сравнить дату на пластинке с аттестатом:
Фамилия: Мерсье
Имя: Клара Эмилия
Родилась: 7 июня 1940 в Париже
Домашний адрес: ул. Бомарше, 56, Фонтенбло
Учебное заведение: школа-интернат св. Женевьевы для сирот, Фонтенбло.
Он лихорадочно вытащил из досье вторую фотографию, найденную в фургончике Жюльена Комбрэ: та же самая девочка, только старше на несколько лет. Жардэ перевел взгляд с фотографии на удостоверение, с медальона на название школы: Клара Мерсье была сиротой! Как же она могла очутиться в Мостагенеме, в имении богача Пьера Алэна Делакура?
Жардэ не испытал никакой надобности вскрикивать, как комиссар Буррель в телефильме «Последние пять минут». Ах уж эти фильмы, такие не похожие на всамделишное расследование. Вырвалось лишь невольное: «Черт побери, вот оно!» Но приоткрывшаяся правда показалась такой невероятной, такой потрясающей, что мелькнула глупая мысль – не пора ли писать романы. Он протянул аттестат Бакконье:
– Немедленно объявить розыск! По-видимому, сейчас же! Когда сделаете необходимое, отправимся в Гренуйер. И пусть на сей раз Делакур выложит нам все. Его дешевый номер самодеятельности больше не пройдет!
В машине Жардэ был скуп на комментарии.
– Не понимаю, – говорил Бакконье. – Как могли попасть к Жюльену Комбрэ удостоверение и тем более медальон девочки?
– Сразу отбросим идею мальчишеского розыгрыша, иначе он отдал бы ей вещи перед отъездом. Раз он потрудился так хорошенько запрятать их под обложку, выходит, придавал этому большое значение.
Жардэ стал рассуждать вслух:
– В то время Алжир был французским департаментом. Стало быть, никакой нужды в паспорте для поездки из Франции в Алжир. Но, когда начались события, проверку личности часто устраивали на авиационных и морских линиях. Когда Клара Мерсье вернулась во Францию, ей понадобились и школьное и родительское удостоверения. Откуда сироте взять родительское удостоверение? То, что я нашел в тетради, – обычное школьное удостоверение, а школьное – это не официальное.
Небо затягивалось тучами, набежавшими с восточным ветром. Этот ветер, временами очень сильный, мощными струями ерошил верхушки пальм, опасно клоня их к земле. Когда Жардэ затормозил у ворот Гренуйер, ему показалось, что порывы ветра ослабли. Может быть, потому, что здания выстроились полукругом, образуя естественную преграду? Главное строение и впрямь смотрелось надежным щитом.
– Мой сын в Париже по делам. На аудиенции у министра сельского хозяйства. Вернется не раньше, чем дня через два.
Надменная старуха, стоявшая перед Жардэ, смерила его таким презрительным взглядом, что комиссару захотелось ее осадить, сбить с нее спесь.
– Я комиссар Жардэ, а это мой коллега, инспектор Бакконье. Мы ведем расследование о причинах смерти вашего бывшего работника Жюльена Комбрэ.
– Я знаю. Сын говорил мне об этом. Полагаю, он вам все сказал, то есть то немногое, что нам известно. Если бы нам пришлось быть в курсе дел всех тех, кто здесь бывает за год!.. Сезонные рабочие приходят и
