ограничения скорости, но Лене тем не менее казалось, что она ползет, как черепаха.
– Быстрее, пожалуйста, быстрее! – то и дели повторяла она, просительно складывая руки.
– Куда уж быстрее, – отзывался водитель, закладывая страшный вираж и подрезая сверкающий «мерседес», – и так гоню, как на «Формуле-1»!
Прошло минут пятнадцать, показавшиеся Лене бесконечными, и машина затормозила, страшно взвизгнув тормозами.
– Приехали, – проговорил Водитель, вытирая пот со лба и откидываясь на спинку сиденья.
Лена протянула ему деньги и бросилась к подъезду.
Нужная квартира оказалась на четвертом этаже.
Задыхаясь от быстрого бега, а еще больше от волнения, Лена нажала на кнопку звонка.
Трель гулко раскатилась за дверью, но на нее никто не отозвался.
Лена позвонила еще и еще раз, но по-прежнему никто не открывал дверь.
После безумной гонки по городу, после бега по лестнице эта непонятная задержка казалась особенно странной и пугающей. Зачем было так торопить ее, если здесь никого нет?
Сердце билось в каком-то неподобающем месте.
Ноги едва держали девушку.
Чтобы не упасть, она облокотилась на дверь...
И дверь с едва слышным скрипом открылась.
Лена вошла в квартиру и поразилась царящей в ней глухой, пыльной и затхлой тишине.
Так тихо бывает только в совершенно пустых квартирах, где не скрипит под чьей-то ногой половица, не раздается приглушенный кашель, не шелестят переворачиваемые страницы книги.
Неожиданно Лена услышала какой-то неровный, нервный стук.
Она прислушалась, пытаясь найти его источник... и с изумлением поняла, что это стучит ее собственное сердце.
Этот звук был единственным, нарушавшим тишину в этой квартире.
Умом она понимала, что здесь никого нет, что нужно немедленно уходить, но тут же вспоминала тихий, шелестящий голос в трубке мобильного телефона: «Если ты хочешь, чтобы ребенок не пострадал, немедленно приезжай...»
Она вспоминала эти слова и шла дальше.
В прихожей было пусто. На всех вещах лежала тонкая пленка пыли, нежная и бархатистая, как кожица персика.
Лена открыла одну из дверей.
Перед ней была гостиная – нарядно и современно обставленная, с диванами и креслами, обитыми мягкой дорогой кожей, с пушистым ковром.
В углу тускло отсвечивал огромный экран телевизора и возвышались колонки дорогого музыкального центра.
В комнате никого не было.
Лена почему-то старалась не шуметь – как будто в квартире был тяжело больной или просто спящий человек, которого она боялась разбудить.
Она бесшумно прикрыла дверь гостиной и осторожно открыла следующую дверь.
Это была спальня. Широкая кровать, покрытая пятнистой тканью, подражающей шкуре леопарда, зеркальный туалет, заставленный бесчисленными баночками и тюбиками косметических средств. На стене – большой натюрморт в светлых тонах – букет полевых цветов в глиняном кувшине, клетчатая полотняная скатерть.
Здесь тоже никого не было.
Следующая дверь вела на кухню.
Лена почему-то очень не хотела ее открывать, просто рука не поднималась. Она медленно двигалась, как будто воздух уплотнился и сопротивлялся каждому движению. Ей стало по-настоящему страшно.
Но она вспомнила тихий шелестящий голос, который едва слышно проговорил: «Ты ведь не хочешь, чтобы твой ребенок пострадал!»
Лена толкнула дверь и вошла на кухню.
Кухня была большая, очень нарядная, прекрасно оборудованная. Бледно-сиреневый кафель прекрасно сочетался с лиловыми и темно-розовыми дверцами шкафов. Тусклым серебром и полированной бронзой отсвечивала дорогая бытовая техника.
Не подходил к этому великолепию только запах.
Собственно, запахов в этой роскошной кухне было много, здесь пахло и хорошим кофе, и пряностями – корицей, гвоздикой, кардамоном, и какими-то незнакомыми Лене ароматными травами, и хорошим душистым деревом, но к этому букету уютных и вкусных запахов примешивался еще один, пугающий и тошнотворный. От этого запаха по коже девушки пробежали ледяные мурашки. Ей казалось, что этот запах разрушает спокойную гармонию этой кухни, как нарушил бы гармонию симфонического оркестра внезапно прозвучавший дикий скрежет дисковой пилы;
Лене захотелось сейчас же уйти, покинуть эту квартиру, выйти на свежий воздух, отдышаться... но одновременно ей хотелось найти источник запаха, отвратительно-сладковатого и страшного...
Она шагнула вперед и увидела за большим обеденным столом светлого дерева расползающуюся по кафельному полу темно-красную лужу. На мгновение ей пришла в голову дикая, абсурдная мысль. Она подумала, что этот цвет удивительно подходит к сиреневому кафелю, и тот, кто разлил по полу это темно- красное, обладал безупречным вкусом. Лена встряхнула головой, сбрасывая полуобморочную дурноту, она уже понимала, чем так странно и страшно пахло на кухне, понимала, что это за жидкость растекается по полу, но сделала еще один шаг, чтобы разглядеть то, что лежало на полу за столом... то, что пугало ее и одновременно притягивало, как магнит, как иногда притягивает край бездонной пропасти или темная глубина омута.
На кафельном полу лежала, раскинув руки, мертвая женщина.
То, что она мертва, Лена поняла сразу – по странной, немыслимой для живого человека позе, по мутной пленке, затянувшей широко открытые глаза, по темно-красной луже, растекавшейся вокруг головы...
И только мгновением позднее Лена узнала эту женщину.
Ольгу Сербину – прежде Ольгу Ракитину, бывшую когда-то, в другой жизни женой Сергея... женщину, разговаривавшую так недавно и вместе с тем так давно в зимнем саду гостиницы с Виктором Черепахиным. Сколько всего произошло с тех пор!
Погиб Черепахин, погибла Таня, сама Лена приехала в Петербург, чтобы встретиться с Ольгой с глазу на глаз и задать ей несколько вопросов...
И вот она перед ней, но ни на один вопрос больше не ответит.
Мертвое лицо притягивало Ленин взгляд с удивительной, неестественной силой. С трудом переведя его в сторону, девушка увидела орудие убийства.
Большой, тяжелый молоток для мяса лежал в полуметре от головы мертвой женщины. Не было никаких сомнений, что именно он послужил причиной смерти – молоток был в крови, и к нему прилипла темная прядь.
Неожиданно Лена осознала невероятную вещь: Ольгу убили только что, не прошло еще и нескольких минут. Лужа крови на полу еще не перестала расползаться, и вокруг чувствовалось присутствие недавней смерти...
Но это значит, что убийца еще здесь! Ведь Лена никого не встретила на лестнице, никто не выходил из этой квартиры! Значит, убийца еще здесь, рядом с ней, может быть, за ее спиной;..
Все эти мысли промелькнули в ее голове за долю секунды. Казалось, время удивительно уплотнилось, сжалось, оно бежало с невероятной скоростью, но тело девушки, ее реакции, наоборот, замедлились. Она начала поворачиваться, чтобы уйти, сбежать отсюда, покинуть эту комнату, пропитанную запахом крови, запахом смерти, но не успела повернуться к двери, когда на нее сзади напал кто-то невидимый, невидимый, но очень сильный. Твердые руки обхватили ее, сдавили, а к лицу ее прижали платок, пропитанный чем-то остро и неприятно пахнущим. Голова закружилась, в глазах потемнело, и Лена безвольно обвисла в сильных
