нарушили его законы. Захватчиков постигла справедливая кара. Они заслуживают смерти...
Распорядитель сделал паузу. Пехотинцы и наемники потянулись к оружию, готовясь достойно встретить врага. Чистые приблизились к границе. Казалось, что сражение неминуемо, однако спустя мгновение Шамот продолжил:
– ...Но на этот раз мнения разделились. Лидеры кланов предоставляют чужакам возможность сказать что-либо в свое оправдание. Конгресс ждет Храброва, одного и без оружия.
Русич с облегчением вздохнул. Наконец мелькнул луч надежды. Тасконцы согласились на переговоры. В истории города это было редчайшее событие.
Поспешно расстегнув пояс и сняв ножны, Олесь еще раз взглянул на друзей. Наемники застыли в тревожном ожидании. Никто не знал, вернется ли Храбров назад. Честностью и порядочностью оливийцы не отличались. И, тем не менее, это был шанс.
– Мы вернемся, обещаю! – проговорил землянин на прощание.
Распорядитель резко развернулся и двинулся к стражам порядка. Тасконец явно спешил, и русичу приходилось едва ли не бежать – мутант оказался слишком шустрым.
Уже через пятнадцать минут морсвилец и землянин стояли перед массивной дверью здания Конгресса. У входа, скрестив копья, стояли два охранника. Через темные забрала шлемов было трудно разглядеть их лица, но в решительности и смелости воинов Нейтрального сектора Олесь не сомневался. В бою оливийцы не жалели ни себя, ни противника. Приказ для стражей порядка – высший закон и солдаты свято его выполняют.
– Следуй за мной! – негромко вымолвил Распорядитель и открыл дверь.
Они прошли по узкому темному коридору с горящими факелами на стенах. Вентиляция в здании была хорошей, и гари не чувствовалось. Зато буквально через каждые пять метров Храбров натыкался на застывших воинов. Все в одинаковой одежде, в бронежилетах, в защитных шлемах, с копьями и мечами в руках.
Тасконцы производили угрожающее впечатление. О дикости и варварстве Морсвила, глядя на этих солдат, даже не вспоминалось.
Мутант и землянин вошли в небольшой зал. Вряд ли кто-нибудь знал, для каких целей он служил двести лет назад. Его внутренне убранство имело очень своеобразный вид.
Это было квадратное помещение со сторонами длиной в двадцать метров. В самом центре – ступенчатое углубление. Крыша зала представляла собой прозрачную полусферу диметром около пяти метров. В результате лучи Сириуса освещали только центральную часть помещения – отличное место для допроса.
– Олесь Храбров, – громко выкрикнул Распорядитель. – Он командует отрядом чужаков, вторгшихся в город. Явился на Конгресс по первому требованию.
Выполнив обязательный ритуал, Шамот быстро покинул зал. Только сейчас Олесь почувствовал уязвимость своего положения. Землянин стоял в центре ступенчатой перевернутой пирамиды. Несколько раз русич поднимал глаза, но разглядеть людей, сидевших вдоль стен ему не удавалось.
Оливийцы имели перед ним неоспоримое преимущество. Находясь в тени, они рассматривали наемника, затягивая паузу. Это продолжалось никак не меньше пяти минут.
Храбров нервничал, не зная, что делать, а потому тоже хранил молчание.
– Наемник! – раздался чей-то хриплый голос. – Тебе известны наши законы. Нападение на Морсвил карается смертью. К вечеру вы все будете мертвы. Таковы правила Нейтрального сектора.
Несмотря на столь грозный тон, Олесь прекрасно понимал, что это лишь вступление.
Прими Конгресс решение уничтожить десантников, то армии тасконцев уже бросились бы на отряд с оружием. Значит, его хотят запугать и тем самым добиться наиболее выгодных условий в предстоящих переговорах.
– Мы готовы тебя выслушать, – продолжил тот же человек. – Говори! И не тяни время.
Вести спор с врагом всегда тяжело. А в этом зале задача усложнялась вдвойне. Русич видел лишь неясные силуэты собеседников, и потому приходилось говорить в пустоту. Трудно убеждать человека в своей правоте, когда ты не видишь его глаз. И все же надо бороться!
– Я начну издалека, – произнес Храбров. – Вы знаете, что я землянин и служу аланцам не по своей воле. Да, я наемник, но, кроме того, еще и раб. И хотя у многих из нас свои идеалы и интересы, мы вынуждены выполнять приказы хозяев. Не хочу, чтобы меня поняли неправильно. Я не жалуюсь и не прошу снисхождения. Хороший солдат должен умирать достойно. Речь о другом... Дни Морсвила сочтены...
Среди присутствующих оливийцев поднялся шум. Раздались презрительные ироничные выкрики. Никто не верил словам чужака.
– Постараюсь доказать это, – как ни в чем не бывало, произнес Олесь. – Вы победили лишь в одном сражении. И скажу сразу, мы были против подобного плана вторжения. Полковник Возан слишком самоуверен и бездарен. Командуй я напавшей на город группировкой, исход мог быть другим. Но дело не в этом...
И вы, и аланцы потеряли почти по тысяче бойцов. А теперь хорошенько подумайте. Что такое тысяча солдат для восьмимиллиардной цивилизации? Уже через месяц Великий Координатор выдвинет к Морсвилу армию раз в пять больше предыдущей. Сюда перебросят тяжелые орудия и начнут методично разрушать город. Древние здания колонистам не нужны! И не забывайте, что в планах захватчиков стоит уничтожение всех мутантов Тасконы!.
В зале снова поднялся недовольный гул – из девяти членов Конгресса, как минимум четверо являлись мутантами. Представители гетер, вампиров, трехглазых и один из Совета Нейтрального сектора.
– Что ты предлагаешь? – спросил высокий сильный женский голос.
Не узнать Зенду было невозможно. Усмехнувшись, русич вымолвил:
– Помочь вам, а заодно спасти себя и своих людей. Сейчас сложилась такая ситуация, когда можно решить все проблемы сразу.
– Каким образом? – послышался хриплый мужской возглас.
– Довольно просто, – ответил Храбров. – В распоряжении морсвилцев сейчас много пленных аланцев...
– Откуда ты знаешь? – не удержался от вопроса все тот же человек.
– Странный вопрос, – развел руками Олесь. – Ведь я нахожусь в городе. А слухи здесь разлетаются быстро. У вас есть превосходный шанс вступить в переговоры с Аланом. Упускать его – большая глупость.
– Каковы условия сделки? – заговорил вновь первый оливиец, в котором Храбров узнал Юна Флоуна, главу Совета Нейтрального сектора.
– Вы предлагаете отпустить всех пленников и даете уйти из окружения моему отряду. А взамен требуете подписать договор, в котором, скажем, лет на двести Нейтралка останется в сегодняшнем статусе. Независимо от того, кто в ней проживает – люди или мутанты. Тем самым даже в случае поражения, вы сохраните за собой значительную часть территории Морсвила. А за два века изменится многое... – закончил землянин.
– А если мы выдвинем требования, в которых речь пойдет не только об одном секторе? Ведь так можно сохранить и весь город, – вымолвил Неланд.
– Вряд ли. На столь значительные уступки аланский штаб никогда не пойдет. Я же сказал – участь города предрешена. Иметь под боком хорошо вооруженных и отлично подготовленных солдат захватчики не хотят. Вы находитесь рядом с основной перевалочной базой колонистов. Опасность слишком велика. Так, что забудьте о других секторах, – возразил русич.
В помещении воцарилась тягостная тишина. Тасконцы обдумывали сделанное им предложение. Здесь присутствовали лидеры могущественных кланов, облаченные огромной властью. Они прекрасно понимали, противник не блефует. Устоять против могущественной цивилизации Морсвил не сумеет. А значит, свою свободу и жизнь надо продать подороже.
Спустя пару минут Флоун произнес:
– Мы выслушали Храброва, каждый принял решение. Пришла пора проголосовать. Кто-то хочет что- нибудь добавить?
На реплику Юна никто не откликнулся, и оливиец продолжил:
